Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель
Сегодня я точно никуда не буду выходить из комнат. Стою, опёршись руками о столешницу в ванной и рассматриваю себя в большом зеркале. Общую картину ужасов красноречиво дополняет моя ночная рубашка. Изначально она была длинной и закрытой на груди. После того, как мужчина несколько раз ночью запутался в подоле, на следующее утро сам укоротил его висящим на стене кинжалом. Сразу несколько рубашках. А на груди просто разорвал, сделав себе доступ до округлых холмиков. Получилось очень живописно.
Между ног тоже всё тянет и жжёт. Дома спасла бы смазка, здесь её нет. Ловлю себя на мысли, что назвала минский коттедж Бесова своим домом.
Слышу, как возвращается хозяин комнат. Отрываюсь от столешницы, иду к выходу из ванной, говоря по дороге:
— Хайдар, а ты можешь попросить Сарбаза прокатиться по аптекам? Не одна же она здесь. Пусть попробует поискать смазку или какой гель специальный? У меня так всё стянуло между ног….
— Попрошу, — отвечает мужчина, а я замолкаю, видя, что он пришёл не один.
Алия с силой впивается пальцами в края подноса, на котором несёт часть блюд. На ней нет хиджаба, только платок. И я хорошо вижу ужас, который отображается на её лице. И совсем не потому, что на моей голове нет платка.
Моих слов, сказанных на русском, она понять не могла. Зато хорошо рассмотрела всю неописуемую красоту моего тела после минувшей ночи.
Поспешно ныряю обратно в ванную и прошу мужчину принести мне одежду. Тот приносит, сообщая о том, что Алия попросилась позавтракать вместе с нами. Это нормально. Более того, это правильно. Как бы дико для меня это не звучало, мы втроём — самая настоящая семья. Пока ещё с поправкой на то, что я официально не являюсь второй женой. Но это лишь вопрос времени. Недолгого времени.
— Лиза, я не стал ей отказывать. Тебе тяжело, но и ей тоже. Мне самому тяжело. Но привыкать к сложившейся ситуации нужно. И начинать с чего-то нужно. Она сделала первый шаг навстречу. Пожалуйста, сделай ответный, — просит мужчина. — Почему ты так смотришь? Даже не выйдешь с ней поздороваться?
— Выйду. А ты не мог… не знаю, как-то предупредить меня, — шиплю я. — Ты видел её лицо, когда она меня увидела? По-моему, сейчас не мне нужно делать шаг навстречу, а тебе догонять свою жену. Скажи ей, что я в вертолёте упала или на снегу поскользнулась и ударилась о камни.
— Чёрт! Я не подумал об этом, — Хайдар пулей выскакивает из ванной, а я начинаю натягивать платье.
Когда выхожу, Алия пытается улыбнуться. Я тоже выдавливаю из себя что-то похожее в ответ. Не прекращая улыбаться, говорю нашему общему мужу:
— Скажи ей, что я рада её видеть и что там у вас полагается в подобных случаях. Я была права, она испугалась отметин на моём теле?
— Да, — кивает мужчина. — Сказал, что ты поскользнулась на снегу, когда спускалась с вертолёта и сильно ударилась о железные выступы и крепления.
Завтрак проходит нормально и Алия, робко улыбаясь мужу, просит разрешения помочь мне накрыть для нас троих обед здесь же. Мужчина переводит и мне ничего не остаётся, как согласиться.
С этого дня я и Дарья почти всё время гуляем с Алией по саду. Девочка выступает в качестве переводчика. Не очень хорошего, но лучше, чем ничего. Завтракаем, обедаем и ужинаем мы теперь почти всё время вместе. Часто с нами остаётся Дарья.
Однажды во время такой прогулки к нам подходят Хайдар и Сарбаз. Они откуда-то вместе приехали и, по дороге к дому, заметили нас.
Алия сторонится Сарбаза. Несмотря на то, что Стас является двоюродным братом её мужа, но, по отношению к Алие, да и ко мне тоже, он совершенно чужой человек. По традициям страны, мы не должны с ним садиться за один стол, а кушать на женской половине дома. И без платка, а ещё лучше хиджаба он нас видеть не должен. И оставаться с нами наедине.
Поэтому, не взирая на присутствие мужа, Алия уходит в дом, утягивая с собой Дарью. Девочке же больше нравится Сарбаз. Возможно потому, что он уделял ей много внимания, пока я была в больнице. А Хайдар, соответственно, тоже был там.
— Почти сёстры, — хмыкает Стас, указывая глазами в сторону ушедшей Алии.
Я отрицательно киваю головой и закатываю глаза. Хайдар, который тоже смотрит в сторону ушедшей жены и не видит моих гримас, продолжает поднятую родственником тему:
— Лиза, я думаю, тебе стоить начать учить пушту. Конечно, со временем мы съездим в Минск. Возможно, когда всё немного утихнет, ты даже сможешь оставаться там на некоторое время. Не одна, конечно, под присмотром, например, Сарбаза. Но это произойдёт не раньше, чем через год, может и позже. Я не вижу необходимости Алие учить русский. Она не хочет никуда ехать и учиться дальше тоже не хочет. Хочет заниматься домом. Сразу, когда мы с тобой поженимся, уедем в Кабул. Там накопилось много дел и потребуется время, чтобы во всём разобраться. По сравнению с Джелалабадом, в Кабуле очень грязно и многолюдно, и климат совсем другой. Но я уже присмотрел для нас дом. Сарбаз, тебя мы тоже прихватим.
— Кто бы сомневался, — буркает тот, почему-то не сводя с меня глаз.
— Лиза? — произносит Хайдар, тоже глядя на меня.
— Я тебя внимательно слушаю, — отвечаю жениху и продолжаю смотреть в землю.
— Но Кабул более современный, чем Джелалабад. Там уже не так придерживаются традиций, как здесь. Тебе будет проще привыкнуть, — продолжает мужчина. — Я думаю, что нужно разрешить Алие полностью заниматься домом. Всё же она в этом больше разбирается. Её с детства учили. Но я прикажу ей, чтобы советовалась с тобой по всем вопросам, поэтому тебе и стоит начать учить язык прямо теперь. Возможно, когда мы приедем в Кабул, ты уже будешь беременной и тебе самой не захочется заниматься хозяйством.
— А потом она будет беременной, и наши дети станут расти вместе, — произношу я.
— Так и будет, — кивает головой Хайдар. — Многие это считают удобным.
— А ночи ты уже поделил? — уточняет Сарбаз. — Две в неделю для Алии, а для Лизы четыре — как для самой младшей и любимой? Я не про возраст. Ведь Лиза на восемь лет старше Алии. И один выходной для себя? Пока Лиза не забеременела. Тогда будет наоборот. А
