Странная дружба - Вера Вкуфь
А покататься очень хотелось. На коньках и в специально отведённом месте. А не по городским тротуарам.
***
Ёлку они всё-таки купили. Несмотря на то, что совсем скоро она начнёт сыпать на пол острые зелёные колючки. И несмотря на то, что пока Максим тащил её домой, раз десять поклялся больше ни за что и никогда. И ещё столько же, покуда тащил её по лестнице — лифт, конечно же, приспичило отключить на профилактику именно сегодня.
Но когда девчонки, суетясь, принялись разматывать толстые верёвки, опутавшие ствол и, несерьёзно переругиваясь, перемешивать влажный песок в ведре, Максим решил быть не столь категоричным. Несмотря на то, что плечо неприятно тянуло изнутри назад.
В квартиру вместе с живой ёлкой тут же проник запах зимы и свежести. И Максим с удовольствием вдохнул его, перемешанного с лёгким флёром женских духов и привычной уже никотиновой ноткой.
Потом Женька тщательно обмотала тёмный пластик ведра серебряной мишурой, и в её искристости от шевеления воздуха казалось, что ёлка вырастает из ледяной горки.
Дерево было не слишком высоким — всего-то около метра семидесяти. Но из-за пушистости поперёк себя казалось шире. Удивительно, как среди длиннючих иголок не затерялись разноцветные игрушки, которыми они украшали ёлку. Кстати, иголки оказалась совсем не колючими, а очень даже эластичными.
Накинув на ёлку парочку гирлянд — одной оказалось маловато — Максим выключил свет.
— Ва-ау! — получилось у Таньки с Женькой почти одновременно. Переливчатые огоньки, то потухающие, то снова разгорающиеся, отразились в их глазах.
— Теперь осталось только рассказать стишок, — довольная, произнесла Женька. И ткнула сестру в бок. — Тебя поставим на табуретку — чтоб Дед Мороз увидел.
— А тебя Снегурочкой сделаем, — не осталась в долгу Танька. — Макс, как там Снегурочек раньше делали?
— Ничего не знаю, — примирительно пожал плечами Максим, врубая электричество и ненавязчиво обхватывая девушек за талии.
Танька щурилась, и свет будто путался в рыжих волосах. Максим ещё не до конца привык к перемене в её образе — и подсознательно ожидал увидеть перед собой брюнетку. Но природная рыжина больше из принципа не закрашивалась тёмным цветом. Только на самых кончиках ещё сохранился тёмно-каштановый — стойкая краска не спешила покидать волосы.
— Ладно, пойдёмте на кухню, — велела Женька. — Оливье сам себя не порежет, не съест и в холодильнике не прокиснет.
Танька начала прикалываться, что Женька стареет, раз собирается готовить на Новый год оливье. Но следом за сестрой на кухню всё же просочилась. А Максим задержался.
С ёлкой в комнате стало теснее. Но в тесноте ведь не в обиде? Главное, решить, кого положить теперь на диване с краю — он ведь наверняка будет царапаться о нижние ветки. Что-то Максиму подсказывало, что этим кем-то будет именно он. Ну и ладно.
Год кончается. Жизнь продолжается.
Повинуясь непонятному романтическому порыву, Максим взял с полки книжку. Ту самую, в которой когда-то нашёл Женькин телефон. Там ведь было кое-что ещё, напоминающее о смене в лагере «Юннат».
Быстро перелистнулись плотные бумажные страницы. Вот и он. Странный, неизвестный науке цветок. Из трёх совершенно разных соцветий, которые непонятной силой природы объединились в одно.
Цвету не сделалась абсолютно ничего. Если не считать, что он начисто лишился влаги, превратившись в гербарий. Но что делать, если иного способа сохранить сорванные цветок не существует?
Повертев его в пальцах, Максим пристроил цветок на красную шапку снеговичку, украшающего еловую ветку. Цветок легко зацепился за бархатистую ткань и принялся усиленно имитировать брошь.
Максим подмигнул снеговичку. И со спокойной душой ушёл к девчонкам. Будто доверив ёлочной игрушке какое-то важное задание.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
