Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома
Но не так все плохо. Элеонора подарила ей Блисс. И с того момента – пятнадцать лет назад, – когда Рейчел впервые взяла на руки свою правнучку, она знала, что этот ребенок принадлежит ей.
Рейчел одевалась для встречи с Блисс не менее тщательно и продуманно, чем на церемонию присуждения почетного звания. Она выбрала гречишного цвета слаксы, свитер в тон, замшевые полуботинки и такой же замшевый широкий пояс с бахромой, который подчеркивал ее тонкую, как у Скарлетт О'Хара, талию. Через плечо она перекинула свой любимый шарф. Бриллиантовые серьги-пуговки и обручальное кольцо – вот и все украшения.
Когда она закончила со всем этим, как раз наступило время ежедневного звонка в Коннектикут:
– Как себя чувствует сегодня мой муж?
– Точно так же, как и вчера, миссис Салинко.
– А что, новое лекарство, которое ему выписали, не оказало никакого действия?
– Боюсь, что нет. Пока еще нет.
– А доктор Грин уверял меня, что уже можно будет ожидать какого-нибудь результата. – Она старалась не выказывать раздражения.
– Я показывала вашу фотографию в газете мистеру Салинко, кстати, примите мои поздравления…
– Он не узнал меня?
– Мне очень жаль, миссис Салинко. Может быть, завтра утром ему станет лучше.
Поблагодарив, Рейчел закончила как обычно:
– Увидимся в воскресенье.
В голосе медсестры прозвучали профессионально бодрые нотки:
– Не забудьте, у нас будет рождественская вечеринка. Дед Мороз прибудет как раз после ланча.
Рождество! Рейчел сделала пометку для секретарши Даниэлы о том, что надо подготовить к празднику чеки от 50 до 100 долларов для персонала Дома престарелых.
У Даниэлы уже собралась довольно большая стопка факсов, ей поступило тридцать семь телефонных звонков, в основном от друзей и знакомых, поздравлявших Рейчел, несколько звонков от просителей и один от Тины Браун, предлагавшей вместе пообедать и побеседовать для интервью.
– Она спросила меня, что я знаю о вашей связи с Рудольфом Валентино!
– О Господи! – отмахнулась Рейчел.
– Но миссис Салинко, это правда?
Удивительно, до чего легковерными бывают люди. Почти двадцать лет назад одна назойливая журналистка добилась встречи с ней, чтобы поговорить о благотворительности, а когда получила нужные сведения, принялась выпытывать подробности о ее нашумевших любовных связях. Упомянув о встречах с Джорджем Гершвином, Кларком Гейблом и Гарри Трумэном, Рейчел застенчиво вздохнула: «Но Валентино… – вот о ком я думала днем и ночью».
И попала в цель. История ее тайной любви не только появилась на страницах скандальных хроник, но и оказалась «подшитой в дело». Еще одно доказательство того, что сколь бы сомнительным ни был рассказ, стоит ему появиться в печати, как он тут же ложится вместе с реальными событиями в фундамент мифической биографии и воспринимается как неопровержимый факт.
– Нет, Даниэла. Это неправда. Руди и я никогда не были любовниками…
– В самом деле?
Разочарование, промелькнувшее на лице секретарши, вынудило ее прибавить:
– Но он учил меня танцевать танго!
– Неужели? Как в фильме «Кровь и песок»? О Боже! Я и представления не имела!
– Только, ради Бога, Даниэла, давай договоримся: я никогда не встречала Рудольфо Валентино. Запомнила? А теперь успокойся и позвони Тине Браун. Извинись перед ней за то, что я не смогла подойти к телефону. Объясни, что я встречаюсь с Блисс и позвоню ей завтра.
Надо тщательно продумать, как повести беседу с Тиной Браун. Рейчел восхищали интервью, которые публиковались в «Вэнити фэя», но… они обладали иногда особенностями и больно били доверчивого рассказчика. А в «альбоме» Рейчел было много и своих и семейных тайн, о которых она предпочла бы промолчать. Если только газетная ищейка возьмет след, она непременно докопается до чего-нибудь.
Разговор с журналисткой надо выстроить таким образом, чтобы та написала только о Джесси и о ее фотографиях Блисс. Рейчел надо выступить в роли эдакого патриарха семьи, который гордится успехами внучки. И если только ей зададут прямой вопрос, она признается, что фотоаппарат, с которого началось увлечение и карьера Джесси, подарила она. Но самое главное для нее – это Блисс.
– Угадай, кто зде-е-е-есь? – предмет ее размышлений материализовался, распространяя запах гардений.
Увидев правнучку, Рейчел расслабилась. Как воин, который привык к постоянной боевой готовности, она была совершенно безоружна перед проявлением беззащитности и подлинной доброты.
– Гардении! Благодарю, дорогая. Ты всегда помнишь о том, что я люблю.
– Они от бабушки.
Ханна тоже знала, что именно эти цветы любила Рейчел.
– Но ведь принесла их ты. А кто обнимет меня?
За месяц с последней их встречи Блисс еще больше повзрослела. И когда они обнялись, Рейчел почувствовала ее упругую грудь. Другие девочки выглядят такими неуклюжими в зимней одежде, но только не Блисс.
– Позволь мне взглянуть на тебя, дорогая.
В День Благодарения Блисс встретила ее в поношенных брюках-гатре для верховой езды, клетчатой фланелевой рубашке навыпуск, которая доходила чуть ли не до колен, и в кожаной жилетке. Блисс переделала ее из мужской куртки, обнаруженной среди старья, сваленного в гараже.
В этот раз, отступив назад, чтобы дать возможность рассмотреть себя, она явила взгляду Рейчел некую озорную импровизацию, сочетание различных фактур и различных цветов, где не сразу можно было отделить целое от деталей, – модель, от которой перехватывало дыхание. На ней были широкие, не по размеру джинсы с прорезанными на коленях дырами, сквозь которые проглядывали вишневого цвета колготки. Обувь была не менее экстравагантна – галоши, хлопавшие при каждом шаге. Рубашка завязывалась узлом на талии. А поверх нее – прозрачный кружевной жакет, переделанный из… страшно сказать! – старой кружевной салфетки. Браслеты – точно такие, которые носила молодежь, – из изогнутых ложек, обвитых пестрыми жгутами из оберток от жевательных резинок и расписанных лаком для ногтей. На шее – нечто вроде боа и последний писк моды у подростков – пара помпончиков, изготовленных из шнурков. Общее впечатление завершали значки с цитатами из песен рок-музыкантов и высказываний политических деятелей.
На голову Блисс водрузила шляпу, повязанную сверху ситцевым платком в горошек. А на полях шляпы лежали разбросанные пластмассовые вишни. Одна гроздь свешивалась прямо над левым глазом Блисс, придавая ей вид беспутного ангела.
Когда Блисс обняла Рейчел, кружевной жакет распахнулся, и Рейчел увидела, что сползшие с бедер девочки джинсы открыли живот с маленьким пупком. Если бы это был кто-нибудь другой, Рейчел пришла бы в негодование. Но тут она только рассмеялась.
