Марианн Кейс - Ангелы
Я осторожно открыла дверь в гостиную. Они сгрудились на диване, смотрели «Кто хочет стать миллионером?» и высмеивали участников.
– Даже тупицы знают ответ на этот вопрос, – сказала Элен, глядя на экран.
– И какой он? – спросила Анна.
– Не знаю. Но я и не должна знать. Надо мной не висит угроза вот-вот потерять девяносто три тысячи фунтов. Ну давай, ради всего святого, позвони же своему другу. Если он такой же тугодум, как ты…
Ну почему они все дома? Была бы только, скажем, Анна. Я бы могла все сказать ей, а потом, как последняя трусиха, залечь в кровать, а Анна пусть пересказывает новость остальным.
Тут мама заметила меня в дверях.
– Маргарет! – воскликнула она. Много лет я говорила ей, что меня зовут Мэгги, но она ни в какую. – Проходи. Садись.
Она ткнула локтем отца:
– Положи ей мороженого!
– Шоколадное? Клубничное? – Папа сделал паузу, перед тем как торжественно объявить главное блюдо. – Или же с шоколадным драже? Это новинка!
В доме моих родителей всегда отличный выбор сладостей. Но, в отличие от большинства семей, у нас сладости не дополняют обычную еду, а предлагаются вместо нее. Не потому, что маме не нравится готовить, а потому что нам не нравится есть ее стряпню. Так что она забросила готовку еще в начале восьмидесятых.
– А зачем, если вы, неблагодарные соплячки, ничего не едите?!
– Я ем, – промычал отец. Глас вопиющего в пустыне.
Но это не помогло. В наш обиход прочно вошли полуфабрикаты, и это меня печалило. Мне так хотелось семью, как в Италии, когда по вечерам все собираются на ужин, передают тарелки и миски с дымящейся домашней едой через отполированный сосновый стол, а мамочка-пампушка улыбается у плиты.
Тем не менее я не пренебрегла мороженым. С благодарностью получила свою порцию (разумеется, с шоколадным драже) и досмотрела конец программы. Пришлось. Ведь до окончания завладеть их вниманием было невозможно. Да я и рада была отсрочить момент, когда придется произнести: «Мы с Гарвом расстались». Я боялась, что если скажу эти слова вслух, то это будет значить, что все на самом деле случилось.
И вот настал момент.
Я вздохнула, переборола тошноту, подступившую к горлу, и начала:
– Мне нужно кое-что вам сказать.
– Отлично! – У мамы опять стало выражение лица «я скоро стану бабушкой».
– Мы с Гарвом расстались.
– Ой!
Папа с шумом исчез за своими газетами. Анна кинулась мне на шею. Даже Элен выглядела испуганной, а уж моя бедная мамочка… Ей словно на голову кирпич упал. Она была потрясена и шокирована до глубины души.
– Через минуту ты скажешь, что пошутила, – произнесла она, задыхаясь.
– Увы, не скажу, – решительно ответила я. Я ненавидела себя за то, что причиняю ей боль, особенно если учесть, что я уже вторая ее дочь, у которой развалился брак. Но ведь так важно не вводить ее в заблуждение. Ложная надежда хуже, чем никакой.
– Но… – Она пыталась перевести дыхание. – Но вы же всегда были отличной парой. Скажи же что-нибудь!
Она сердито толкнула отца. Он с неохотой выглянул из-за газетного щита.
– Семь лет желания,[4] – робко добавил он.
– «Джентльмены предпочитают блондинок», – добавила Элен и ткнула локтем Анну.
Та задумалась на секунду и сказала:
– «Неприкаянные».
– Это про тебя, – съехидничала Элен, потом презрительно скривила губы, глядя на стену из газеты. – Видишь, папа? Мы можем назвать все фильмы с Мэрилин Монро, но что толку?
– Вообще-то я была замужем девять лет, – спокойно сказала я газете. Он же хотел как лучше.
– Это ужасный шок для меня, – снова и снова повторяла мама.
– Я думала, что вы будете рады, вы же всегда терпеть не могли Гарва.
– Да, но… – Внезапно мама опомнилась: – Не говори глупостей, мы нормально к нему относились.
Я сказала правду. Они терпеть его не могли. За исключением Клер, которая еще в подростковом возрасте крутила роман с его старшим братом (тоже известным под именем Гарв, из-за чего возникала путаница). Она всегда считала, что мой Гарв – просто душка, особенно с тех пор, как он починил ее магнитофон. Однако у вас бы завяли уши, если бы вы услышали ее высказывания на тему старшего Гарва. Но, несмотря на одобрение Клер, у остальных членов семьи Гарв почему-то (не по его вине) заслужил репутацию прижимистого и старомодного не по годам.
Голословное утверждение, что он – жадюга, появилось в первый же вечер, когда я официально пригласила его познакомиться с моими родными. Мы встречались с ним уже довольно долго. У меня были серьезные намерения, и я решила, что пора ему встретиться с моей семьей. Мы избрали паб «Фелан» по соседству. И по существу произошло вот что: Гарв не купил всем выпить.
Не купить выпивку – это смертный грех в нашей семье. У нас всегда просто соревнование, кто больше купит и всех споит. Разгорается практически рукопашный бой за право первым добежать до бара.
В тот вечер Гарв очень даже хотел купить всем выпить, но он нервничал и был слишком робок. Как только все допивали до середины, Гарв вскакивал со своего места, нащупывал кошелек и блеял:
– Еще?
Но каждый раз поднимался шум, как на бирже. Все орали, чтоб он сел и убрал деньги, что он нас обижает. Даже я сгоряча присоединялась к этим воплям, так как у меня сносило крышу. Под градом слов Гарв с неохотой опускался на свой барный стул.
В итоге в тот вечер сначала всем купил выпить папа, потом Рейчел, я, Анна и снова папа. А Гарв заработал репутацию жмота.
Следом за этой судебной ошибкой последовало происшествие с тенниской. История эта началась весело, а кончилась трагически. Однажды в субботу мы с Гарвом таскались по центру и от нечего делать заходили в магазины одежды. Гарв тогда был всего лишь практикантом и только что обзавелся машиной, так что с деньгами было туго, и мы искали, где что можно отхватить по дешевке. А еще лучше получить бесплатно. На дне корзины с уцененным товаром мы случайно откопали тенниску. К нашему удивлению, она не была как обычные вещи, которые лежат в таких корзинах: у нее не было третьего рукава, дырка для головы была на месте, никаких несмываемых пятен не было. На самом деле она была превосходна: нужный размер, подходящая цена и отличная неяркая расцветка, из-за которой глаза Гарва казались синими, хотя они вообще-то серые.
И только когда мы вернулись домой, то обнаружили малюсенький логотип над нагрудным карманом. Крошечный контур человечка, играющего в гольф, который мы пропустили, пребывая в эйфории от того, что у изделия всего два рукава. Разумеется, мы были потрясены до глубины души, но решили, что логотип такой маленький, что его и не видно. Кроме того, денег ни на что другое не было, так что пришлось ему носить эту тенниску. Ну, он ее и носил. И следующее, что я услышала от своих родственничков: Гарв носит те же футболки, что и папа. Потом откуда-то взялась сплетня, что он играет в гольф. Это было нечестно и несправедливо.
