Меган Максвелл - Ты только попроси
— Вот так, детка… держи меня. Ты — моя.
Его приказы для меня как ласковое воркование.
Прижимаюсь к нему киской и опять сжимаю интимные мышцы. Моя киска поглощает его член, и мне кажется, что он сейчас разорвет меня на части. Это только наше ощущение, я нуждаюсь в этой глубине, только он может мне это дать.
Откидываюсь назад и хватаю ртом воздух, а Эрик вздрагивает от пробежавшего по телу блаженства. Каждый мой толчок вырывает у него стон. Каждый его стон вызывает еще один мой толчок. Движения моих бедер становятся все напористей и безумней. Его проникновения все глубже, все чаще, и когда я чувствую, что сейчас кончу, смотрю на него и шепчу:
— Мой. Ты только мой.
У Эрика вырывается гортанный крик, он изо всей силы входит в меня, и наши тела содрогаются в экстазе. Наш ритм замедляется, я обнимаю его, а он целует мои волосы. Мы замираем в объятиях. Затем Эрик обматывает меня сухим полотенцем. Я вся дрожу.
Эрик покрывает меня миллионом нежных поцелуев и поправляет мне волосы. Я до сих пор сижу на нем. За дверью слышны стоны и крики второй развлекающейся парочки.
— Эрик…
— Что, дорогая?
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Он улыбается моей заботе о нем:
— Превосходно, любовь моя, а ты?
— Я в восторге.
— Мое наказание было страшным?
Улыбаюсь и целую его в шею:
— Меня сводят с ума твои наказания.
Мы хохочем, и, заглянув мне в глаза, Эрик говорит:
— Надеюсь, что они были не слишком страшными для тебя.
— Я сказала бы — сладостными.
— Даже с Марисой и Марио?
Киваю, словно девчонка.
— Даже с ними.
Эрик целует меня в кончик носа и шепчет:
— Я с ума схожу, когда вижу, как ты наслаждаешься. Для меня огромное удовольствие предлагать тебя кому-то. Это такое сладострастие, что я не могу ему сопротивляться и…
— Ты за это извиняешься?
Он кивает и бормочет:
— Джуд… я должен это сделать. Эти игры не были частью твоей жизни. Я знаю, что ты это делаешь для меня и…
— …и они мне нравятся, — прерываю его. — Я получаю неземное удовольствие, когда ты меня предлагаешь и наблюдаешь за этим. Хоть ты и не веришь, это доставляет мне такое же наслаждение, как и тебе. И если ты сходишь с ума оттого, что Бьорн, Мариса или кто-либо другой играет со мной, я соглашаюсь на это. Соглашаюсь с удовольствием, потому что мне это нравится так, что когда-нибудь я просто взорвусь.
— Дорогая, ты уверена?
Открываю глаза и смотрю на него.
— А мы будем играть в Германии?
Мой вопрос застает его врасплох, но он хотел, чтобы я спросила его об этом. Он сжимает меня в объятиях и страстно целует.
— Я обещаю тебе делать все, что ты захочешь.
60
Следующим утром мы с Эриком приезжаем на работу по отдельности. Он взволнован моим предстоящим переездом в Германию. К счастью, в отеле нашлась кое-какая одежда, и я смогла приехать в офис не во вчерашнем наряде. Я не рассказала ему о случае с Марисой и решаю пока промолчать. На самом деле ничего не произошло, но если я ему расскажу, он разозлится на меня.
Как и каждое утро, перед тем как приступить к работе, за мной приходит Мигель и зовет меня выпить чашечку кофе.
Я с удовольствием соглашаюсь и в кафетерии сажусь напротив входа. Знаю, что с минуты на минуту здесь появится Эрик и будет искать меня взглядом. Так и есть. Через десять минут в дверях появляется мужчина, в которого я по уши влюблена, и, заметив меня, садится напротив.
Пока мы с Мигелем болтаем, я краем глаза наблюдаю за Эриком. Он так эротично намазывает маслом круассан, что меня это полностью завораживает. Пару раз мы встречаемся взглядами, и по его глазам я понимаю, как он счастлив, что я наконец решилась жить с ним в Германии. Я прилагаю огромные усилия, чтобы не рассмеяться, как глупышка.
После завтрака мы с Мигелем поднимаемся, Эрик тоже встает. Он выходит из кафетерия и, когда мы подходим к лифту, стоит с серьезным и невозмутимым выражением лица, спрятав руки в карманы. Заметив нас, говорит:
— Здравствуйте, сеньорита Флорес. Сеньор Моран…
— Здравствуйте, сеньор Циммерман, — в унисон отвечаем мы.
Открывается лифт, и мы втроем входим. Нажимаем на кнопку семнадцатого этажа, но пока лифт поднимается, он останавливается на других этажах, подбирая людей. Вдруг я чувствую, как Эрик касается моих пальцев, и улыбаюсь. С каждым днем нам становится все труднее сдерживать себя.
Когда лифт приезжает на наш этаж, мы выходим, но Эрик идет в другую сторону.
— Как ты думаешь, Айсмен хоть когда-нибудь улыбается? — шепчет Мигель.
— Тссс… не знаю.
— Этому типу нужно с кем-то развлечься. Тогда-то он точно улыбнется.
Я прыскаю. Если бы Мигель знал то, что знаю я, то остолбенел бы. Но я предпочитаю промолчать.
— Абсолютно с тобой согласна.
Появляется начальница и, окинув нас взглядом, говорит своим писклявым голосом:
— Джудит, я оставила у тебя на столе несколько папок. Сделай копии и принеси все мне. Мигель, мне кажется, что вас уже ищут в отделе. Давайте, за работу!
Захожу в кабинет и, взяв папки со стола, иду к ксероксу. Сделав копии, отвечаю на многочисленные письма. После одиннадцати захожу в архив взять документы для глав филиалов. Погружаюсь в поиски и вдруг слышу за спиной:
— Мммммм… признаю, что когда я вижу тебя в архиве, во мне просыпается тысяча распутных мыслей.
Расплываюсь в улыбке при виде Эрика, стоящего в дверях и наблюдающего за мной.
— Вы что-то хотели, сеньор Циммерман?
Он пробегает по мне взглядом.
— А ну-ка повернись, мне нравится, как на тебе смотрятся эти брючки.
Выполняю его просьбу.
— Доволен?
— Да… хотя было бы лучше, если бы я тебя раздел и…
— Эрик!
Держа руки в карманах, он ухмыляется.
— Детка… — шепчет он, не приближаясь ко мне. — Ты меня провоцируешь…
— Дудки! — Хохочу и, когда вижу, что он приближается, поднимаю руку и шепчу: — Стоп!
Эрик останавливается.
— Выйди из архива. Я работаю и не хочу, чтобы меня уволили за то, что я занималась неподобающими вещами на работе, понятно?
Эрик делает еще один шаг:
— Мммммм… ты такая красивая, когда работаешь. Иди сюда и поцелуй меня.
— Нет.
— Давай… ты этого хочешь так же, как и я.
— Эрик, нас могут увидеть…
Он делает слащавое лицо:
— Ну, малюсенький поцелуйчик…
Вздыхаю… но все же подхожу и целую его в губы. Эрик моментально обхватывает меня за талию и прижимает к полкам, завладевая моим ртом. Он страстно целует меня, и я поддаюсь наслаждению.
— Боже… малышка… Что мне с тобой делать?
