Элизабет Гейдж - Табу
Мужчины, смекнув, в чем дело, стали остерегаться Флагга и обходить его стороной. Но он был очень близок к прорабу, который, в свою очередь, не забывал замолвить о нем словечко хозяину.
И вот сегодня Флагг, настоящий «шакал» по призванию, смотрел на Джозефа Найта, по-юношески крепкого, спокойного, уверенного в собственных силах и правоте, что привлекало к нему многих людей, с ненавистью. В один прекрасный день Флагг сам был не прочь стать лидером. И теперь он глядел на юношу так, будто Найт украл у него эту честь.
Как и все «шакалы», Флагг ненавидел людей, которые были морально выше. В Джозефе Найте он ненавидел то спокойное мужское начало, которое производило на людей сильное впечатление и побуждало их работать все лучше и лучше. По сравнению с ним, Флагг казался суетливым и жалким. В душе у Джулиана тлела злобная зависть.
Но была еще одна причина его ненависти.
Джозеф Найт по-мужски был притягателен и неотразим. Каждый уик-энд, когда ребята отправлялись в город спустить заработанные за неделю деньги на вино и женщин, Найта осаждали самые привлекательные дамочки, буквально сражаясь за право провести с ним ночь. И Джулиану Флаггу, прыщавому, малосимпатичному заморышу, чья подлая натура была просто написана на лице, не доставалось ничего, кроме потасканных шлюх.
Больше всего выводило его из себя то обстоятельство, что вовсе не бронзовый, сильный торс и не красивое, смелое лицо Найта привлекали к нему женщин, а какие-то невидимые флюиды спокойной силы и честности. Его таинственное молчание, отрешенность, казалось, заставляли женщин просто бесноваться от желания.
По этой причине, вкупе со всем остальным, Джулиан Флагг и ненавидел Джозефа Найта.
Если так дело пойдет и дальше, Найт может стать боссом для Флагга. А уж этого Джулиан не смог бы перенести никогда!
Но сегодня, глядя на работающих людей, Джулиан Флагг придумал, как вытащить этот гвоздь у себя из головы. И он был намерен хорошо поработать над замыслом.
Летним вечером Деннинг Лаури, владелец компании, которой принадлежали нефтеносные участки (и два таких же в соседних странах), обедал со своей дочерью Бет, гостившей у него, – в пансионе, в Массачусетсе, где она училась, начались каникулы.
Бет была его любимым и единственным ребенком. После смерти жены шесть лет тому назад Бет стала для отца светом в окошке. В семнадцать лет она была уже чинной и отшлифованной пансионной жизнью девицей, но до сих пор у нее сохранялись какие-то дерзкие, лисьи повадки, которые заставляли мистера Лаури еще сильнее любить дочь и позволяли ей без труда обводить его вокруг ее маленького пальчика.
Теперь она была «настоящей молодой леди», как судачили о ней языки в округе. Она приходила в отчаяние от своего большого дома, по-оклахомски грубо обставленного, и молчаливых слуг. Большую часть времени она проводила в городе, делая покупки или нанося визиты друзьям, дочерям соседей – нефтяных бизнесменов или богатых владельцев ранчо, посещала вечеринки. Но она всегда обедала с отцом, зная его безумную любовь к себе. Она сидела напротив него и слушала его рассказ о событиях и новостях дня, изредка вставляя пару слов о своих делах. Это было частью того стратегического плана, который позволял ей получать от отца новое платье или лошадь именно тогда, когда ей это заблагорассудится, или обещание поездки по Европе, которое занимало ее мысли и которое нужно было выманить у него лестью и улыбкой.
Деннинг Лаури был доволен, глядя, как дочь слоняется бесцельно по округу и флиртует с местными кавалерами. Замуж он намеревался выдать ее в одну из лучших семей штата. Во имя этого он работал всю жизнь. Хотя его последняя жена была из приличного рода, сам Лаури был сыном бедного техасского фермера и тяжело пробивался наверх.
Ему было совсем не просто накопить достаточно средств и обзавестись собственностью, которые поставили бы его вровень с крупнейшими нефтяными кланами страны. Ему пришлось играть краплеными картами. Он вышиб из седла не одного соперника и приобрел не один участок земли путем запугивания и сомнительных сделок.
Последние семнадцать лет – длину жизни юной Бет – он трудился над тем, чтобы упрочить свое положение в экономике страны и политической жизни, навязывая свои услуги всякому, кто был хоть кем-то. У него было в запасе немало влиятельных политиков, чем-либо обязанных ему или другим нефтяным воротилам. И он боролся, как только мог, чтобы не допустить у себя профсоюзов.
С годами влиятельные люди нефтяного бизнеса признали в нем грубого, но полезного союзника. Хотя они смотрели на него свысока, смеялись над его вульгарными манерами и делали вид, что не одобряют его деловых операций, они знали, что его аферы служат их собственным интересам в той же мере, как и его. Он делал грязную работу, в плодах которой они нуждались, но не хотели пачкать ею руки.
В сейфе под полом спальни своего дома Деннинг Лаури хранил секретный денежный фонд, используемый для подкупа политиков, взяток и найма агентов, чтобы разваливать профсоюзы. Фонд постоянно содержал сорок тысяч долларов, взятых из его собственных нелегальных доходов и тайных организаций нефтяных бизнесменов, использовавших Лаури в качестве коммивояжера. Делом его рук было исчезновение ряда профсоюзов за последние два года, а многие другие были так обескровлены, что их члены всерьез опасались за свои жизни.
Деннинг Лаури ненавидел профсоюзы больше, чем что-либо на свете. Это была кучка смутьянов, хотевшая ограничить свободу торговли и задушить стремительный взлет нефтяного бизнеса, не дав ему исчерпать и части своих возможностей. Они были злом, бороться с которым нужно было любым оружием, какое оказывалось под рукой.
Действительно, в данный момент профсоюз активно пытался настроить против мистера Лаури его собственных людей. Ходили упорные слухи о тайных собраниях, и усиливающийся ропот недовольства указывал на то, что так оно могло быть на самом деле.
Лаури сделал все, чтобы быть хозяином положения. Во-первых, он сделал своих людей такими счастливыми, какими подобные люди имеют право быть. Он дал им по приличному домишку, где спать, оплачиваемые обед, завтрак и ужин, приготовленные умелым поваром, и регулярные премии для посещения городских шлюх. Во-вторых, он создал сложную сеть платных агентов, которые своевременно доносили ему, что думали его люди, о чем говорили друг другу наедине в своих домишках и барах. Некоторые шлюхи были у него на довольствии. Он получал от них бесценную информацию, так как рабочему вдали от дома и семьи (как большинству среди этих буянов и работяг) некому, кроме любимой шлюхи, раскрыть свою душу.
