Кэти Келли - Секреты прошлого
Где же великолепные асиенды? Где уютные кафе и дорогие бутики, по которым ходят звезды, где голливудский гламур? Только большие черные джипы с мордоворотами за рулем, слушающими странную музыку, от мощи которой дрожал асфальт. Только тощие девицы с осунувшимися лицами и густо подведенными глазами, в развязных позах стоящие вдоль улицы под витриной напротив. Никто никому не улыбался, люди избегали смотреть прохожим в глаза, словно опасаясь получить по физиономии.
Засыпая, Эмбер молилась о том, чтобы остальной Лос-Анджелес оказался другим, более чистым и красивым, чем тот, в котором поселились они.
Утреннее солнце было таким типично калифорнийским, ярким, что в его лучах улицы перестали пугать Эмбер. Подумаешь, грязные тротуары! Всего лишь некачественная работа уборщиков!
— Вернись в постель, — позвал Карл, зевая, из-под одеяла.
Эмбер стояла у окна в стрингах, солнечные лучи золотили кожу, и Карл невольно залюбовался стройной фигуркой подружки.
— Ты зовешь меня в постель? — игриво спросила Эмбер, оборачиваясь. — А я тебе по карману, малыш? — Она подошла ближе, чтобы Карл мог дотянуться рукой, и тряхнула волосами.
— Даже не знаю, — сказал Карл, хватая ее за руку и притягивая к себе. — Конечно, пока я на мели, но вскоре в моих карманах будет куча бабок. Может, пока возьмешь чек, детка?
Эмбер обняла Карла.
— Только ради тебя, малыш.
Всего через полдня их судьба совершила крутой вираж, жизнь изменилась до неузнаваемости. Все решил один-единственный визит к продюсеру. Это был тщедушный человечек с пронзительными черными глазами, которые буквально просканировали каждого члена группы. Он сказал, что остался доволен демозаписью команды, предложил сразу подписать контракт и посоветовал адвоката на случай, если какие-то пункты договора покажутся ребятам спорными.
Услышав последнее заявление, Эмбер удивленно подняла брови: составитель контракта предлагал услуги собственного адвоката на случай возникновения спорных моментов? Разве это не называется «конфликт интересов»? Следует искать стороннего юриста, который станет отстаивать интересы группы, потребует более высоких процентов и комфортных условий работы. Однако ребята ни секунды не сомневались в словах продюсера.
Результатом переговоров стал небольшой аванс, выданный Майклом Левином, а также вселение в отель такого класса, какой до этого момента группе был не по карману. Всего пара часов, и вот уже ребята переносили свои пожитки в четыре прекрасных сьюта в гостинице «Санта-Анджелина», у парадного входа которой росли высокие ухоженные пальмы. Коридорный, провожавший ребят до номера, посмотрел на них с жалостью. Наверное, они целиком провоняли, подумала Эмбер, бросаясь в душ. Перед глазами все еще стояли ужасные ванные комнаты с треснутыми раковинами и потеками бурой ржавчины в унитазах, с облупленной плиткой и тараканами, приходившими на водопой к непросыхавшим лужам на полу. Поэтому Эмбер не терпелось поскорее оказаться в прекрасной мраморной ванной с золочеными кранами, понежиться в теплой пене, а затем вытереться пушистым белым полотенцем, какие предлагала гостям «Санта-Анджелина».
— Вот это местечко! — воскликнул Сид, осматривая номер Карла и Эмбер.
— Никогда в таких не бывал, — согласился Лу.
— Расслабьтесь, парни, — сказал Карл, пытаясь выглядеть непринужденно. — Скоро привыкнете к подобной роскоши.
Эмбер ощутила секундную вспышку раздражения: какого черта Карл изображал из себя крутого? Всего пару часов назад закончилась ужасная двухнедельная эпопея с путешествием по стране, во время которого они питались дешевой китайской лапшой и спали на продавленных диванах с грязными простынями. Да от них все еще разило потом и грязью, а Карл уже принялся выпендриваться! Конечно, парни легче переносили лишения — даже в грязных майках и потертых штанах они выглядели круто, тогда как у нее волосы стали сальными и висели жалкими прядками, обветрились губы и болели в туфлях опухшие ноги.
Утром Эмбер постучала в номер Сида. Приятель открыл дверь, замотанный в полотенце, с сигарой в одной руке и пультом от телевизора в другой. На огромном экране позади него мелькали кадры остросюжетного боевика, на столике лежали остатки сандвича, высился бокал с шампанским.
— В чем дело, детка? — спросил Сид, улыбаясь.
— Ты прекрасно вписался в интерьер, — усмехнулась Эмбер.
Странно, но в последние дни она чувствовала себя более комфортно в компании Сида, нежели наедине с Карлом.
— Мне по душе такая жизнь. Хотя привыкать к роскоши не стоит, ты это верно подметила. Никогда не знаешь, куда выведет кривая.
— Я знала, что у нас все получится, — пожала плечами Эмбер. — Даже не сомневалась, что нас ждет успех. Но жизнь непредсказуема, правда? Сегодня спишь в компании тараканов, завтра ешь золотыми приборами, а послезавтра можешь очутиться на помойке. Я просто стараюсь быть реалистом.
— Знаю, Эмбер. — Сид втащил ее за руку в свой номер. — Тебе роскошь тоже к лицу. Расцвела, глаза сияют.
— Еще бы! Я чувствую себя ухоженной и чистой, — расхохоталась Эмбер. — А то мне уж начало казаться, что я никогда не отмоюсь. Вот только надеть нечего.
— О, шопинг! Это у вас, девушек, в крови. Лола точно такая же — постоянно ноет, что ей нечего надеть. Полный шкаф шмоток, а ей надеть нечего! Конечно, в твоем случае все иначе… — Сид порылся в сумке, валявшейся на диване, и достал несколько купюр. — Здесь около сотни баксов. Не много, конечно, но у меня больше нет. Напишем альбом — деньги будут! А пока возьми это.
— О, ты чудо! — Эмбер порывисто обняла Сида и похлопала по спине.
— Да ладно, детка, — засмеялся тот. — Будешь так бросаться на шею, Лола спинным мозгом почувствует беду и начнет названивать с вопросами, не завел ли я себе другую.
— Да уж конечно! — Эмбер погрозила Сиду пальцем. Она знала, что он скучает по своей подружке, оставшейся в Ирландии. — Только Карлу не говори о деньгах, ладно?
— Договорились. Я все понимаю.
Спускаясь в лифте на первый этаж, Эмбер продолжала размышлять над последними словами Сида. Что именно он понимал? То, что трещина между ней и Карлом становилась все шире? Что она не может просто так подойти к любимому мужчине и попросить у него деньги на одежду? Что именно Сид имел в виду?
В Нью-Йорке Фей уже была готова смириться с поражением. Ей было одиноко. Дочь ни разу не позвонила на мобильный или домой. Фей неоднократно проверяла автоответчик, но все было напрасно. От этого желание проверять его становилось все навязчивее, доводило до исступления.
