Сладкий грех. Искупление - Лина Мур
— Нет, ты ошибаешься, Ангус. Животные, причём самые гнилые, здесь вы. Никто из вас не спас его, не полюбил, не протянул руку помощи, не закрыл собой. Никто не задумался о том, через что Слэйну пришлось пройти и быть таким из-за вас. Сальма, ты, как мать, ни разу не потрудилась проявить внимание к своему сыну. Он не виноват, что родился от насильника! Он не был виноват в этом, но тебе было так легко ненавидеть Слэйна и мстить ему, потому что настоящего ублюдка вы все боялись! А он нет! Слэйн не боялся его! Это он его убил, а вы, как трусы, прятались за его спиной, пока это было вам выгодно! Вы ублюдки! Мрази! Вы ничтожны перед ним! Как вы, вообще, можете думать о жизни сейчас, когда сами уничтожаете всё? Как вам не стыдно? Вместо того чтобы вспомнить о том, что вы семья, убиваете Слэйна, потому что он, в отличие от вас, никогда не сдавался! Он борется с собой! Он учится тому, что вы ему не дали! — кричу я. Мне безумно больно за Слэйна. Это не семья, а живодёры. Чудовища. Насильники. Абьюзеры. Вот они все стоят передо мной. А у меня за спиной жертва, которую они боятся и ненавидят, потому что жертва оказалась сильнее их всех.
— Как вы можете быть такими, я спрашиваю? Лиам заслужил смерти! Я хочу, чтобы он сдох, потому что он собирался меня изнасиловать! Он насильник, такой же, как и тот, кто был вашим кошмаром! Почему вы этого не видите? Почему ваши глаза замылены, и только Слэйн для вас плохой? Нет! Сальма, ты хреновая мать! Ты не мать, а чудовище! Ты законченная сука, которая бросила своего ребёнка на растерзание жестокой мрази, заведомо зная, что он сделает с твоим сыном! Слэйн твой сын, чёрт возьми! Каким бы он ни был, это твой сын! И ты должна была защищать его, как мать! Ты должна была драться за него! А что сделала ты? Отвернулась. Бросила его. Бросила своего ребёнка, заставив одного пройти через насилие! Как ты смеешь говорить о любви и разглагольствовать о честности, когда спокойно отвернулась, пока твоего сына били, травили, заставляли давиться кровью против его воли? Ты не смеешь даже смотреть на него! Ангус, а ты? Посмотри, что ты сделал. Мой отец никогда бы не пожертвовал своей жизнью ради вот этого отребья, которое ты называешь своим сыном! Он никогда бы не был твоим другом, если бы знал, в какой кусок дерьма ты превратишься! Ну а Дейдре пора понять, что я лично убью её, если она хотя бы раз приблизится к мужчине, которого я люблю! И нет, не нужно меня убеждать в том, что вы жертвы! Сейчас я вижу стаю голодных гиен, которые напали на мою семью! А я защищаю свою стаю! Пошли, на хрен, отсюда, или я вас всех убью за Слэйна! Пошли вон!
Я ору, что есть сил. Стреляю, не разбирая, куда целюсь. Боль вырывается из меня вместе с пулями, пока они заканчиваются. Только через несколько минут я вижу, что никого нет. Они сбежали. Трусы. Господи, какие трусы.
Пистолет падает из моих рук, и я поворачиваюсь к Слэйну. Он всё слышал, но не смог защитить себя. На него напали четверо. Они вкололи ему лошадиную дозу транквилизатора и обездвижили его. С горьким плачем ложусь на грудь Слэйна и обнимаю его, переживая самое страшное в своей жизни. Я думала, что семья должна помогать друг другу. Семья — неведомая сила, которая защищает своих. Семья — куда больше, чем просто слово. Но то, что я увидела, не семья. Я ненавижу всех их за причинённые страдания Слэйну. Это они виноваты. Они. И они мои враги. Я никогда не прощу их за то, что они решили сделать. Не прощу, и если будет нужно убью, но не позволю, чтобы Слэйна вернули в ад. Господи, какой ужас!
Глава 40
Мне казалось, что я видела много жестокости в жизни и пережила немало, но о том, что выкинула семья Слэйна, даже не догадывалась. Я не могу смириться с тем, в кого они прекратились. Не могу понять и принять их поступки. Я не вижу причин, чтобы обращаться с людьми, как со скотом. Конечно, это не умаляет ошибок и плохих поступков Слэйна, но ведь он не был таким, каким они его сделали.
— Тише. Тише. Это я. — Надавливаю на грудь Кавана, вздрогнувшего и очнувшегося. Он распахивает глаза и сразу же издаёт стон.
— У тебя рана на голове и, предполагаю, сотрясение. Поэтому лежи, — тихо добавляю я.
Мужчина кривится и щупает голову, которую я обмотала бинтами. Другого не нашла, да и зашивать раны я не умею. Это всё, что я смогла для него сделать, как и перетащить его на пыльную софу.
— Что… Лиам… Слэйн, — Каван садится и опять стонет, хватаясь за голову.
— Всё в порядке. Слэйн заснул. Лиам… ранен. Прости, я взяла твой пистолет, — мямлю, показывая взглядом на оружие, лежащее на столике, рядом с софой.
Каван приподнимает голову и удивлённо таращится на меня.
— На меня кто-то напал сзади. Свет выключился. Я пошёл проверить пробки, а Слэйн вышел на улицу, чтобы вернуть тебя в дом. Последнее, что я слышал это голос Лиама и рычание Слэйна, а потом ничего. Лишь боль и темнота, — бормочет Каван.
— Здесь произошёл налёт. Не знаю, как иначе сказать. Они все… Сальма, Ангус, Лиам и Дейдра ворвались в дом, как предполагаю, и напали на Слэйна. Они обкололи его транквилизаторами, потому что он не мог двигаться и говорить, хотя долгое время был в сознании. Они хотели… посадить его на цепь, представляешь? На цепь, Каван. Они говорили такие ужасные вещи. Они воспринимают его, словно он собака, а не человек. Мне пришлось стрелять. Я… я… ранила Лиама точно, а потом мне было так больно. Я кричала и стреляла. Они ушли. Там кровь… я отмыла. Слэйна перенесла в ближайшую гостиную, потом занялась тобой, проверила его. Он долго смотрел на меня, а потом закрыл глаза. Он живой. Пульс нормальный. Я услышала твой стон и пришла сюда, подумав, что могу помочь. — Тру свои локти, поднимаясь с софы. Уже занимается рассвет, а я ни минуты не спала. Я была не в силах уснуть, потому что боялась, что они вернутся за Слэйном. Так и ходила с пистолетом, но в нём вряд ли остались пули. Я до сих пор нахожусь в шоке, наверное, и ещё не отошла от потрясения.
— Дарина рассказала мне о плане Лиама. Я был у неё вчера. Я знаю о том, что они хотели сделать. Постоянно накачивать Слэйна наркотиками, взять бразды правления в свои руки и доказать, что он невменяемый. Сальма или Ангус стал бы опекуном Слэйна, — говорит Каван.
— Как так можно, скажи? Как? Не понимаю, Каван. Не понимаю. Да, Слэйн поступал плохо. Да, он не идеал и не ангел, но он живой, чёрт возьми. Я такая злая на них. Мне хочется их убить. Они же травят его. Не Слэйн их, а они его. Слэйна никогда не оставят в покое, и мне страшно думать о том, что всё сводится к чьей-то смерти. Почему? Это несправедливо, — взмахиваю руками и сжимаю их в кулаки.
— Прости, у меня так болит голова, что я даже тебя не особо слышу, Энрика. Только гул в ушах и вибрации твоего голоса, поэтому понизь тон.
Каван жмурится, потирая виски, замотанные бинтом. Я практически всю голову ему забинтовала на всякий случай.
— Кто-нибудь ещё появлялся? — хрипло спрашивает он.
— Нет, никого. Я, вообще, никого не нашла в поместье. Здесь же всегда были мужчины, ваша охрана. Где они сейчас?
— Слэйн отправил их вечером в город и дал
