Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна

Килл и я выходим из машины. Я ступаю на бордюр и наблюдаю, как мой мужчина обходит капот, чтобы встретиться со мной. В такие моменты я понимаю, как много у меня есть. Килл в своих черных обтягивающих брюках, черной рубашке и кожаной куртке, стоящий рядом со своей винтажной черной машиной… Притяжение этого человека поражает меня, — это сильнее, чем я могу выдержать.

— Ты снова это делаешь, — говорит он, подойдя ко мне и взяв меня за руку, ведя за собой через пустую парковку.

— Не могу иначе, — улыбаюсь я беспомощно. — Ты здесь, живой. И ты мой.

Он останавливается, затем поворачивается ко мне.

— Бьянка, — он проводит рукой по моей щеке, притягивая мое лицо к своему, — мне жаль, что тебе пришлось через всё это пройти. Я пережил это с тобой, поверь мне, но знай одно… — он склоняется ближе, его губы почти касаются моих: — я не умру. Я не могу умереть. Поняла? Я никуда не уйду.

Я киваю, еле сдерживая подступающие слезы.

Благодарность. Необъятная благодарность. Единственный способ описать чувства, переполняющие меня.

— Хорошо, — говорит он, даря мне нежный поцелуй, а затем выпрямляется. — А теперь соберись. На убийство нельзя идти с эмоциями.

— Поняла, — отвечаю, отряхиваясь от своих переживаний. — Но я люблю тебя. Просто к слову.

Его улыбка становится еще шире, и он снова берет меня за руку, ведя к ресторану «La Bella Cucina».

— Я люблю тебя сильнее, — добавляет он, бросая на меня игривый взгляд.

Как только мы подходим к двери, она распахивается, и перед нами появляется Джино.

— Привет. Как ты? — спрашивает он Килла, пожимая ему руку.

— На ногах. Прорвемся.

— Знаешь ли, он бессмертен, — вставляю я, шутливо. — Невозможно его убить.

— Замолчи, — усмехается Килл, сужая глаза, глядя на меня.

— О, я этому действительно верю, — подхватывает Джино, приоткрывая дверь и жестом приглашая нас внутрь. — Он в конце зала, — говорит он, имея в виду нашего главного гостя.

Заходя внутрь, я сразу же ощущаю пикантный аромат тушеных томатов и орегано. Даже коридор, ведущий к уборным, пахнет соусом. Я не могу не вспомнить вечерние ужины по четвергам здесь, с моей семьей. Теперь же я здесь с Киллианом Брэдшоу, ирландским киллером. Становится почти смешно от такого поворота событий.

— Сколько? — спрашивает Килл, его глаза стекленеют, когда человечность исчезает из них.

— Трое. Брат и племянник Алессандро приехали из Италии, чтобы присутствовать на похоронах.

— Племянник — ребенок? — спрашивает Килл. — Я не убиваю детей.

— Нет, — отвечает Джино. — Взрослый мужик и настоящий сукин сын.

— Убить их всех? — спрашивает Киллиан, — теперь уже машина, а не человек.

— Альдо сказал убить всех. И, Жнец, он хочет, чтобы ты рассказал Алессандро, как именно погиб его сын.

Мы с Киллом проходим в ресторан, мимо нескольких столов, за которыми сидят люди из команды моего отца. Их взгляд тут же цепляется за наши сцепленные руки, и, встретившись с Гейбом глазами, я чувствую всплеск напряжения.

Моя первоначальная реакция — страх. Подсознательно вжимаюсь в плечи, ожидая угрозы, думая, что он сейчас вскочит и выстрелит в Килла на месте. Я так долго пряталась от семьи, от отца, что до сих пор не могу привыкнуть быть на виду, открыто показываясь с Киллом.

Килл сжимает мою руку сильнее, будто возвращая меня в реальность, и я вижу, как он подмигивает мне, заставляя мои внутренности свернуться в приступе истерических бабочек, его взгляд полон уверенности и тепла.

Он словно знает, что мне нужно именно это, чтобы не утонуть в страхе. Его поддержка — как спасательный круг, который удерживает меня на плаву. Как будто его сердце связано с моим.

Мы двигаемся через ресторан, проходя указанный Джино коридор, идем через кухню, и еще один короткий коридор, где усиливается сладковатый запах сигарного дыма.

— Красные двери, — указывает Джино.

Килл останавливается перед упомянутыми дверьми и вытаскивает пистолет из наплечной кобуры.

Я касаюсь его бока, под которым спрятана повязка на ране.

— Ты точно готов?

За мгновение до ответа — три секунды, может, даже две, — его глаза встречаются с моими, и реакция на заботу, на то, что меня любят так, как люблю его я, на то, что к нему относятся как к человеку, а не просто как к Жнецу, настолько чиста, что почти разрывает сердце. Именно в такие моменты я по-настоящему понимаю, что нас объединяет.

Взаимное уважение. Обожание. Признательность. Когда-то запретная любовь, которую мы больше не отрицаем. Я потратила годы на то, чтобы убежать от своей судьбы, а потом обнаружила, что бегу навстречу к ней.

— Как дождь в мае, малышка, — отвечает он, его слова согревают меня, как плед в холодную ночь. Затем он поворачивается к Джино, который держит пистолет наготове.

— Я беру кузена, — говорит Джино. — В прошлый раз он щупал Магду за зад.

— О да, я помню это, — киваю, вспоминая с раздражением. — Тот еще ублюдок.

— Да уж, мерзкий тип, — соглашается Джино.

— Мы готовы? — перебивает нас Килл, его тон напряженный.

— Да, извини, — говорю я с насмешливым видом, снова чувствуя себя немного развязно. — Он пытается сделать из меня убийцу.

— Мило! Думаю, ты справишься с этим на отлично, Бьянка, — добавляет Джино с веселым тоном.

— Вы закончили? — резко вставляет Килл, его ледяной взгляд переходит с меня на Джино и обратно.

Я снова притворно поджимаю губы, делая вид, что запираю их на воображаемый замок.

Но уголок моих губ всё равно предательски поднимается. Чувствую, что Килл заставит меня заплатить за эту выходку позже.

Мы обмениваемся тихими кивками, и Килл нежно целует мои пальцы, прежде чем отпустить руку и вытащить второй пистолет из кобуры. Он поднимает оба пистолета, откидывается назад и с мощным ударом выбивает дверь, срывая ее с петель.

Три человека, сидящие за круглым столом в облаке густого сигарного дыма, резко оборачиваются к нам.

Джино заходит следом за мной и направляет пистолет на молодого человека, сидящего на краю круглого стола.

Килл направляет каждое из своих орудий на Алессандро и пожилого мужчину, сидящего рядом с ним.

— Здравствуйте, джентльмены, — с улыбкой говорю я, стараясь сохранять спокойствие. — Помните меня? — обращаюсь я к Алессандро, чей взгляд расширяется от удивления, как будто перед ним предстало привидение.

— Что это такое? — шипит он, поднимаясь со своего места.

— Сядь, блядь, на место, — голос Килла, полный угрозы, пронзает тишину, словно клинок. — Любой, кто хоть немного почешется, будет глотать ствол моего пистолета, понятно, сучки?

Мертвая тишина воцаряется в комнате, и Алессандро снова падает на стул.