Валери Блок - Рождество наступает все раньше
Барри повесил трубку и позвонил Берни.
– Где ты был так долго? – спросил Берни. – Я слышал о твоем, э, нежном расставании.
– Я слышал, ты потерял пару крекеров.
– Крекеры, гренки и джем, – уточнил Берни задумчиво.
– Черт побери. Так, – быстро сказал Барри, – я хочу к тебе на собеседование.
– Ладно, – бодро согласился Берни. – Приходи в среду в полдень. Я свожу тебя пообедать.
Барри осторожно повесил трубку. Встал. Он чувствовал робкую радость. Почему все казалось ему таким трудным?
Эндрю Карнеги женился только в пятьдесят один. Ринго работал на детском телевидении. Люди живут дальше.
В тот же день Барри столкнулся с Дэбби Векслер, бойкой девицей, с которой он встречался недолго в Дартмуте. Он вспомнил, что она тараторила без передыху о занятиях, преподавателях, требованиях, кабинете секретаря. Он перестал ей звонить, потому что с ней было скучно. Странно было видеть ее на Бродвейском меридиане.
– Ну и что ты, – спросил он после приветственных поцелуев в щечки. – Кого поделываешь?
– Барри! – Она смутилась. И тут же, будто он включил в ней режим ускоренного воспроизведения, она бросилась расписывать балетные уроки дочери, учителей сына, школьные требования, заведующих. Ее муж был адвокат, они жили за утлом. Она бы продолжала до бесконечности, если бы он не притворился, что у него дела.
Он пошел дальше, думая: «Ответственная, прилежная, бойкая, чистюля». Но не умная. Джастин принадлежала к другому слою человечества.
ГЛАВА 19
И где же парень?
Пока Джастин перевязывали в «Нью-Йорк хоспитал», зазвонил ее сотовый. Она была уверена, что это Роберта, которая попросит ее вернуться в Бостон, – знак доверия, которого она не заслуживает после компьютерной бойни. Она придерживала телефон плечом, пока медсестра промывала ей ладони.
Но это был Джин. Он звонил из Бедфорда.
Мириам умерла в десять тридцать.
Он сейчас поедет опознавать тело. Кэрол занимается организацией похорон.
Не могла бы Джастин приехать?
Джастин поблагодарила его.
Она попросила медсестру набрать номер Роберты.
– Джастин! – воскликнула Роберта. Новость о том, как она рыдала при всем честном народе на Парк-авеню, несомненно в мгновение ока облетела весь офис. – Где ты, что с тобой?
– Я в больнице, – ей захотелось расплакаться, – и моя жизнь просто… разваливается. Ой! – Она дернулась, когда медсестра помокнула ее раны антисептиком.
Роберта велела ей не торопиться и звонить в любое время, когда захочется поговорить. Джастин поблагодарила ее и попросила сестру выключить телефон.
Тело Наны находилось где-то в том же здании.
Она на такси доехала до дома – ноги все в синяках, руки в бинтах и мази. Стелла прыгнула на нее, расцарапывая колени и норовя полизать повязки. Джастин попыталась собрать вещи без помощи рук. Она вызвала машину по телефону и приехала в Бедфорд вместе с собакой. Колени распухли и посинели от ушибов, руки болели от каждого движения.
Джин и Том Зазлоу, муж Мередит, казались огромными на диванах в гостиной. Кэрол спустилась по лестнице в синем спортивном костюме и в своих золотых шлепанцах. Собака бросилась к ней и принялась с энтузиазмом лизать ей руки. Лицо Кэрол распухло от слез. Вот так выглядит горе. Вот что случится с ней, когда умрет Кэрол.
– Она весила всего сорок килограммов, когда умерла, – сказала ее мать, вытирая глаза рукой и открыто всхлипывая. Она дала матери бумажную салфетку и присела с ней на ступеньках.
Через какое-то время Кэрол взяла себя в руки.
– Что с тобой случилось? – спросила она требовательно, заметив повязки.
– Не обращай внимания.
– Донни приедет завтра, – сказала ей мать. – Он сегодня наконец позвонил. Через пять дней! Я не понимаю людей, которые не могут прийти проведать мать. Он хотел поговорить с ней по телефону! Но она не может говорить по телефону! В этом все дело!
Мередит Зазлоу вдруг оказалась рядом, попыталась взять ее за руки. Джастин подняла свои забинтованные руки вверх и отстранилась, чтобы уберечься. Тогда Мередит подхватила Джастин за локти, чтобы обнять. Мередит Зазлоу была так близко, что они соприкоснулись животами.
– Твоя бабушка любила тебя, – сказала Мередит, целуя ее в губы. Уж не собирается ли она просунуть туда язык? – Я хочу, чтобы ты знала.
Джастин высвободилась, извинилась и прихрамывая вышла на кухню. Сквозь раскачивающиеся двери она услышала, как Мередит спросила:
– А где парень?
– Не спрашивай, – отвечала Кэрол. И снова разрыдалась.
Джин, Мередит и Джастин разделили между собой список тех, кого нужно было известить, и разошлись каждый к своему телефону. Джастин позвонила сестре Мириам, Перл. Перл, должно быть, сразу поняла причину звонка. Но она сказала:
– Джастин, дорогая, как ты поживаешь? Как твоя мать?
Как будто совершенно нормально, что внучка, которую она семь лет не видела, вдруг звонит в сентябре в четверг вечером.
У ее матери слишком много друзей. Джастин потратила весь остаток дня, обзванивая их. Сестра или брат были бы сейчас кстати. К ней вернулась старая детская обида. Мать говорила по телефону, о чем-то договаривалась, курила, вид у нее был потрясенный, изможденный, она казалась маленькой и одинокой. Джин вносил свою лепту. Она не должна обижать Джина. Спасибо Господу за него: если бы не Джин, Кэрол жила бы с ней.
Джастин сдалась в девять тридцать. Она не могла подняться по лестнице в свою старую комнату, поэтому легла на грубые, совершенно новые простыни двуспальной кровати в комнате для гостей на первом этаже. Это было нечестно. Она пожалела, что у нее нет сестры или брата. Она пожалела, что она не у Барри или хотя бы не дома. Нана теперь уже мертва. Это было странно и непонятно: вот она здесь – и вот ее уже нет. Смерть лучше больницы. Лучше бы это случилось немного скорее.
Но как печальна ее жизнь! Нана вышла замуж в девятнадцать, родила Кэрол в двадцать, и Донни в двадцать восемь, после войны. Она так и не попала в колледж. Так и не научилась водить машину. У нее была постоянная запись два раза в неделю к парикмахеру и один раз – к маникюрше. Пока не умер ее муж, она ни разу не оплатила ни одного счета. Она даже не вскрыла ни одного счета. Все ее друзья уехали и(или) умерли. Она перестала разговаривать с Перл после одного случая в 1981 году, когда та уехала в Бока Рэтон. У нее уже двадцать пять лет как прекратилась овуляция. Джастин все возвращалась мыслями к Герману – какой уникальный случай.
Нана теперь – мертвое тело. Эти новые с иголочки простыни не давали Джастин спокойно заснуть. Кто поможет ей, когда умрет ее мать? С кем она будет разговаривать тогда? Если у Джастин не будет детей, кто придет на ее похороны?
