Плотское желание - М. Джеймс
Было совершенно очевидно, что она не хочет, чтобы ее нашли. И мои братья и даже Аида, не понимали, почему я не хочу оставить ее в покое.
— Ты должен уважать ее желания, если она хочет исчезнуть. — Мы вчетвером находимся в гостиной особняка — необычное зрелище для субботнего вечера, но нам предстоит посетить благотворительный вечер. Хозяйка — женщина, занимающаяся детьми, интересующимися искусством в Лос-Анджелесе, специально попросила присутствовать всю семью Кампано, особенно Аиду, которая изучает историю искусств. Аида заговорила, когда я боролся с галстуком у зеркала рядом с камином, скрестив руки на груди, стоя позади меня. — Если бы она хотела быть с тобой, она бы была. Ты не можешь ее заставить.
— Это очень отличается от того, что ты говорила об этом раньше. — Я сузил глаза, глядя на Аиду в зеркале. — В последний раз, когда мы говорили об этом, ты считала, что я должен попытаться сделать так, чтобы все получилось.
Аида закатывает глаза, распуская по плечам гриву густых каштановых волос. В сочетании с изумрудно-зеленым платьем она выглядит как принцесса мафии.
— Я сказала, что ты должен попытаться выяснить, как наладить отношения, а не преследовать свою бывшую после того, как она тебя бросила.
У меня на языке вертится мысль сказать, что Эмма беременна, и посмотреть, изменит ли это ее мнение, но что-то во мне сопротивляется. Я не хочу слышать, что Аида может сказать по этому поводу.
— Я пойду найду Кармина. — Аида бросает на меня еще один взгляд, выходя за дверь. — Оставь ее в покое, Данте.
— Я не понимаю, почему ты так зациклился на этой девушке. — Лоренцо сидит на краю одного из диванов, потягивая бокал коньяка. — Она была всего лишь татуировщицей. Ты встречался с десятками женщин. Что такого особенного в этой?
Я резко выдохнул.
— Нам не нужно об этом говорить.
— Думаю, нужно. — Лоренцо отхлебнул из бокала, его взгляд стал пронзительным. — Что-то заставило тебя напрячься, и как твой деловой партнер, а также брат, я думаю…
— Она беременна. — Я поворачиваюсь и смотрю на Лоренцо. — Счастлив? Я хочу найти ее, потому что у меня есть к ней чувства, но также и потому, что она собирается родить моего ребенка, и я хочу иметь право голоса в том, как это все произойдет. Я хочу убедиться, что она понимает, какое участие я хотел бы в этом принять. Я хочу, чтобы она поняла, на какие компромиссы я готов пойти, чтобы найти способ, чтобы все получилось, потому что я не думаю, что она понимает. Наш последний разговор прошел не совсем гладко. — Я глубоко вздохнул. — Этого достаточно?
Лоренцо медленно моргает.
— Данте, если она была беременна до того, как уехала, значит, все закончилось.
Я чувствую резкий холодок в груди.
— С чего ты это взял?
Лоренцо фыркает.
— Я тебя умоляю. Если она уехала из города, значит, она сделала аборт ранее или планировала сделать его сразу после того, как добралась до места назначения. Это единственный исход, который имеет смысл. Ты хочешь сказать, что если бы она собиралась оставить ребенка, то не стала бы сейчас стучаться к тебе в дверь по поводу страховки и алиментов? Зная, насколько ты состоятелен? Если она ушла, не сказав тебе ни слова, то и ребенка больше нет.
Я слышу в его голосе, как он уверен. Абсолютно, полностью уверен. Но я не уверен.
— Ты не знаешь Эмму, — упрямо твержу я. — Она независима. Ей не нравится, когда кто-то делает за нее то, что, по ее мнению, она может сделать сама. Если бы она хотела сделать это одна, то не стала бы просить меня о помощи. Я в этом уверен.
Лоренцо пожимает плечами.
— Ты знаете ее лучше, чем я. Но я не могу представить себе женщину, которая решила бы растить ребенка одна, за свой счет, зная, что его отец очень богат.
— Эмма бы так и решила. — Просто произнеся это вслух, я еще больше убеждаюсь в том, что это правда. — И мне нужно ее найти.
— Возможно, Аида права. — Лоренцо делает глоток своего коньяка. — Если она так старается скрыться от тебя, может, лучше оставить ее в покое.
— Ты бы так поступил? — Я поправляю галстук и поворачиваюсь к нему лицом. — Просто позволил женщине, которую ты любишь, женщине, которая собирается родить твоего ребенка, исчезнуть, даже не поговорив об этом?
— Я постарался не попадать в такую ситуацию. Так что не могу сказать. — Лоренцо делает последний глоток своего напитка и встает. — Пойдем узнаем, разыскала ли Аида Кармина. Нам пора на вечеринку.
Мероприятие проходит в большой художественной галерее в центре города. Хозяйка приветствует нас, отводит Аиду в сторону, чтобы поговорить о возможности какого-то содействия со стороны художественного факультета университета, и Лоренцо, Кармин и я начинаем пробираться по галерее. Я беру с подноса бокал шампанского и делаю глоток, разглядывая произведения искусства, развешанные по стенам. Позже состоится негласный аукцион, и я присматриваюсь к тому, что я мог бы добавить в свой пентхаус. Это то, чем можно занять свои мысли, а не Эммой, или последней вечеринкой, на которую я пришел вот так, с ней на руке.
Воспоминание о ней на балконе, с видом на городской пейзаж Лос-Анджелеса, посылает во мне вспышку жара, как будто моя кровь горит. Я никогда ни по кому не испытывал такой боли, как по Эмме. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
Кажется невозможным, что я потерял ее, когда я только-только узнал, что могу чувствовать.
— Данте. — Голос Лоренцо прорывается сквозь мои мысли, в нем звучит нотка раздражения. — Данте, я уже три раза пытался привлечь твое внимание. Тебе нужно держать себя в руках. — Его голос становится жестче, в нем появляется резкость. — Наша семья рассчитывает на тебя. Ты не можешь позволить себе так отвлекаться из-за женщины.
Она не просто женщина.
Но какая-то часть меня понимает, что он прав. Ответственность за управление империей Кампано в значительной степени легла на мои плечи, и я не могу упустить это из виду.
— Есть ли причина, по которой ты говоришь это сейчас?
— Альтьер только что вошел в эти двери, так что да. — Лоренцо поворачивается, и я двигаюсь за ним, мое собственное раздражение растет при мысли о том, что мне придется иметь дело с ним. Нет никого, с кем бы я предпочел говорить, или даже быть рядом прямо сейчас.
А потом я вижу, кто у него на руке, и весь мой мир замирает.
На мгновение я не
