Вопрос цены - Весела Костадинова

Я молчала, осознавая, как глубоко сидели в нём эти комплексы, как его прошлое формировало его восприятие самого себя. Его внешность, его травмы, его страхи — всё это отдаляло его от других, заставляя контролировать и закрываться.

— Были, конечно, и те, кто жалел меня… — сказал он, с трудом удерживая в голосе сарказм. — Есть такая категория женщин — жалельщиц. Они смотрят на тебя, как на сломанную игрушку, которую можно подчинить, изменить, вылечить. Для них я был не мужчиной, а проектом для «исправления». И знаешь, Лив, я это чувствовал.

Он посмотрел на меня, его взгляд был полон воспоминаний и скрытых ран, руки сдавливали мои ступни чуть сильнее, чем это требовалось, но я терпела — ведь это помогало ему.

— Они думали, что могут меня спасти, — продолжил он. — Что через свою жалость и «любовь» они смогут дать мне то, чего мне не хватало. Но это всегда только усиливало моё ощущение изоляции. Они не видели меня настоящего, они видели свою фантазию о том, каким я должен быть. И это разрушало любые попытки построить нормальные отношения.

— Так и продолжалось…… Без первой влюбленности, без первых чувств, без первых отношений…. Когда появились деньги и влияние, появился и другой тип женщин…. Те, что пытались….пытались воспользоваться моей болью и моим статусом, — продолжил он с горечью. — Они не хотели меня настоящего. Им был нужен мой успех, деньги, то влияние, которое я имел. Это было ещё более разрушительным. Они видели во мне ресурс, инструмент для достижения своих целей. И все же…. Володя выход нашел. Самый древний и самый возможный в моем случае.

— Володя… — я чуть прищурилась, пытаясь понять, о чём говорит Олег. — Ты про женщин, которых он для тебя находил?

Олег кивнул, чуть заметно усмехнувшись.

— Он всегда был хорош в решении вопросов, которые требовали деликатного подхода. Я не собирался заводить серьёзные отношения, и Володя знал это. Но он понимал, что полное воздержание от каких-либо связей — это тоже нездорово. Так что он предложил решение. Тогда же пришла мысль и об операции. Ни он, ни я не хотели давать нашей крови…. Нового шанса. Не хотели рисковать…. Повторением.

Знаешь, Лив, — он едва заметно усмехнулся, скрывая обиду и стыд, — без обид, проститутки, я имею ввиду честных представительниц этой профессии, намного честнее многих женщин. Видят клиента — работают с клиентом. В их глазах — расчёт и понимание, — продолжил Олег, опуская взгляд. — Они не претендовали на мои чувства, не пытались изменить меня или привязать к себе. Это был своего рода бизнес, где каждая сторона знала свои роли и обязанности. Поэтому…. — он замялся, — в первые минуты…. Я и тебя….

Я шутливо дала ему подзатыльник.

— Ах, ты, зараза, ты хочешь сказать, что я….

— Ну сначала я подумал, что да…. По крайней мере в первые, скажем так, часы работы. Пока….

— Пока что? — я прищурила глаза.

— Пока ты не продемонстрировала профессиональные навыки, — быстро, слишком быстро ответил Олег, отводя глаза, и поцеловав меня в колено. Манипулятор хренов!

— Олег, — я не могла сдержать смех, хоть он и отдавался болью в ребрах, — ты хоть слышишь, как это звучит? Хотя…. — я намотала на палец рыжую прядь, — в чем-то ты прав, наши две профессии…. Имеют определенное сходство.

Олег взглянул на меня с интересом, а потом ухмыльнулся, чуть склонив голову.

— Хм, — протянул он, стараясь не рассмеяться, — и в чем же, по-твоему, заключается это сходство, Лив?

Я хитро улыбнулась, продолжая наматывать на палец прядь волос.

— Ну, например, в том, что мы должны уметь читать людей, — сказала я с невинным выражением лица. — Понимать их желания, видеть их слабости, и, самое главное, контролировать ситуацию. Мы ведь, по сути, работаем с людьми и их слабостями, не так ли?

— Да, рысенок, — он снова поцеловал мою ногу, — и теперь мы подходим ко второй моей проблеме. Вторая противоположна первой. Это потребность контролировать, доминировать. Я боюсь потерять контроль, потому что, когда ты контролируешь, ты защищён. Ты неуязвим. К сожалению, Лив, если с первой проблемой я справиться смог, правда только к 30 годам и с помощью профессионалок, то вторая существует и сейчас.

— Лив, — голос его снова зазвучал глухо, — я никогда не смогу полностью дать тебе свободу. Я всегда буду играть, манипулировать и делать все, чтобы ты была, чтобы ты оставалась рядом со мной. Не потому, что хочу этого, а потому что это — моя суть. Потому что всегда буду боятся потерять тебя, потому что всегда буду защищать тебя и себя. Я не смогу избавиться от этого, как бы не старался.

— Эх, Олег… — я прижала его голову к своим больным ребрам, спрятала лицо в его мягких волосах. — Помнишь, когда-то, миллион лет назад, мы говорили с тобой о вопросе цены? Ты задал мне вопрос, во что я оцениваю себя и сказал, что заплатишь эту цену. Ты обещание сдержал. А я, Олег, сдержу свое. — Я на секунду замолчала, прикрыв глаза, прислушиваясь к себе. И вдруг поняла, что это единственное правильное решение. — Олег, не ты один совершил ошибку: я принимала свою свободу как право, ушла от Андрея, забывая, что свобода — еще и ответственность. И за эту ошибку я тоже заплатила. Поэтому за возможность быть рядом с тобой, я готова заплатить своей свободой. Высокая цена, Олег, но оно того стоит.

Он задержал дыхание, а потом обнял. Его прикосновения были осторожными, даже несмелыми, как будто он всё ещё сомневался, имеет ли право удерживать меня рядом с собой. В его объятиях было столько нежности, что казалось, будто он пытался выразить всё то, что не мог сказать словами.

Мне казалось, я задыхаюсь от любви, от чувств, от своего счастья и даже от горечи тайн прошлого. Я хотела, чтобы Олег был рядом всегда, каждую минуту, каждую секунда нашего времени.

Он чуть отнял свою голову.

— Рысенок, тебе нужен еще отдых…. По-моему, ты сейчас снова свалишься, у тебя так сильно бьется сердце.

Я улыбнулась сквозь слёзы и слабость, чувствуя, как силы понемногу уходят. Его слова, его тепло успокаивали меня.

— Хорошо, — прошептала я, закрывая глаза, — но не уходи, ладно? Останься рядом… тут хватит места для нас обоих…

— Хорошо, — он снял одежду и нырнул ко мне под одеяло, бережно прижимая к себе. Я обняла его, положила голову ему на плечо, чувствуя, как его все еще потряхивает: от усталости, от