Любовь до востребования (СИ) - Зика Натаэль

Наконец, они выбрались на наезженную дорогу.

- В посёлок?

- В Листовянку, - отрезал альфа. – Мы же по делу уехали, забыл? Мясо надо пристроить, мы не можем с ним вернуться. Да и алиби нужно. Спросит Верховный – куда ездили? В Листовянку, мясо отвозили. А что мне не по чину самому таким заниматься, так развеяться захотел, да и не к кому попало – к голове заехал! Расстроился же из-за ссоры с любимой племянницей. Ясно?

- Ясно. Но… лгать альфе… Боязно. Язык не повернётся.

- Зачем лгать, дурень? Мы едем в Листовянку?

- Едем.

- Мясо везём?

- Везём.

- Вот! Значит, всё правда.

- Понял, альфа.

Машина набрала скорость, а Виктор задумался – ненадёжный помощник, слишком труслив. Придётся и от него избавляться. Впрочем, так даже лучше: нет свидетеля – нет опасности, что по глупости или из-за страха тот проговорится.

Подмигнув подельнику, отчего тот расслабился и даже улыбнулся, Марков откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, будто дремлет. Надо придумать, как нейтрализовать Валерия. Убить? Это само собой, только вслед за исчезновением волчицы новая смерть будет выглядеть подозрительно. Тем более, в непосредственной близости от первой трагедии. Нет, тут нужно что-то этакое…

Отправить волка с поручением! Точно… Но куда?

В тундру! Он напишет письмо, и сегодня же отправит Валерия к северным. Мол, по телефону одно, а на бумаге написано – совсем другое. Бумага – документ!

Сообщить, что в договор закралась ошибка, которая может повлечь за собой серьёзные перемены, предложить немедленно встретиться и всё обсудить.

Сразу двух зайцев убьёт – подельника с глаз подальше отправит, чтобы тот с Верховным не смог встретиться, и продемонстрирует, что ничего против Ольги не замышлял. Наоборот, пытался исправить, вернуть ей контроль над участками. Договориться с сестрой, чтобы выдала на него доверенность – дело пяти минут, та по жизни во всём брату доверяет, а уж после гибели дочери, тем более в Виктора вцепится. Да, так он и сделает – Валерий съездит на Север, вернётся вместе с тундровыми. К тому времени, расследование уже должно завершиться. Он, конечно, будет безмерно горевать, но что поделаешь? Взбрыкнула племянница, да не по дороге пошла, а через тайгу. Угораздило же её нарваться на тигрицу с тигрятами? Очень жаль, страшная потеря!

И волк расплылся в улыбке.

Пусть Верховный претензии к неразумному зверю предъявляет.

Как же хорошо, что на прошлой неделе он обещал сельскому голове мяса подкинуть! Очень удачно два дела совместились, и второе послужило прекрасным прикрытием для первого. Луна к нему благоволит!

Глава 17

Холод.

Безжалостный убийца на мягких лапах. Сначала он кусает и щипает, но если жертва не реагирует, не уходит в тепло или хотя бы не начинает активно двигаться, холод меняет тактику. Теперь он не жалит, а обволакивает, отбирая способность чувствовать, насылает оцепенение, переходящее в сон.

Сначала вернулся слух.

Тихо, почти бесшумно падал снег, где-то вверху, над головой волчицы, дятел добывал себе обед.

Следом за слухом включилось обоняние, и Умка слегка поморщилась от сильного запаха крови.

Постепенно чувствительность возвращалась, но тело одеревенело, конечности затекли. Попытавшись двинуть головой, стряхивая с левого уха снежинки, волчица обнаружила, что сделать этого не может. Её голова оказалась плотно прижата к передним ногам и зафиксирована замерзшей до состояния железа шкурой. Всё тело зверя было крепко спеленато, как люди пеленают младенцев, а конечности, ко всему прочему, ещё и связаны между собой. Дернувшись несколько раз, Умка поняла, что ей не справиться. Перекинуться? Но в волчьей шкуре переносить холод легче. Потом, человеческая ипостась крупнее… Оборот поможет растянуть шкуру! Правда, будет больно, но это лучше, чем лежать тут, беспомощной, и ждать, пока на неё набредёт какой-нибудь голодный хищник!

Оборот прошёл медленнее, чем обычно, видимо, действие наркотика, которым её одурманили, прошло не до конца. Но это к лучшему, быстрый оборот принес бы больше боли, она и так еле сдержалась, когда жёсткая шкура впилась в рёбра, сдавливая грудную клетку, мешая полноценно дышать. С головы сам слетел импровизированный намордник – и правда, на чём ему держаться, на человеческом-то лице? И путы на руках стали заметно свободнее – ноги волчицы были толще, чем запястья второй ипостаси. Поворочавшись, женщина поняла – надо выбираться, и как можно скорее! Шкура совершенно заледенела, а модная коротенькая шубка, в которую она вырядилась перед визитом в родную стаю, грела слабо. Снег валил, закрывая обзор, но волчица и так догадалась, что оставили её здесь неспроста. Наверняка, охотничья тропа какого-нибудь хищника, ведь похитителям не нужно, чтобы её труп был найден связанным. По всему выходит, поисковый отряд должен обнаружить клочки, по которым невозможно будет установить полную картину.

Перекатываясь с боку на бок, Ольга разминала шкуру, отчего та становилась податливее. Делать это в человеческой ипостаси было легче, но холод проникал до костей, а рук и ног, которые от снега даже замёрзшая шкура не прикрывала, она уже почти не чувствовала.

Обнаружив, что может, наконец, согнуть руки, женщина изловчилась и, упираясь локтями в «кокон», сумела подтянуть запястья ко рту. Грызть замерзший ремень было не очень приятно, но выхода-то нет! И она грызла, тихо скуля от холода.

Оля не знала, сколько прошло времени, прежде чем последний виток распался на две половинки. Руки были почти свободны, но так замерзли, что казались деревянными. Если не восстановить кровообращение – она может вообще остаться без рук!

Превозмогая сопротивление кокона, женщина принялась хлопать руками. Через некоторое время первый укол в палец, второй. И вот она катается по снегу, воя от дикой боли. Пальцы жгло и выворачивало, казалось, что с неё с живой снимают кожу, но Оля знала – надо перетерпеть, когда кровообращение восстановится, боль уйдёт.

Наконец руки перестали гореть огнём, и хоть пальцы ещё плохо сгибались, призрак обморожения отступил. Теперь нужно было спасать ноги.

К этому моменту шкура достаточно раздалась, чтобы Ольга могла свободно дышать и подтягивать руки к груди, но не настолько, чтобы женщина могла согнуться или освободить нижние конечности.

Ворочаясь в шкуре, пытаясь её отогреть своим телом и развернуть, плача от огненной ломоты в руках, женщина совершенно не следила за обстановкой, поэтому тихое рычание, достигшее её ушей прозвучало, как гром среди ясного неба. Извернувшись, Ольга сумела сконцентрироваться на источнике звука и на пару секунд забыла, как дышать – сквозь пелену снега проглядывала расписная шкура крупной кошки.

Тигр.

Зверь шевельнулся, Ольга поймала его взгляд и движение сбоку от большого тела тигра – бьющий в возмущении кончик хвоста.

- Я-аур! – раздалось из-за кошки, и Ольга, тихо ахнув, увидела второго тигра. Поменьше. Существенно меньше. Тигрёнок? О, Луна, только не это! Лучше с шатуном встретиться, чем с самкой, защищающей своё потомство! Она лежит, связанная и вымазанная свежей кровью – можно сказать, хищникам накрыт стол!

- Мрау! – коротко рявкнула тигрица, и детёныш исчез из виду.

Кошка снова перевела внимание на непонятное существо и, коротко уркнув, сделала шаг ближе, активно принюхиваясь.

Она не была особенно голодна, но запах крови и внутренностей возбуждал аппетит, а трепыхания неведомого существа вызывали опасение – не навредит ли оно её малышу? Лучше прикончить, а потом уже спокойно изучить.

Тигрица медленно обошла находку, обнаружила комок смёрзшихся внутренностей и, зацепив его лапой, с третьей попытки перекинула подальше от странного свёртка.

Тигры не падальщики и едят только свежеубитую добычу, но печень и остальной ливер пахли приятно, показывая, что бычок расстался с ними всего несколько часов назад. Тигрёнку понравится вкусное лакомство!