Разрушение в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Кроме…меня.

— С начальной школы, — пробормотала я напротив его ледяного рта.

Оскар не дал мне закончить, целуя меня сильнее, толкая назад. Я немного споткнулась, но он удержал меня, направляя туда, куда он хотел, чтобы я пошла.

Задние части моих икр ударилась о диван, и затем я спустилась.

С Оскаром на мне.

«Черт, черт, черт, Берни, у тебя месячные, ты истекаешь кровью», — говорила я себе, но это было не важно. Это происходит. Должно произойти. Этому нужно произойти, и оно происходит сейчас.

Оскар сжимает мой затылок своими грешными пальцами, его язык овладевает моим ртом, его длинное, худое тело находится между моими бедрами. Я так удивлена и взволнована тем фактом, что он на самом деле позволяет мне касаться его, что мои руки начинают блуждать по всему его телу, находя его сильные плечи, скользя по его рукам.

Когда я нашла маленькие металлические мечи, которыми были проколоты его соски, я потягиваю за них обеими руками.

Звук, вырвавшийся из горла этого мужчины, полностью меня уничтожает меня. Я простонала в ответ, толкаясь своими бедрами вверх напротив его таза, чувствуя, как его правая рука скользит вверх по моей талии к моей груди. Как только он схватил ее, он прорычал.

— Думала, тебе нравятся сиськи побольше, чем мои, — огрызнулась я в ответ, покрасневшая с ног до головы и дрожащая.

Оскар на мгновение остановился, поднимая свои серые глаза на меня. Я подняла свои руки и взяла его очки, снимая их, чтобы я могла взглянуть в его глаза без препятствий. Мне нужно увидеть их без защитной оболочки, обнаженными, бесконечными и смертоносными.

Этот мужчина убил сегодня двух людей. Эта мысль должны быть отрезвляющей, но это не так.

— Бернадетт, у тебя, блять, огромные сиськи. Ты должно быть смеешься надо мной? Ты должна была читать между строк.

Он прикусил мою нижнюю губу, когда до меня доходит смысл его слов. Он сказал, что любит грудь побольше, а вокруг не так много девушек с большой грудью, у которых нет имплантатов.

Оскар — мудак.

— Я ненавижу тебя, — выдавила я сквозь стиснутые зубы, но невозможно сохранить эту едкость в моем голосе, не тогда, когда он так ласкает мою грудь, словно смакует их вес. Я провожу большим пальцем по его соскам, дразня металлические кусочки, перебираю их туда-сюда, пока Оскар не отвечает так, как я хотела, толкаясь напротив меня. — Кровь… — пробормотала я, но он заткнул меня очередным поцелуем, кусачим, режущим.

На мне свободные шорты, которые я украла у Аарона. Оскар скоро находит свой путь к ним, задирая их на мои бедра. Его пальцы углубляются между моими ногами, обнаруживая тот горячий, мокрый жар.

Обычно я не та, кто стесняется во время секса, но не могу перестать краснеть, когда Оскар входит в мою киску двумя длинными пальцами. Его глаза встретились с моими, и мое горло сжалось от эмоций. Я истекаю кровью на него, и мое тело кажется еще более раздраженным, чем обычно, боль между моим бедрами почти болезненно ощутима.

Другой рукой Оскар задрал мою футболку, чтобы он мог увидеть мои голые груди.

То, как он выдохнул, заставило мое тело сжаться вокруг его пальцев от возбуждения.

— Дьявол забери меня, — пробормотал он, окунаясь лицом в мою грудь.

В последнюю секунду, он посмотрел на меня своими серыми глазами. Я могу сказать, что он очень сильно старается сохранить свою обычную холодность и остроумие, но это не работает. Его лицо — мозаика желания и нежности. Оскар высовывает свой острый язык, укутывая им мой сосок, и засасывает его в рот. Эти его губы так же холодно и смертоносно сосут мою грудь, как и выдают остроумные фразы.

Его большой палец скользит по моему клитору, медленно и липко, заставляя мои бедра выгибаться на встречу его руке.

— Бернадетт, — прорычал он, перемещая свою окровавленную руку из моей киски на бедра.

Мы устраиваем тут полный беспорядок, но мне это не волнует. Мое сердце переполнено, странные слезы жгут глаза. Я не знаю, почему чувствую, что хочу расплакаться, но это не важно. Если я их сдержу, то Оскар не сможет ничего увидеть в темноте.

Он приподнимается, спуская штаны по своим бедрам, пока его член не высвобождается. Из-за недостаточного света невозможно увидеть чернила, но пирсинги на его члене блестит в лунном свете. В любом случае, он не дает мне времени на их изучение.

Оскар спускается по мне, трясь об меня своим телом. Для того, кто ненавидит, когда его касаются, он, кажется, отчаянно хочет соединить наши обнаженные тела. Словно он голодающий мужчина, который только что нашел дорогу на пикник.

Он собирается съесть все.

Мои пальцы переплетаются сзади его шеи, когда он устраивается у моего входа и затем толкается внутрь. На мгновение он замирает, его тело вздрагивает, пока мы привыкаем друг к другу. В воздухе витает запах крови, но меня это не беспокоит так сильно, как должно. Как бы странно это не звучало, нам это даже подходит, что наш первый раз происходит с запахом меди, окружающим нас.

Оскар двигает бедрами длинными, медленными, волнообразными движениями, металл на его члене дразнит меня в странных местах, заставляя меня извиваться. У Хаэля тоже есть пирсинг на члене, но у Оскара видимо какой-то уникальный металл, потому что ощущения, которые он мне дарит, новые.

Он снова меня поцеловал, но внезапно я поняла, что совсем не узнаю его.

Он…целовал меня нежно, почти благоговейно. Его тело двигалось точно так же, в полном противоречии с его характером.

Господи, блять, Оскар Монтак занимается со мной любовью.

Все мое тело вспыхнуло, когда я прижалась щекой к нему, закрывая глаза и наслаждаясь тем, как его худое тело ощущается поверх моего. Его бедра вжимают меня в подушки дивана, забрызгивая нас обоих кровью моей женственности. На самом деле, это очень приятно — делать это вот так. Когда бы у меня не начались месячные, я всегда чувствовала, что моя киска разбухает больше и испытывает желание больше, чем обычно. Кровь даже дает нам