Дорога к твоему сердцу (СИ) - Дина Сдобберг

отцом жены? — Агиров ловко прощëлкивал очень опасные для самих старейшин моменты. — А теперь я скажу. Вот видишь мальчика? Это Арлан Тахмиров, и он, как мой правнук, а я уже упоминал две линии родства между Агировыми и Тахмировыми, попросил у меня, как у главы рода по старшинству, защиты для своей приёмной матери. Так что Барат замахнулся не просто на чужую для нас девушку, а на женщину, принявшую Арлана, как сына и находящуюся под моей защитой. К тому же, на тот момент, предложение стать женой прозвучало. И недавно имам Али принял её шахаду. Так что там у старейшин за претензии по защите матери Арлана Тахмирова? Я готов их услышать. Вот только озвучивать их никто желанием не горел. Одно дело чужая девушка, ставшая любовницей. Сколько их таких было? А другое, уважаемая женщина, усыновившая ребёнка, готовящаяся принять веру и выйти замуж. А тот факт, что Милана под личной защитой Афзала, и вовсе делало её положение особым. Покуситься на семью Эмира осмелился только один человек. И я уверен, что даже в том состоянии он успел горько пожалеть о содеянном. Думаю, картина того, что произошло с Рубиной, стала для её отца сильным наказанием. А то, что ему и моему брату удавалось так долго скрывать их вину в смерти наших родных, только утяжеляло приговор. — Афзал, даже если твои были правы, речь о другом. — Произнёс один из тех, кто поздоровался с Афзалом за руку. — Мы живём на наших землях по своим укладам, соблюдаем традиции и законы предков. Поэтому, официальная власть нас не трогает. Но оставлять без внимания беспредел они не будут. — Будут. — Ответил ему Заур. — Вы тут недавно упоминали лавину в горах. Так вот, Зароев решил распахнуть пасть на сильно большой кусок. Решил вровень со старейшими родами встать. А для этого решил занять перешеек и гнать по нему оружие. Дом себе там поставил. Только вот беда, никому не нравится, когда эти земли начинают превращать в непонятные базы и перевалочные пункты. И официалы это терпеть тоже не будут. Не то время. Зачем панику наводить? Поэтому на складах Зароева сдетонировали боеприпасы. А там ведь столько требований к безопасности. Вот вам и лавина. — У Шаркизова, державшего большую часть наркотрафика на этих землях пожар случился. И официалам гораздо интереснее видеть большой и прибыльный курорт на месте его полей и складов с товаром. А такие семьи как моя, как Агировы, как Тахмировы, мы не за криминал. Мы за мир и покой. Потому что у нас тут бизнес. Туризм развиваем, людей в гости зовём, дома строим и офисы. Чтобы в наши земли серьёзные люди капиталы не боялись вложить. А не думали, что у нас здесь одни бандиты кругом. — Добавил муж Лейлы. — А тут каждый шакал будет себе позволять людей похищать? Угрожать издевательствами? Ну и сдохнет, не велика потеря. — А официально это будут пожары, поджоги, где виновных никто не найдёт и так далее. Ну, на самый крайний случай, разборки в криминальной среде. — Высказался и я. — Откуда же такая уверенность? — уже явно сдавал позиции сход. — Чем она интересно подтверждается? — Моими погонами полковника, — ухмыльнулся Заур. — И получил я их не по родству, как и ранний выход на пенсию. А за многолетний труд по успокоению сильно в себя поверивших и не признающих официальную власть региона. И я уже однажды объяснял, но повторю теперь для чужих, власти выгодна грызня пауков. Нам меньше работы. В зале наступила тишина. Мирный и скромный Заур, вдруг оказался матёрым и клыкастым волком, чего никто не ожидал. Но старейшины не были бы старейшинами, если бы быстро не взяли себя в руки. После традиционных заверений в согласии, почитании наших законов и отсутствия намерений продолжить месть, ведь у тех уродов, которых мы спустили в мясорубку были семьи, родители, у некоторых жëны и дети, мы сели за стол. Члены нашей семьи с одной стороны, старейшины с другой. Правда, затягивать это мероприятие никто не собирался. У меня вообще свадьба через пару дней и ни о чём другом голова думать просто не желала. Этот день настал очень неожиданно. Самым большим испытанием было отпустить от себя Милану. — Всего одна ночь, а вы уже прощаетесь полчаса! Вы ещё арию из "Юноны и Авось" спойте! — ворчала Злюка. Эту ночь перед росписью Милана должна была провести в доме Тайгира и Оксаны. Я просто не мог найти себе места. Не то, что уснуть, лечь спокойно не удавалось. Я метался по комнате, как какой-то сопляк! То брался за телефон, то клал его обратно. А вдруг она спит, а я позвоню? На завибрировавший телефон, извещающий, что пришло новое сообщение, я смотрел с недоверием. — "Не могу уснуть без тебя", — писала Милана. Конечно, я тут же перезвонил. И ещё час рассказывал, как схожу с ума, пока её нет рядом. — Тахмиров! — раздался голос Ксаны фоном. — Совестью нужно пользоваться, а ты её только имеешь! Хочешь, чтобы твоя беременная жена завтра была невыспавшаяся и с синяками под глазами? Милана, а тебе что, снотворное прописать? Спать, и быстро! Нехотя, но признавая правоту Злюки, я попрощался с Миланой. До утра едва смог подремать пару часов. Поэтому к ЗАГСу я подъехал злой, невыспавшийся и нервный.

Роспись у нас должна была состояться в одном из самых старых зданий исторической части города, этакой туристической достопримечательности, в бывшем дворце одного из ханов. Сам хан здесь никогда не был, и жила здесь его мать с сёстрами. Именно отсюда девушек забирали мужья. Поэтому и старейший ЗАГС располагался здесь же, в одном из залов. Всё остальное было музеем. Я быстро поднимался по лестнице, приехал я на полчаса раньше, и собирался ждать Милану. Ступеньки древней лестницы были узкими и требовали внимательности. — Мир, — голос над головой заставил замереть, едва я поставил ногу на следующую ступеньку, чтобы сделать очередной шаг. Она стояла, купаясь в лучах солнца. Плотная белая ткань платья сверкала и переливалась и сама по себе была украшением. Полностью закрытые руки и плечи, классическая модель. Но я не видел никого прекраснее моей Нимфы. Никто не усомнился бы, что это именно невеста. Не в силах вымолвить и слова, я медленно подошёл и, опустившись на колено, поцеловал край её юбки. — Ну, всё! Спасайся, кто может, сейчас горы начнут рушиться! — Злюка явно издевалась. — Вот видишь, а ты говоришь! Сказали ей! Вот скажи, похоже это на лишение женщин всех прав и возможностей? — это Баграт привёл сегодня Дашу