Семья для чемпиона - Алекс Коваль
Вкус, видимо, ребенка не устроил. Потому что он покаянно притащил их ко мне на кухню и бросил к ногам. Одарил взглядом, который я интерпретировала как «это жуй сама», и ускакал резвым козликом под кровать к Димке. Мелкий засранец знал, где его пушистую жопку точно не достанет мой праведный гнев.
Но самым жутким во всей этой истории было то, что ругать собаку ни у кого ни язык не поворачивался, ни рука не поднималась! Нашкодивший щенок смотрел на тебя такими глазами и так жалобно скулил, что ты готов был сам перед ним извиняться, упав в лапы. Это было в корне неправильным подходом! Отсутствие внутреннего стержня расхолаживало животное, как сказал нам кинолог. И припугнул, заявив, что если мы продолжим в том же духе, то квартиру нам собака по кирпичикам разберет. Пришлось скрепя сердце брать роль «плохого полицейского» на себя. Ибо мои мужчины поплыли.
Пережили адовые первые четыре дня, и дело пошло на лад. Когда пушистый понял, что вседозволенность не прокатит, а вкусняшки даются только за хорошее поведение, – вот тогда жить стало чуточку легче.
Тем временем Новый год подбирался все ближе. И двадцать седьмого декабря мы всей семьей совершили забег по магазинам. Оказалось, что у Ремизова нет елки. И это срочно нужно было исправлять. Я была резко негативно настроена против живых. Мое сердце не принимало того факта, что ежегодно, ради десяти дней, в мире губят столько деревьев. А моим мужчинам по факту было все равно. Поэтому мы выбрали самую пышную двухметровую искусственную красавицу. Набрали с Димкой полную корзину классных игрушек. И выбрали бомбическую стометровую гирлянду, впоследствии вешать которую оказалось настоящей изощренной пыткой!
Устроив в тот же день семейный вечер, мы навели дома праздничную красоту. Довольные и счастливые, включили иллюминацию, обвешались мишурой и завалились всей семьей в гостиной с попкорном перед телевизором. Запустили один из популярных в нашей стране советских фильмов. Посмотрели ровно половину, когда Димке позвонили мои родители. По видео. И тут начался новый кипиш. Только не со стороны Ральфа, а со стороны Ярика.
Мама с папой за все время с момента нашей с Яром росписи так и не нашли времени вырваться в гости, чтобы познакомиться с мужем лично. Все через меня передавали друг другу вежливые приветы. Ситуация же с Димкиными приключениями моих родителей с мужем неплохо сблизила. После того дня они обменялись телефонами, а с отцом Яр теперь регулярно созванивался. Уж не знаю, о чем они часами трещали! Я как-то поинтересовалась. Муж, клюнув меня в нос, сказал, что это их мужские темы. Ну-ну…
Так что это был не первый видеозвонок моих родителей, но на Ярика все равно подействовал ободряюще. На него было смешно смотреть. Подобрался весь, приосанился, разволновался. Спешно начал приглаживать шевелюру, одергивать футболку и приставать ко мне со своим:
– Я нормально выгляжу?
Я тогда скептически вздернула бровь и хохотнула:
– Да как тебе сказать…
Небритый – примета плохая. Взъерошенный – до парикмахерской уже месяц дойти не может. Домашний весь. Уютный такой. Медвежонок. Самый любимый и родной медвежонок.
В общем, что ему сказать, я так и не придумала. Просто улыбнулась и, пока Димка в камеру показывал бабуле с дедулей своего нового пушистого друга со всех ракурсов, чмокнула мужа в губы, прошептав:
– Ты самый лучший.
– Точно, Птичка? Нельзя перед тестем и тещей ударить в грязь лицом.
– Поверь мне, они от тебя без ума.
И это не фигура речи.
После того как я рассказала про Гордея родителям, они разозлились, конечно. Прощения от Людмилы Витальевны и Марка Романовича Фоминых он точно может не ждать. Не настолько они мягкосердечные и наивные, как я. Но проклинать весь род Ремизовых не стали. После озвученного Яриком желания усыновить Димку он в их глазах взлетел куда-то до уровня солнца. Его сразу возвели в ранг любимого зятя и готовы были на него буквально молиться. Поэтому, думаю, отросшая борода и отсутствие прически точно волнует их в самую последнюю очередь.
Кстати, разговор об усыновлении у нас с Ярославом и Димой тоже состоялся. Ребенок отнесся к теме со всей серьезностью. Выслушал, подумал, переварил и сказал, что будет счастлив, если Ярик станет его отцом. Правда, смущенно заметил, что называть его папой ему пока непривычно и неловко. Но, как по мне, все это дело привычки. Да и не главное вовсе. Единственное – фамилию сын попросил двойную: Ремизов-Фомин. Так сказать, дань уважения деду, который заменил ему в детстве отца, и Ярику, который перенял эту роль со всей присущей ему ответственностью. Трогательный был день. И разговор душещипательный. Наверное, за этот год мною было пролито столько слез, сколько за все три десятка лет не наберется…
В общем, дни летели, жизнь кипела, семья крепла и сплачивалась, а новый календарный год неумолимо приближался. И в уходящем у нас с Яром оставался только один открытый вопрос. Вопрос, который накануне тридцать первого декабря сам собой и решился с появлением Ангелины Никандровны и Виктора Викторовича во дворе нашего дома.
Глава 58
Аврелия
Это был классный вечер. На календаре тридцатое декабря. Погода замечательная. Теплая. Снег валит пушистыми хлопьями. Мы с Яром вернулись с очередной и последней в уходящем году игры его команды, где я из ложи наблюдала, как наши разгромили соперника. Заскочили домой, бросили вещи и вытащили Димку с Ральфом на улицу, на вечерний променад.
Счастью последнего не было предела. Он буквально вылетел из подъезда, выволакивая за собой сына. Наш пес обожал снег. Клацал зубами, ловя кружащиеся в воздухе снежинки, и радостно таранил носом сугробы. Носился по двору, как бешеная белка, гоняя за собой Димку. Оба бесились, как маленькие дети. А потом и Ярика втянули, заставив играть в снежки. Муж с сыном устроили настоящую снежную баталию, а хвостатый скакал между ними, пытаясь эти самые снежки поймать в воздухе.
– Мам, ты видела?! Видела?! – в очередной раз, когда у Ральфа получилось перехватить и раскусить «снаряд», закричал Димка.
– Видела, – посмеиваясь, присаживаюсь на качели. – Один – ноль – ноль, ставлю на победу Ральфа. Проигравший, кстати, моет после ужина посуду.
– А выигравший? – стреляет глазами Яр. – Какой приз на кону?
Я улыбаюсь, показывая, что уж он без приза точно не останется.
Яр
