Бренда Джойс - Любовники и лжецы
– Шесть месяцев назад. Но что происходит?
– Не твое собачье дело! – огрызнулся Эйб. – Скажем, Форд у меня в черном списке и был там в течение пятнадцати лет. Не могу поверить, что этот мерзавец подписал контракт с «Северной звездой»!
«Как случилось, что я об этом не знал? – удивленно подумал Эйб. – Немыслимо, невероятно». Он не смотрел телевизор, разве что время от времени «60 минут» или «Ночную линию», и не ходил в кино. Эйб никогда не делал покупки в супермаркетах, где во множестве продавались бульварные газетенки. Он читал только «Тайм», «Экономист» и «Уолл-стрит джорнал». Сомнительно, чтобы в их доме можно было найти «Ти-Ви гайд». Эйб даже не знал, читает ли Нэнси подобную макулатуру. Но если бы он смотрел телевизор или сам делал покупки в магазинах, то ему было бы известно, что этот ничтожный, жалкий подонок Форд действительно стал крупной телезвездой. Невероятно. Пропади все пропадом.
А теперь, подписав этот контракт с «Северной звездой», Форд мог стать суперзвездой.
– Эйб, позволь мне уточнить. Ты не хочешь, чтобы Форд снимался в «Возмущении», или не хочешь, чтобы «Северная звезда» снимала «Возмущение», или ты не хочешь, чтобы «Северная звезда» снимала Форда?
– И то, и другое, и третье.
– Слишком поздно, Эйб.
– Каковы условия контракта с Фордом?
– Ч-черт, я не знаю. Но могу узнать.
– Узнай. И сразу же вышли мне копию его контракта по факсу.
На мгновение возникла пауза.
– Иисусе Христе, что ты собираешься сделать? Ты хочешь погубить этого парня?
Эйб рассмеялся:
– Полно, Тед. Просто пришли мне копию контракта. И держи язык за зубами.
Глава 8
– Так, значит, вы репортер из воскресной газеты?
– А вы Джексон Форд, – сказала она, с улыбкой протягивая руку.
Приятно удивленный, Джек пожал протянутую руку. Линда Майер, стройная брюнетка с ярко-синими глазами, скрывавшимися под очками в черепаховой оправе, была, несомненно, весьма привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим.
– Я Джек. Добро пожаловать. – Он жестом пригласил ее войти. – Хотите что-нибудь выпить? Или съесть?
– Я думала, вы не пьете, – торопливо сказала она.
Скользкая тема. Джексон Форд, по собственному признанию, был алкоголиком и наркоманом, избавившимся от пагубных пристрастий семь лет назад.
– Я не пью. Но если кто-нибудь пьет в моем присутствии, это меня не беспокоит.
– В таком случае я с удовольствием выпью белого вина.
Подав Линде бокал, Джек повел ее в ту часть гримерной, которая служила гостиной, и сел рядом с ней на обтянутую мягкой замшей кушетку.
– Не ожидал увидеть такого репортера, – игриво сказал он. – Иначе не стал бы жалеть, что пришлось отменить одно свидание.
Линда знала, что женщины сходят по Джеку с ума; во всяком случае, за ним прочно укрепилась репутация обольстителя. Тем не менее она испытывала нервное возбуждение. Она для него слишком стара. Все его женщины были в возрасте восемнадцати или около того.
– Не возражаете, если мы, не теряя времени, сразу приступим к делу? – спросила она и покраснела.
– Не возражаю. – Джек усмехнулся.
Смущенная Линда включила маленький диктофон.
– Джек, – начала она, стараясь, чтобы голос не дрожал, – я знаю, что вам, наверное, приходилось рассказывать свою биографию миллион раз, но…
– Два миллиона раз, – уточнил Джек, обнажив в улыбке невероятно белые на фоне смуглой кожи зубы.
– Поправка принята. Два миллиона. Но я хотела бы услышать ее в вашем изложении.
– Ладно. С чего начать?
Он заметил, что она сидит, изящно положив ногу на ногу. И почему его всегда одолевает похоть?
– С самого начала, – попросила Линда. – Вы родились в Канзас-Сити.
– Правильно. Тридцать семь лет назад.
– И ваш отец…
– Мой отец был автомехаником и пьяницей. Он бросил нас, когда мне было шесть лет. Мою мать это очень обрадовало. Она была официанткой. Мы жили на городской окраине. В настоящих трущобах. Я играл в хоккей и воровал, а она работала. Иногда мать не приходила домой ночевать. Порой приводила мужчин, которые, уходя, оставляли деньги на ее ночном столике. И я всегда слышал: «Отстань, Джек. Разве ты не видишь, что я не одна? Ложись спать, Джек. Джек, иди на улицу и поиграй. Джек! Я кому сказала: иди на улицу и поиграй!» Однажды ушла и не вернулась. Тогда мне было одиннадцать…
Ничтожная дешевая проститутка. Он на всю жизнь запомнил этот день. Даже сейчас, при одном воспоминании об этом, у него до боли сжалось сердце. Джек вернулся в пустой дом. И сразу все понял. Он всегда знал, что когда-нибудь мать тоже бросит его, как и отец. Растерянный, не желая верить тому, что произошло, он поплелся на кухню и, найдя там полпинты виски, выпил все до дна и отключился. Он не плакал по ней. И никогда не станет.
Кто бы ни позвонил ему сегодня, это не его мать. Его мать умерла.
– Продолжайте, – мягко приободрила его Линда.
Джек улыбнулся. Как-никак он актер.
– Я уехал оттуда. На попутных машинах добрался до Сент-Луиса. Жил на улицах. Примерно год спустя меня задержали за угон автомобиля. Это был шикарный «тандерберд» вишневого цвета. – Он усмехнулся. – Полицейские узнали, что у меня нет родителей, и засунули меня в исправительный центр. Это было самое лучшее, что когда-либо со мной случалось.
– Исправительный центр?
– Нет. Дом моих приемных родителей, куда я попал оттуда. Это была по-настоящему добрая супружеская пара. Их собственные дети выросли, обзавелись семьями и жили в Нью-Йорке. Старики окружили меня любовью или по крайней мере пытались сделать это.
– И тогда вы обнаружили у себя тягу к сцене?
– Да-а. Но правильнее было бы сказать, что я обнаружил тягу к преподавательнице театрального училища. Господи, как же она была хороша! Высокая, красивая. Делия Корис.
– Ну и?
– Я безумно влюбился в нее. И стал посещать все ее уроки. Я хотел, чтобы она меня заметила, поэтому изо всех сил старался хорошо учиться. Впервые в жизни у меня появилось желание добиться успеха.
– Продолжайте.
– Я родился актером. Не поймите меня неправильно, мне еще предстояло учиться и учиться. Но у меня были врожденные способности, и мисс Корис, заметив это, взяла меня под свое крылышко и стала по-настоящему работать со мной. Наверное, я был неплохим учеником. – Его лицо снова осветилось улыбкой.
Что правда, то правда: Джек был очень неплохим учеником.
Он никогда не забудет, как она в первый раз занималась с ним любовью. Джек пришел к ней на урок. Ничего не скажешь, ему было чему поучиться! Для него это было не впервые – он утратил невинность в двенадцать лет, – но оральным сексом еще никогда не занимался. Джеку это понравилось. Ей – тоже.
