Выбор сердца - Ника Верон
— Братик, а не поздновато в любовь играть? — вклинилась в их словесную «потасовку» Татьяна.
— В самый раз, — заверил он, глянув на сестру. — Так что с агитацией переезда в Англию приостановите. Обе, — добавил он, задержав взгляд на бывшей. — Мам…
Молчание матери слегка напрягало. Да, решение принимал сам. Но все же хотелось услышать, что обо всём этом думает женщина, давшая ему жизнь, вырастившая. Пусть не был любимым сыном, но, тем не менее, родная кровь…
— Что — мам? — поинтересовалась Мария Павловна, задержав взгляд на дочери, словно перед той в чем-то извинялась. — Олечка молодая, яркая была. Ну, да, ветреная. А твоя эта, провинциальная, да еще и возраст, ни сегодня-завтра в старуху начнет превращаться. А Олечка, может, еще ребеночка бы родила.
Вот был у Марии Павловны свой пунктик относительно детей. Константинов постарался сохранить выдержку. Однажды с матерью уже вышел конфликт из-за его решения уйти от Ольги. Прошло время… Ничего не поменялось. Правда, он стал несколько иначе относиться к собственному прошлому. И, не в последнюю очередь, благодаря…
— Значит так, — пугающе-спокойно зазвучал его голос, — Говорю для всех и один раз. Первое: да, в моей жизни появилась женщина. Не Оля — Рита — любимая, единственная, желанная. Разницу, надеюсь, чувствуют все. Как только юридические вопросы с Ольгой будут решены, официально познакомлю и мы распишемся. Второе, очень постараюсь, чтобы еще лет 20 очаровательной девочкой побыла. Выглядит она просто отлично. А на счет малышей, мам, у тебя, не считая Ташкиных, двое внуков. Подожди, Никиту верну, буду, если хочешь, чаще к тебе привозить.
— Да, ты уж сразу его сюда привози жить.
Реплика сестры вызвала искреннее недоумение Константинова. Как-то до сих пор сестренка не позволяла себе вмешиваться ни в его личную жизнь, ни в жизнь родителей. А сегодня не просто разговорилась…
— Это с чего вдруг? — полюбопытствовал он, бросив секундный взгляд на бывшую жену. Вот эта что здесь делала… О его приезде к родителям никто точно не знал. Нет, не спонтанно собрался, планировал. В случае, как и получилось, если самолет не утренним окажется. А ведь мог и утром улететь…
— А твоя провинция что ему даст? — со знанием дела поинтересовалась Татьяна. Судя по всему, что-то она все же знала о его нынешней личной жизни. Опять же — от кого? Дорогая бывшая? Вот с чем, как не хотелось, не мешало бы разобраться. Пока, в самом деле, серьезные проблемы не начались. — Брошен будет пацан.
— Так, слушать чушь я не хочу, — достаточно резко, чего давно не позволял себе, прозвучал его голос. — Узнаю, что подобное до Риты каким-то образом довели, или мальчишку станете настраивать, сведу наши встречи до минимума, — при этом задержал предупреждающий взгляд на бывшей. Вот не давала она покоя своим присутствием. Что-то было не так. Понять бы — что…
— Леш, а ты не думаешь, что, живя в Европе, пацаненка своего быстрее вернешь? — нарушая его размышления, поинтересовалась Татьяна.
Кажется, сейчас был выброшен последний козырь в пользу его переезда в Европу. Никита во Франции. С возвращением — задержки, новые проблемы. Нервы на пределе, хотя и старается не показать вида.
— Я боюсь, что быстрее окончательно потеряю, — возразил он с полной уверенностью, с категоричностью в тоне закончив, — Всё, Тань, обсуждению мое место проживания не подлежит. Я остаюсь здесь, хотя за приглашение и беспокойство — спасибо.
— А если все же мальчишка останется там? — упрямо продолжила настаивать Татьяна, правда с какой целью, понять не мог. Ну, не могла не чувствовать его напряжения. — Делать что будешь? Снова — запой?
Срыва от него ждали. С самого начала. С самого первого дня, как стало известно, что Петрова вывезла сына за границу без разрешения. Не сорвался. Не запил. Продолжал жить и работать. Внешне — сохраняя совершенное спокойствие. А вечерами, оставаясь дома один, ставил на стол в гостиной бутылку коньяка и… медитировал, убеждая самого себя не сходить с ума. Проблемы — временны. С мальчишкой — его недосмотр. Как события будут развиваться дальше, загадывать пока не брался.
— Выходы искать, — обронил он спокойно, поднимаясь из-за стола и направляясь в сторону коридора… Визит вежливости нанесен. С наступающим женским днем дамы поздравлены. Завтра еще будут цветы курьером. А сегодня…
Он шел на максимально допустимой скорости, хотя мог и сильнее разогнаться. Впереди — ни одной машины. Но по времени — успевал. Домой заезжать не собирался, планируя оставить машину на платной стоянке в районе аэропорта. Улетал — сегодня, через несколько часов. Всего сутки. Девятого утром уже возвращался. По-другому не получалось, а не полететь… Знал точно — Рита будет одна. А вот этого допустить не мог…
Телефон отвлек на доли секунды бульканьем о доставке сообщения. Машинально, не отвлекаясь от дороги глянул на тот… Всплыло сообщение с фотографией…
— Что за черт… — глянул еще раз и…
На встречу из-за автобуса, полного людей, вылетела машинка. Все остальное произошло в считанные микросекунды. Решение… Он мог уйти влево, резкий разворот, но не факт, что водитель автобуса просчитает его манёвр и даст по тормозам. Получится отделаться пострадавшими и обойтись без погибших. Если нет — в области состоятся массовые похороны. Если попробовать проскочить по слошной, автобус, вероятнее всего, получится не зацепить. Если же и заденет, то по касательной. При своевременной и правильной реакции получится избежать смертей. Но вот что касается машинки… его «танк» вполне может отшвырнуть ее и хорошо, если без смертельного исхода. Резкое торможение тоже ничего не даст. В лобовой — смертельный исход для нарушительницы ДТП неизбежен. Он просто сомнет ее…
Руль пошел резко вправо. Резкое торможение. Удар. Последнее, что помнил… Женский крик. Истеричный. Отозвавшийся тупой болью где-то глубоко в мозгу. Но был уверен, должно обойтись без жертв. Возможно — пострадавшие…
* * *
2 поздний вечер этого же дня
Санкт-Петербург. Приходил в себя медленно. Как из глубины выбирался. Приоткрыв тяжелые веки, медленно обвел взглядом помещение. Палата. Сделав попытку пошевелиться, почувствовал боль. Ни с чем ни сравнимую.
— Давай без скачков.
Секунда. Осторожно повернув голову, на какую-то секунду прикрыл глаза. Никогда не думал, что окажется в столь незавидном положении. И когда — в канун восьмого марта! Если только его пребывание в бессознательном состоянии не затянулось.
— Димка… — проговорил пересохшими губами.
Хотелось пить. Впрочем, нет, в первую очередь хотелось знать, на сколько всё серьезно. В эту самую минуту должен находиться точно не
