Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
Сам растягиваю лыбу и тушу остаток сигареты. Закрыв окно, дёргаю нитку жалюзи.
— Есть всё же хочешь? У меня есть шницели и рис с овощами.
— Звучит соблазнительно. — смеётся Ди. — Уговорил.
Пусть у самого аппетита нет, всё же вынуждаю себя поесть, потому что эта Демоница напрочь отказалась ужинать в одиночестве.
— Ты так вкусно готовишь. Мне очень нравится.
Говорит абсолютно серьёзно. Понимаю, что это не лесть, поэтому принимаю похвалу лёгкой улыбкой.
Диана без слов убирает со стола и моет посуду.
— Ты вообще-то в гостях. — бурчу шутливо, пусть самого и прёт от того, что она не жеманничает и не выделывается.
А ещё вставляет то, что выглядит сейчас такой домашней. Будто всегда здесь была. Частью не только моей жизни, но и моего дома. В зелёной футболке, еле прикрывающей ягодицы. С мокрыми волосами. С ласковой улыбкой на пухлых губах.
Обнимая сзади, прижимаюсь телом к спине. Стояком к заднице. Она задирает голову назад и светится счастьем.
— Сделаешь чай? — киваю, поднимая уголки губ выше. — Зелёный есть?
— Есть, Дикарка.
Ставлю чайник и завариваю чай. Как только сажусь за стол, Дианка залезает мне на колени и обнимает, опустив голову на плечо.
Так, сука, хорошо и спокойно сейчас. Уютно и тепло. В последний раз я чувствовал себя настолько охеренно, когда Артём на моё четырнадцатилетние отвёз меня на пустынную трассу и впервые пустил за руль. А когда вернулись, заперлись в его комнате и играли в приставку до самого утра. Тогда он достал две бутылки пива и одну отдал мне. Дал ощутить себя взрослым.
Сейчас я чувствую себя так же. Будто вырос. Сам над собой. Над своими желаниями и страхами. Когда принял решение отказаться от клубов, баров, случайных связей ради таких вот моментов. Вместо того, чтобы тусить сейчас где-нибудь, тупо пить чай, обнимая Дианку, тихо урчащую мне в ухо.
Пока наш чай медленно стынет, разговариваем разом обо всём и одновременно ни о чём. Ди начинает зевать. Самого, несмотря на напряжённый день, начинает клонить в сон. Поднимаясь на ноги, прижимаю засыпающую девушку к груди. Она обнимает за шею. Целует в щеку.
За рёбрами разливается осторожное тепло. Лучик света в моей душе становится ярче и увереннее.
Несу её в спальню. Опускаю девушку на ноги. Сдёргиваю покрывало и, свернув, кладу на комод. Ловлю на себе хмурый взгляд синих глаз.
— Говори, Ди.
Вижу же, что есть что сказать.
Она опускается на постель и поворачивается ко мне. Тянет за руку, заставляя присесть напротив нее. Замираем. Она подворачивает губы и шумно вздыхает.
— Егор, я… Извини, если лезу туда, куда не должна, но я заметила, какой у тебя везде порядок.
Растерявшись от такого заявления, часто моргаю. Что такого ужасного в том, чтобы не разводить срач? А ещё понимаю, что не только в тумбочку она заглянула. Гашу злость на подходе. Не стоит опять поднимать эту тему.
— И? — толкаю несколько нервно.
Диана сглатывает и сползает глазами куда-то мне за спину.
— У тебя диссоциативное расстройство? — сечёт откровенно, врываясь глазами в мою душу.
Опустив голову, устало растираю ладонями лицо. Сжимаю пальцами переносицу и…
Начинаю ржать. Угораю так, что скулы сводит.
— Почему ты смеёшься? — возмущается, сжимая мои запястья.
— Потому что… Блядь, Ди… — рассекаю сквозь смех. — Нет у меня никакого расстройства. Просто люблю, когда всё на своих местах.
Она недоверчиво смотрит на меня. Со свистом вдыхает и подскакивает на ноги. Подбегает к столу, хватает подставку с ручками и карандашами и высыпает это всё на стол. Внимательно наблюдает за моей реакцией, чем вызывает новый приступ ржача.
— А если так? — меняет местами книги, перепутывает тетради.
А я могу только хохотать.
Если кто не в курсе, то одно из диссоциативных расстройств — маниакальная тяга к порядку. У каждого предмета должно быть своё место. Некоторые зацикливаются на количестве. Или на том, что у всего должна быть пара. В острых случаях человек просто не может не отреагировать, если его порядок нарушен.
— Блядь, Дикарка, да хоть так! — вытягиваю из комода ящик с носками и переворачиваю, вываливая на пол. — Будем продолжать разводить хаос или ляжем спать?
Со смехом тащу Дианку к себе и обнимаю. Ржу ей в волосы, перебирая пальцами мягкие влажные пряди.
— Я просто с детства привык к такому.
Конечно, если сравнивать мою квартиру и то, что я успел увидеть в её комнате, не удивительно, что её так бесит мой порядок.
— Я полная дура. — бубнит в грудную клетку, а я опять смеюсь.
— Ещё какая. Собери носки, а я разберу тот бардак, который ты мне на столе развела. Там вообще-то были подготовлены материалы, которые мне нужны завтра в универе.
— Извини.
— Извиняю.
Глядя на рассыпавшиеся ручки, не могу сдержать улыбку. Придумала же себе. Чтобы убедить её в том, что хоть в этом плане я нормальный, собираю их и возвращаю в подставку в произвольном порядке. Одни колпачками вверх, другие вниз. Вперемешку с карандашами. Ловлю её изучающий взгляд и опять хохочу.
— Расслабься, Ди. Обо всех моих заскоках ты уже знаешь. Сюрпризов не будет.
Быстро разгребаю бумаги и тетради. Закидываю нужные в рюкзак. Падаю спиной на кровать и рукой маню к себе Дикарку. Она ложится на бок, опустив голову мне на плечо.
— Не злишься? — тарахтит шёпотом.
— Не злюсь, Диана.
— Честно? — сипит недоверчиво.
Поворачиваю голову и смотрю чётко в синюю глубину. Целую кончик забавно вздёрнутого носа.
— Честно.
Только теперь она позволяет лёгкой улыбке коснуться её губ. Какое-то время целуемся, лёжа на кровати. Просто так. Без напора. Без подтекста. Просто потому, что хочется.
— Спать сегодня будем?
Ответом мне является громкий зевок. Ди прикрывает рот рукой и улыбается. А я вдруг понимаю, что хочу открыть ей ещё часть своего сердца. Дать немного больше.
Перекатываюсь через неё
