Кристина Хегган - На Лазурном берегу
– Боюсь, что когда я бросался на Хардгрова, у меня и в мыслях не было ничего героического. Будь у меня время подумать, я, наверное, испугался бы и поступил совсем иначе.
Карен улыбнулась, и он мгновенно вспомнил ту милую нервную молодую женщину, которая пришла в театр «Мирэмар» три года назад. «Она нисколько не изменилась, – подумал Нейл. – Изменился лишь я сам…»
– По-моему, для Элизабет это не имеет никакого значения, – заверила его Карен. – Она мне все уши прожужжала о том, какой ты герой.
Нейл засмеялся и сразу же пожалел об этом, потому что грудь пронзила резкая боль.
– Поосторожнее, – с сочувствием сказала Карен, накрывая его руку своей. – Может, тебе здесь что-нибудь нужно?
Нейл вздохнул.
– Ага. Отбивную средней прожаренности и бутылку «Божоле».
– Рада, что ты снова шутишь. Вчера вечером ты здорово нас напугал.
На его лице отразилось удивление.
– Вы оставались здесь, пока меня оперировали?
– Да, мы все.
– Кто это все?
– Я с Элизабет и… Макс.
Нейл скривился.
– Боже мой, наверное, он был просто счастлив!
Карен ничего не ответила. Макс потом сам разберется с Нейлом.
– Теперь о твоих счетах за лечение, – продолжала она. – Ни о чем не беспокойся. Я сама обо всем позабочусь. Знаю, что сейчас это звучит довольно неуместно, но…
– Деньги, – иронично вставил Нейл, – всегда уместны.
Карен улыбнулась. Все-таки он неисправим.
– Сегодня я завтракала с Маршаллом Бранковичем, – сообщила она.
Нейл бросил на нее недоверчивый взгляд.
– Продюсером с телеканала?
– Он хочет поговорить с тобой о роли в своем новом сериале.
– Ого!
– Возможно, это будет неплохая роль, Нейл. А может, даже шанс начать новую карьеру. – Ей хотелось добавить: «Только не нагадь сам себе», но Карен сдержалась; правда, она покраснела, вспомнив, как больше часа уговаривала Бранковича хотя бы подумать над этим предложением.
– Спасибо, Рыжая. – Нейл сжал ее ладонь. – Я знаю, что тебе нелегко это далось. Но я очень ценю твою заботу. Что ж, услуга за услугу.
Нейл с трудом дотянулся до ключа на тумбочке.
– Я хочу, чтобы ты забрала фотографии прямо сейчас, – продолжал он, передавая ключ от гостиничного номера, который по его просьбе заранее принесла сиделка. – Конверт в моей комнате, завернут в полиэтилен и лежит под кожаной подкладкой на дне футляра с бритвенными принадлежностями. – Он уронил руку на белые накрахмаленные простыни.
– Нейл…
– Не перебивай. Я никогда не собирался тебя шантажировать, Карен. Мне бы и в голову такое не пришло. Понимаю, что это ни черта не меняет, но я не вру.
– Тебя подбивал этот… твой дружок?
– Он шантажировал меня видеозаписями, на которых я был заснят вместе с ним. Пугал, что разоблачит, если я откажусь.
– И ты все равно оставался с ним? – в ужасе спросила Карен.
Нейл закрыл глаза.
– Я и не надеялся, что ты поймешь. Порой я и сам не мог этого понять. Я любил его, Карен. Даже после того, как понял, какой он подонок… Что ж, о вкусах не спорят. Впрочем, теперь все кончено.
– А как же видеозаписи?
– Они у меня.
– Откуда…
Нейл покачал головой:
– Не важно. Главное, что те фото и негативы – твои. – Словно на сцене, актер выдержал паузу. – И совершенно бесплатно.
Карен почувствовала боль, которую ее бывший муж испытывал все это время, и поняла, что Нейл действительно настоящий актер, раз она ему верила. Спланировать шантаж казалось для него так же невозможно, как полететь на Луну.
– Спасибо, – просто сказала Карен, когда он отпустил ее руку, и вышла, чтобы позвать Элизабет.
В кафетерии наверху, куда Макс привел их перед рейсом до Женевы, было довольно тихо. Карен выглядела измотанной.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросил Макс так, словно рядом никого не было.
Она кивнула:
– Нет, просто очень устала. Прошлую ночь я почти не спала.
– Я тоже, – вставила Элизабет, допивая пепси. – И все из-за этого мерзкого Билла Хардгрова. Надеюсь, теперь он до конца жизни будет гнить в тюрьме.
– Элизабет! – воскликнула Карен.
– А что такого? Из-за него мог бы умереть Нейл. И мы тоже. – Девочка подняла полные гнева глаза на Макса, который смотрел на нее с усмешкой. – А вы как думаете, должен Билл Хардгров гнить в тюрьме за то, что он сделал?
– Вне всякого сомнения. И судя по тому, что поведал мне инспектор Жирон, этот тип угодит за решетку действительно надолго.
Заглянув сегодня в полицию, Макс узнал, что в надежде на снисхождение французских властей Хардгров во всем признался. Однако это ему не помогло.
– А что с его женой? – спросила Карен.
– Она тоже призналась и арестована за содействие.
– Так ей и надо! – уверенно заключила Элизабет.
Макс взглянул на нее. Какая славная девчушка! Открытая, сообразительная и, самое главное, преданная. Нетрудно догадаться, что Хаммонд ее просто обожает. Поэтому и не пожалел собственной жизни ради ее спасения.
Макс, правда, без особой охоты, навестил раненого. Ему никогда не удавалось выражать благодарность людям, к которым он испытывал неприязнь.
Поначалу актер поглядывал на бизнесмена с ухмылкой. Но, как ни странно, вскоре мужчины уже беседовали если не по-дружески, то по крайней мере вполне вежливо. Нейл, что было для него совсем не свойственно, отверг предложение Макса о денежном вознаграждении.
– Пожалуй, не будем с этим спешить, – предложил он, ничего не скрывая. – Для начала посмотрим, к чему приведет моя встреча с Бранковичем. – И с усмешкой, которая тут же сменилась гримасой боли, добавил: – Кто знает? Может, мне понравится зарабатывать деньги старомодным способом.
Уже в дверях Макс обернулся.
– Скажи мне одну вещь, Хаммонд. Сделал бы ты то, что сделал, если бы вместо Элизабет под пулей оказался я?
Нейл криво усмехнулся:
– Старина, я и сам не раз задавался этим вопросом.
Нетерпеливый тон Элизабет отвлек Макса от размышлений и заставил оглянуться.
– Ты обещаешь навестить Нейла, когда вернешься из Монтре? – спрашивала дочь у Карен.
– Обещаю. А ты обещаешь не впутываться в «Ле Берже» ни в какие неприятности и закончить семестр только с «А»-баллами?
Элизабет закатила глаза.
– Сколько можно это обещать?
– Только еще раз. Причем сейчас – при свидетеле.
Элизабет властно положила руку Максу на запястье.
– Этот свидетель тебе не, поможет. Он на моей стороне. Правда, Макс?
Он никак не мог решить, что очаровательнее: ее улыбка или ее доверие.
– В пределах разумного, барышня, – ответил Макс. – В пределах разумного.
Женский голос из громкоговорителя объявил их рейс до Женевы.
