Все, что мне нужно (ЛП) - Сальвадор Э.
— А теперь, черт возьми, кончи, чтобы мы могли пойти домой.
Ее тело напрягается, а губы приоткрываются всего на дюйм, когда ее киска спазмирует волнами и сжимает мои пальцы. Я не сдаюсь, особенно тогда, когда она прячет лицо у меня на шее. Продолжаю вводить пальцы в нее, ухмыляясь сдавленному дыханию и стонам, срывающимся с ее красивых губ.
Ее пальцы впиваются в мою шею. Я не уверен, когда она их передвинула, но нравится боль, которую они приносят.
— Поняла тебя.
Я удерживаю ее на месте, продолжая вводить и выводить пальцы, и замедляю темп, пока ее тело больше не дрожит рядом со мной.
Когда убираю пальцы, весь клуб громко взрывается, выкрикивая «С Новым годом» во все горло. Конфетти, серпантины, шампанское и бог знает что еще на нас обрушивается.
— С Новым годом, Луиза, — прижимаю ее к себе, откидываю голову назад и целую в лоб. — А теперь пойдем домой.
Глава 50
ТиДжей
Я никогда не ненавидел Сейнта больше, чем сейчас.
В любой другой день меня бы не волновало, что он напился, но из всех дней он сделал это именно сегодня.
Лэндон обычно хорошо справляется с этими вещами, но где-то посреди ночи он исчез. Я не мог попросить Джаггера о помощи, потому что тот пошел домой с двумя девушками из женского общества, а Джейден пошел к Каре, так что мне пришлось заботиться о Сейнте.
Помочь ему не проблема, потому что я много раз заботился о друзьях. Проблема в том, что мне потребовалось два часа, чтобы заставить его заснуть. Он был повсюду, настаивал, что ему нужно покурить, а когда я ему не позволил, то попытался меня ударить.
Лола предложила помощь, но я отказался. Я сказал ей подождать в нашей комнате, но пока ей пришлось ждать, уверен, что она уснула.
Потирая лицо рукой, я бессильно захожу в свою комнату, ожидая увидеть спящую Лолу, но приятно удивляюсь, увидев, что это не так.
Она лежит на животе, колени согнуты, ноги подняты вверх, одна лодыжка скрещена с другой. Она слишком занята просмотром фотографий на моей камере и не заметила, что я здесь. Но это быстро выводит меня из ступора: я понимаю, что она пользуется камерой, к которой никогда никому не позволял прикасаться.
Быстрыми шагами подхожу, я вырываю его из ее рук и выключаю.
— Тебе не следует на это смотреть.
Ее брови сошлись вместе, и между ними образовалась небольшая складка.
— Почему нет?
Лола может просматривать мой телефон, социальные сети, все, что захочет, но это единственное, что я не хотел, чтобы она просматривала. По крайней мере, пока.
— Потому что…
За этими фотографиями нет никакого злого умысла, но я не знаю, как она отреагирует. На некоторые фотографии у меня было разрешение, на другие — нет.
— Это мои фотографии.
Ставя камеру на комод рядом с остальными, я прислоняюсь к нему, кладу ладони по краям и скрещиваю лодыжку с другой.
Уголок ее губ тянется вверх.
— Зачем тебе мои фотографии? Кажется, это навязчиво с твоей стороны.
— Это не то, что ты думаешь, — улыбаюсь, чувствуя облегчение от того, что она не расстроена из-за фотографий. — Это для проекта.
— Проект? Собираешься ли ты продолжать хранить тайну или расскажешь мне?
— В начале семестра нас попросили выбрать что-то, что придает нам сил. Картинки должны передавать то, что мы чувствуем. Они должны говорить за нас так же, как должны говорить со всеми, кто их видит.
Лола садится, улыбка сползает с ее лица. Она смотрит на меня, ошарашенная.
— Я даю тебе силы?
— Именно это ты и делаешь.
Из ее рта вырывается недоверчивый смешок.
— Как? Я ничего не сделала для этого.
— Твоя стойкость. То, как просто идешь по жизни, несмотря на все, что произошло. Ты искренне удивляешь меня и даешь столько целей. Я не могу припомнить, когда в последний раз что-то заставляло меня чувствовать тоже самое.
Я мог бы бесконечно рассказывать о том, как она заставляет меня чувствовать себя, как заставляет смотреть на жизнь, относиться к жизни, но не думаю, что когда-нибудь найду подходящие слова. Но фотографии описывают, какой я ее вижу и как она дает мне почувствовать силу.
Нежная, лучезарная улыбка растекается по ее лицу, а щеки покрываются румянцем. Лола встает и сокращает пространство между нами. Ее каблуки цокают, платье шуршит при каждом движении.
Я раскидываю руки, приветствуя ее в своем пространстве. Обнимаю ее, обхватывая плечи, а она обнимает меня за талию.
— Я ничего не делала.
— Ты сделала все.
Все, чего я бы никогда не смог сделать, если бы не она.
Она откидывает голову назад, ее стеклянные глаза полны непролитых слез.
— Ты вызываешь у меня эмоции.
— Я склонен оказывать такое влияние на людей.
Я ухмыляюсь, крутя на пальце металлическую цепочку.
Лола закатывает глаза.
— Еще раз закати глаза.
Она пристально смотрит на меня, смотрит прямо в глаза и закатывает глаза с такой чертовой дерзостью.
Я улыбаюсь, целуя ее в лоб.
— Ты милая, когда становишься непослушной.
— Я не милая… — задыхается она, когда я разворачиваю нас, а затем поворачиваю ее, прижимая ее грудь к верху моего комода.
Кладу ладонь рядом с ее головой, удерживая свой вес, нависая над ней, прижимая губы к ее уху и рассеянно хватая фотоаппарат. Ее дыхание поверхностное и неровное, а глаза следят за моими движениями. Я настраиваю камеру, чтобы убедиться, что она запечатлит нас обоих, но не включаю ее.
— Я не буду нажимать кнопку, пока ты не скажешь, а если передумаешь и больше не захочешь этого делать, это нормально, если тебе удобно.
Лола прерывисто дышит, ее взгляд устремлен в камеру.
— Включи.
Эти слова щелкают во мне что-то вроде переключателя. Мой палец быстро работает, включая камеру, и я нажимаю кнопку записи. Мой член дергается, натягивая джинсы и подталкивая к ее заднице.
— Веди себя тихо. Мне бы очень не хотелось будить Сейнта.
Меня бы это не волновало, если бы это было возможно, но уверен, что это не так, потому что он полностью нокаутирован.
Помимо наблюдения за нами, ничто не возбуждает ее больше и не доставляет острых ощущений, чем возможность того, что нас поймают, и то, как она борется с желанием не стонать.
Отстраняясь от нее, я обхватываю ладонью ее шею, прижимая к комоду, а другой рукой поднимаю подол ее платья над ее идеально круглой задницей, позволяя ему скатываться на бедрах.
Я сглатываю стон, стиснув зубы и глядя на стринги, которые она носит. Не знаю, действительно ли я наказываю ее или себя. Мой план состоит в том, чтобы подтолкнуть ее, но не знаю, смогу ли я это сделать.
Ебать. Сфокусируйся.
— Просто помни, что я предупреждал тебя не закатывать на меня глаза.
— Это было не предупреждение…
Остальные слова обрываются, у нее перехватывает дыхание, и она трясется, но я крепко держу ладонь на ее шее.
Ее задница подпрыгивает, а одну ягодицу украшает красный отпечаток руки.
— Так чертовски идеально, — шепчу я, скользя рукой между ее скользкими бедрами и обхватывая киску через стринги. — Ты мокрая, но недостаточно. Я знаю, что ты можешь добиться большего. Не так ли?
— Да… — она сжимает руку в кулак, сжимая губы, чтобы заглушить стон.
Я отдергиваю руку и откидываю ее назад, а затем хлопаю по другой ягодице, признательно улыбаясь красному отпечатку руки, который теперь покрывает ее.
Лола извивается, потирает бедра и впивается ногтями в дерево.
— Я достаточно мокрая.
Ее голос тихий, почти заглушенный мягким дыханием, но я его слышу.
Расстегиваю пуговицу на джинсах и опускаю молнию, но не вытаскиваю, пока. Мне просто нужно дать возможность дышать, но я близок к тому, чтобы кончить, хотя еще не был внутри нее.
Снова просовываю руку между ее бедер, она права. Влажное, липкое пятно просачивается сквозь тонкую ткань, заставляя ее прилипать к губам киски.
Не могу сдержать злую ухмылку, которая кривит мои губы. Я провожу средним пальцем вверх и вниз по ее щели, наслаждаясь тем, как она переминается с одной ноги на другую, корчится под моими прикосновениями и задыхается, как будто вот-вот кончит.
