Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

– Хорошо, – пожал я протянутую руку. – Еще раз спасибо, братишка.

Он решил, что я работаю в ресторане «Молдавия», который функционирует на территории Москвы, запоздало понял я, возвращаясь к своему столику. Что ж теперь это уже неважно, дело сделано.

Когда мы, покинув ресторан, вышли за ворота парка, я, останавливая такси, поднял руку.

– Может, пешком пройдемся, вечер такой тихий и совсем не холодно? – спросила Наташа.

– Нет уж, лучше мы поедем, – весомо сказал Виталий, и Наташа, поняв, согласно кивнула.

– Поедем ко мне, Тася, – обратилась она к подруге. – Успеешь еще к себе домой.

Тася подумала немного, затем уверенно обеими руками взяла меня под руку и сказала:

– Хорошо, я с вами, только надо будет маме позвонить, чтобы не беспокоилась.

Оказавшись дома, мы выпили по рюмочке коньяку и посмотрели конец какой-то телевизионной передачи. Затем Виталий куда-то вышел, а Наташа наклонилась к нам с Тасей, – мы сидели на диване рядышком, – и сказала:

– Я постелила вам в зале, а мы с Виталием будем в спальне. – И ушла.

Восторженное чувство всколыхнуло меня. А ведь они с Тасей заранее все продумали и решили, понял я.

– Я сегодня доставила тебе столько хлопот и неприятностей, – прошептала Тася, склоняя свою прекрасную головку мне на плечо.

– Ну, ты давай поругай себя за красивую внешность, маме еще претензии предъяви. – Я осторожно поцеловал ее волосы, затем пальцами легко провел по бархатной щечке. – Какая ты хорошенькая, Тася, я безмерно счастлив уже тем, что познакомился с тобой. Ты знаешь, не удивительно, что итальянцы приняли тебя за свою, ты похожа на иностранку, возможно и на итальянку, на кого угодно, только не на русскую, хотя почти блондинка. Кареглазая кстати.

– У меня, к твоему сведению, мама – русская и блондинка, а папа действительно итальянец, – сказала Тома, и эти ее слова оказалось для меня так неожиданны, что брови непроизвольно полезли на лоб. – А теперь поцелуй меня, скромник ты эдакий, за целый вечер ты меня ни разу не поцеловал… Ты знаешь, еще ни один мужчина в моей жизни так не защищал меня и не рисковал при этом, не говоря уже о бывшем муже… – прошептала она, обеими руками обнимая меня за шею. – Поневоле вспомнишь тут, что ты женщина.

У меня от этих слов задрожали губы.

– Ну-ка приляг, милая, и я помогу тебе вспомнить, что ты к тому же еще и очень красивая женщина, – жарко прошептал я.

Наутро Наташа и Виталий, стыдливо пряча от нас глаза, уже в дверях неловко поцеловались, после чего Виталий, не прощаясь, покинул квартиру, торопился, наверное, тиснуть в номер свою «болванку»; а получасом позже я пошел провожать Тасю к метро.

А через несколько месяцев, в следующий свой приезд я узнал, что Наташа беременна, а затем, как и полагается, через девять месяцев, она родила чудесную крупную девочку с пухлыми щечками.

– Что-то мне не верится, что Ленка – моя дочь, – закхекал Виталий, когда мы с ним встретились в редакции примерно через год после описанных выше событий. – Потому что внешне она – вылитая ты. Мы-то оба худощавые, а эта прям вся красавица – кровь с молоком. Да еще эти щеки… Признавайся, Савва, это ты накапал?

– Как тебе не стыдно, хрен ты ревнивый? – не сумев сдержать улыбки, сказал я. – Я, если и виноват в чем-то, так только в том, что в тот вечер пригласил вас в ресторан. Ты же тогда после ресторана домой поленился ехать, или денег на такси пожалел, у Наташи на квартире остался, это ты, надеюсь, хоть помнишь? Я-то, кстати, той ночью с Тасей спал. Так что все сходится на тебе, не так ли, дружок? Задумался? Ага, то-то же.

На лице Виталия во все время нашего разговора и еще долго после этого сохранялась недоверчивая улыбка.

Новелла восьмая

«Овчарка»

Бросьте, девки, приставать —дескать, хватит всем давать:как я буду не даватьесли всюду есть кровать?

Героиня этого рассказа была женой офицера, служившего в местной воинской части, и звали ее Екатерина Ивановна. Однако окружающие – подруги, соседи, знакомые и сослуживцы мужа, несмотря на то, что женщине было уже за тридцать, в глаза звали ее просто Катей, ну а за глаза и вовсе «овчаркой» – говорили, что все это из-за того, что она была слаба «на передок».

Тогда из-за своего юного возраста и наивности я не подозревал, какой смысл взрослые вкладывают во все эти слова, и лишь потом, через годы, повзрослев, понял.

История, о которой я хочу рассказать, произошла, когда Катерина еще не имела общегородской славы. Мы жили в одном дворе, в соседних домах, ее квартира находилась на третьем этаже 4-этажки. Бытует мнение, что доступность жены офицера зачастую помогает его продвижению по службе, в данном же случае все было почему-то с точностью наоборот: уже три года, как муж Екатерины, капитан, должен был получить майора, но время шло, а его все не повышали в звании, и капитан злился на всех вокруг, обвиняя в своих неудачах также свою бедовую женушку и ее беспутное поведение. В квартире чуть ли не каждый день происходили стычки и ссоры, порой переходившие в настоящие баталии: капитан знал, скорее всего, об этом ему сообщали «доброжелатели», что стоило ему только выйти за порог квартиры, как его Катерина тут же принимала у себя кого-нибудь, будь то слесарь ЖЭКа, телевизионный мастер, страховой агент, случайный знакомый, прохожий, или просто сосед – доступ к телу Катерины был свободный, она никому не отказывала.

В те годы (начало 70– Х) проститутки, да и просто бл*ди были еще довольно редки в наших краях, так что желающих добиться близости от безотказной Катерины было хоть отбавляй. Денег Катя ни у кого не просила, рада была ящику овощей или фруктов, бутылке водки или вина, некоторые клиенты, уходя, стыдливо оставляли в прихожей прямо на трюмо трешку или пятерку. Выражаясь современным языком, женщина занималась этим вовсе не из-за денег или подарков, а просто из любви к искусству. И лишь муж Катерины, невзирая на обилие в доме дармовой еды и выпивки, был почему-то недоволен создавшимся положением, и каждый раз, возвращаясь со службы, учинял женушке разбор с пристрастием. Разборки эти, в конце концов, привели к тому, что их 10-летний сынишка был отправлен жить к бабушке по отцовской линии на Украину, так как появились серьезные опасения относительно его психического здоровья.

После этого Катерина развернулась вовсю. Капитан, среднего роста толстый мужик с вечно красным лицом – то ли оттого, что слишком много времени проводил на свежем воздухе, то ли от регулярно принимаемого внутрь спиртного, ежедневно возвращаясь со службы и заходя в квартиру, принимал грозный вид и прямиком направлялся к неверной жене. Та, сверкая толстыми неопрятными ляжками, бегала от него по комнатам, снося все на своем пути и производя при этом невероятный шум. Минут через 10–15 шум стихал, и в квартире наступала тишина, из-за чего соседи стали подозревать, что скандалы эти были лишь прелюдией к сексу – так называемой «любовной игрой».