Жестокие клятвы - Джей Ти Джессинжер

Поскольку его грудь прижата к моей, я чувствую, как сильно бьется его сердце. Я также чувствую внезапную скованность в своем бедре и вынуждена прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

Но тут я начинаю задыхаться, потому что Куинн вскакивает с кровати, увлекая меня за собой. Он помогает мне твердо встать на ноги, затем опускается на одно колено на ковер передо мной.

Глядя на меня обожающими глазами, он говорит грубым голосом: — Гадюка. Я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Я хочу, чтобы у тебя были мои дети. Я хочу сделать тебя самой счастливой женщиной в мире. Я дам тебе все, что у меня есть, и все, о чем ты когда-либо попросишь. Я люблю тебя каждой частичкой моего темного сердца и каждой частичкой моей опустошенной души. Не окажешь ли ты мне честь стать моей женой? — От его улыбки захватывает дух. — На этот раз по-настоящему?

У меня перехватывает горло, глаза наполняются слезами, и я говорю: — Да, мой прекрасный ирландец. Я выйду за тебя замуж. Я буду выходить за тебя замуж каждый день до конца вечности, потому что я никогда никого в своей жизни не любила так, как люблю тебя.

Он на мгновение закрывает глаза. Сглатывает. Когда снова открывает глаза, они уже потемнели.

Мой монстр рычит: — Хороший ответ — и бросается на меня. Он отводит нас обратно в кровать, и звук моего счастливого смеха эхом отражается от стен.

ЭПИЛОГ

ПАУК

Бостон, пятнадцать месяцев спустя

Канун Рождества

Рэйна стоит во главе длинного дубового стола, молча разглядывая сидящую группу. Одинокая женщина в толпе десятков самых могущественных и опасных мужчин в мире, она выглядит такой же безмятежной и благородной, как одна из светских дам, нарисованных любимым художником моей матери.

Ее длинные темные волосы собраны в низкий шиньон. Красное платье нежно облегает ее округлившийся живот. Она кладет одну руку на драгоценный бугорок, в котором находится наш растущий ребенок.

— Джентльмены, — говорит она, глядя на каждого мужчину по очереди. — Как вы все знаете, прошедший год был беспрецедентно успешным для наших семей. Вы доказали, что работать вместе для достижения наших общих целей гораздо выгоднее, чем враждовать друг с другом. Я хочу поблагодарить вас за сотрудничество с тем, что некоторые сочли безумной идеей.

Она бросает взгляд на меня, стоящего у стены в тени. Когда наши взгляды встречаются, я чувствую то же самое, что и в первый день. Как будто меня включили в розетку. Она улыбается.

— Или, по крайней мере, не правильной.

Я скрещиваю руки на груди и улыбаюсь в ответ, хотя у меня немного кислый вид. Я был не единственным, кто говорил ей, что пытаться сотрудничать с международными синдикатами — безумная затея. Но я единственный, кому приходится смотреть в ее глаза каждую ночь, зная, что я был неправ.

Не то чтобы меня это удивляло. Я понял, что моя жена ошибается очень в немногих вещах. В тех, о которых я достаточно умен, чтобы не упоминать.

Рейна снова обращает свое внимание на длинный деревянный стол. Справа сидят главы международных филиалов армянской мафии, китайского общества триады, чеченской мафии, картеля Халиско, Братвы и других. С левой стороны — все главы семей в Штатах, включая Деклана и Кейджа. Их капитаны стоят у стен комнаты, молча наблюдая за происходящим, глазами пробегая по помещению, напряжение нарастает. Их лидеры, возможно, и согласны с идеей создания преступного синдиката НАТО, но некоторые из их заместителей, очевидно, нет.

Я положил глаз на одного особенно сомнительного персонажа. У темноволосого албанца в черной коже и армейских ботинках на другом конце комнаты маленькие глазки-бусинки, как у хорька, и подергивающиеся пальцы. Вдобавок к энергии наркомана, он облизывает губы каждый раз, когда смотрит на Рейну.

Я бы выстрелил ему в лицо прямо сейчас, но за последний год или около того я научился более разумно выбирать сражения. Я выстрелю ему в лицо позже, когда поблизости не будет свидетелей.

Видите? Я могу быть разумным.

— На флешках, на столе перед вами, мои предлагаемые планы на предстоящий год. По понятным причинам эти диски защищены паролем. Каждый пароль уникален для своего пользователя и может быть использован только один раз, прежде чем файлы будут автоматически удалены. Файлы не могут быть скопированы или сохранены, поэтому, пожалуйста, убедитесь, что вы уделили время чтению материала, прежде чем закрыть его.

Мирзоян, глава армянской мафии, берет в руку маленькую черную флешку и хмуро смотрит на нее.

— Когда мы получим пароль?

— Он у вас уже есть. Для каждого пользователя паролем является полное имя первого человека, которого вы убили. — Она мягко улыбается пораженным мужчинам. — Возможно, вам придется немного покопаться в себе, если вы не можете вспомнить.

Альваро, глава картеля Халиско и дядя Хуана Пабло, спрашивает: — Откуда у вас такая информация?

— Давай просто скажем, что у меня есть друзья в низких кругах, и оставим все как есть.

Она, конечно, имеет в виду Киллиана. Кровавый Киллиан Блэк, мужчина, который знает всех и вся, и у которого эго даже больше моего. Человек, который “официально” умер давным-давно, но все еще разъезжает по миру, занимаясь шпионажем и пытаясь спасти человечество, выглядя при этом как грязная фантазия какой-нибудь девочки-подростка.

Увидев выражение моего лица, Малек улыбается. Он тоже работает с Киллианом, большой русский ублюдок. Я сохраняю бесстрастное выражение лица, хотя мне хочется бы выколоть ему глаза. Нам еще предстоит пережить рождественский ужин у Деклана.

— Двигаемся дальше. ФБР становится проблемой. После внезапной смерти заместителя директора полтора года назад они активизировали свои внутренние усилия по задержанию и заключению в тюрьму членов преступной организации. Их новый директор проявляет особое рвение. Он тесно сотрудничает с Интерполом и другими международными полицейскими организациями, чтобы затянуть петлю.

Кейдж говорит: — Я разберусь с этим.

Деклан бросает на него взгляд. Учитывая, что именно он убил старого заместителя директора, он, вероятно, хотел попробовать себя и в новом.

Рейна говорит: — Это напомнило мне, Казимир. Твой контакт в ФБР был скомпрометирован.

Темные глаза Кейджа заостряются, но его голос ничего не выдает. Особенно его удивление тем, что она знает, что у него есть контакт в ФБР.

— И откуда ты это знаешь?

— Потому что я скомпрометировала его. —