Очарованный (СИ) - Дарлинг Джиана
— Роджер, — позвал он приятным голосом, совершенно не сочетающимся с прижатием ножа к моей груди и ядовитым жаром в его взгляде. — Приведи сюда свою мать, ладно?
Ноэль устроился поудобнее в своем кресле, поправив меня так, чтобы я села на твердый край его эрекции, а нож тогда так сильно прижался к моему горлу, что я почувствовала кровь в форме полумесяца. Вместе мы наблюдали, как из тени вышел Роджер с миссис Уайт. Поначалу это казалось семейным: его растущая фигура всего на дюйм выше ее, долговязая рука обвила ее за талию, другая — на ее плече под волосами, словно он маленький мальчик, прячущийся за своей мамой.
И только когда слабый свет свечей бросил желтый свет на что-то с тусклым блеском в руке, лежащей на ее плече, я поняла, что Роджер держит пистолет, прижатый к виску матери.
Бледное, дрожащее лицо миссис Уайт было уродливым и трагическим, того же цвета мочи Неаполя, наполненным тем же неизбежным страхом. Я прочитала то, что она написала в ее глазах, когда мы встретились взглядами: смирение и ужас.
Она всегда знала, где-то в темном, необратимом месте своей души, что ее собственным инструментом выживания будет ее смерть.
— Я говорил тебе, что убью каждого слугу в этом доме, если ты будешь против меня, — подсказал мне Ноэль. — Кажется, начать именно так уместно.
— Ноэль, — медленно сказала я, удивленная уровнем ужаса, который я испытала. — Не делай этого.
— Убивать Мэри? — спросил он, его лицо сморщилось от легкого вежливого удивления, как будто я его обидела, но он был слишком джентльменом, чтобы это его волновало. — Да я не собираюсь.
Мой позвоночник слегка смягчился от облегчения. Я не хотела, чтобы она умерла вот так. Никто не заслуживал быть убитым сыном и мужем, теми самыми людьми, которые должны были любить ее больше всего. Это слишком глубоко отозвалось в моем сердце.
По крайней мере, я могла умереть, зная, что два человека, которые любили меня больше всего, умерли, любя меня, умерли после того, как спасли меня.
— Роджер бы сделал это, не так ли, сынок? — спросил он в разговоре.
Дрожь пронзила мой позвоночник.
Миссис Уайт всхлипнула, но Роджер лишь поправил хватку, мальчишеское лицо было частично скрыто тенями, но клин его улыбки стал еще белее в темноте.
— Был бы счастлив, — ответил он.
— К сожалению, это не совсем то, что мы планировали, — сказал Ноэль, приспосабливаясь и полез под стул, чтобы достать еще один пистолет, на этот раз старинный и настолько богато украшенный, что он казался нефункциональным.
— Ты знаешь, как пользоваться одним из них, дорогая Рути? — он спросил.
Я с растущим ужасом переводила взгляд с оружия на человека.
— Нет.
— Маленькая грязная лгунья, — радостно прокукарекал он. — Ты убила Джузеппе ди Карло из пистолета. Ой? Ты думала, что я не знаю. Я говорил тебе, что знание — это сила, Рути, и у меня есть и то и другое в избытке. А теперь вставай, как хорошая девочка, и сыграй в эту игру для нас с Роджером.
Все мое тело задрожало, когда Ноэль помог мне подняться на ноги, и я задохнулась, когда он вжал мне в руку холодный, тяжелый пистолет. Мой желудок болел от острой агонии. В глазах у меня поплыло, когда Ноэль подошел ко мне и вонзил острие ножа мне в бок над почкой. Роджер вручил матери небольшой пистолет и отошел в сторону, держа ствол оружия у ее виска.
Мы были пешками на доске в шахматной игре отца и сына. Ноэль хотел научить Роджера, что значит пожертвовать своей королевой.
— Что он этим получит? — тихо спросила я, уже зная ответ.
— Как же, моя дорогая, — промурлыкал Ноэль мне на ухо. — Он получит тебя.
Я сглотнула сердце, которое болезненно застряло у меня в горле, и попыталась удержать руки, сжимающие рукоятку пистолета.
— Что именно это за игра?
— У тебя есть возможность убить Мэри прямо сейчас, не встречая сопротивления, — объяснил Ноэль почти тонким от восторга голосом человека, находящегося под воздействием чего-то менее осязаемого, чем наркотик. Что-то сделанное из чистого, дистиллированного зла.
— А что, если я не пристрелю ее? — Я спросила.
Он цыкнул.
— Тогда твое бедное мягкое сердце станет твоей смертью, как и смертью каждого слабого существа, потому что тогда Мэри убьет тебя, чтобы спасти свою жизнь, не так ли, Мэри?
Миссис Уайт только сильнее затряслась, пот лился по ее лицу, как слезы.
— Видишь ли, Мэри знает, что нужно, чтобы добиться успеха в жизни. Она подарила мне свои хорошие годы, полный доступ к своему телу, чтобы я мог делать просто невероятные вещи, и подарила мне сына. Она много работала, чтобы прожить долгую жизнь, и я не сомневаюсь, что если ей представится возможность, дарованная твоей трусостью, она снова будет усердно работать, чтобы продлить ее.
— Я не убью ее ради тебя, — поклялась я.
Я бы не стала.
Меня не волновало, что миссис Уайт была предательницей женского рода и что она заслуживала смерти за все те ужасные вещи, которые она совершила ради Ноэля.
Я бы не запятнала свою душу, убивая женщину, даже если она была женой самого дьявола.
— Пусть будет так, — легко согласился Ноэль. — Я надеялся играть с тобой долгие годы, но этот новый раб достаточно свеж, чтобы прослужить какое-то время. У тебя не осталось никого, кто будет скучать по тебе, так что я смогу похоронить тебя в лабиринте вместе с остальными женщинами.
— Остальные женщины? — Я вздохнула, когда мое сердце начало колотиться от предвкушения.
Было ли это так?
За мгновение до моей вероятной смерти чай с наркотиками или его высокомерие наконец-то начали действовать. Собирается ли Ноэль наконец признаться в своих преступлениях?
— Забавно, не так ли? Подумать только, Александр провел столько лет в поисках ответов на вопрос о смерти своей матери, а она все время была похоронена на заднем дворе.
Злой смех Ноэля эхом разнесся по комнате с высоким потолком. Это пронзило меня, как электрический шок, восстанавливая химию моего мозга и зажигая нервы.
— Рабыни, я понимаю, — сказала я, удивленный спокойствием в своем голосе. — А твоя жена?
— Она жила в трущобах с даго и планировала сбежать с моими сыновьями прямо в его грязные объятия, — лицо Ноэля было перекошено, как раскаленный металл, испепелено уродливой ненавистью. — Это должно было закончиться. Точно так же, как мне пришлось покончить с ребенком, которого Александр так глупо засунул в твой живот.
На моей спине горел отпечаток двух рук, которые столкнули меня со ступенек бального зала и убили нашего ребенка.
Мое тело опустело от отчаяния, а затем внезапно наполнилось до краев лавоподобной яростью, которая превратилась в камень.
— Я убью тебя, — сказала я ему сквозь зубы.
Он посмеялся.
— Ты можешь попробовать, но если ты не убьешь Мэри прямо сейчас, умрешь ты.
В суматохе действий, слишком быстрых, чтобы их можно было интерпретировать, Ноэль подал знак Роджеру, наклонив голову, и мальчик убрал оставшуюся руку с пистолета в трясущейся руке миссис Уайт. Мгновение спустя он был поднят, и темная, безобидно маленькое отверстие безошибочно указывала мне на грудь.
— Мне искренне жаль, дорогая, — прошептала она, и слезы капали в открытую рану ее измученного рта.
Мне не было жаль.
Больше нет и ни за что.
Прежде чем я успела сознательно принять решение, пистолет в моих руках был поднят, и мой палец нажал на спусковой крючок. Пистолет отскочил в моей руке, дернув мое плечо настолько, что меня отбросило в сторону, как раз в тот момент, когда пистолет миссис Уайт выстрелил.
Ее пуля задела мою левую руку, оставив за собой след огненной агонии.
Моя пуля нашла ее мозг, совершенно тихая после того, как прочно соединилась с ее черепом. Секунду спустя Роджер с влажным карающим стуком позволил ей упасть на землю.
Сквозь грохот крови в ушах я смутно услышала легкий смех Ноэля, а затем Роджера, довольный и шокированный исходом нашей устаревшей дуэли. Прежде чем я успела подумать об этом, прежде чем я смогла хотя бы начать осознавать бушующую во мне огненную бурю горя и ярости, я повернулась к Ноэлю и сильно ударила прикладом пистолета по его смеющемуся лицу.
