Сандра Мертон - Роковая весна
— Ах, вот как! — лакей передернул плечами. — В таком случае…
— Но я уверен, что вы найдете для нас место. Не так ли?
Миранда с тревогой посмотрела на Дэниела. «Голос вроде бы ровный и мягкий, но опытное ухо не может не различить звон металла. Короткое замыкание, и…»
— Мистер Торп, — вежливо вступила Миранда. — Я знаю одно очаровательное местечко… «Господи, ну дался же ему ее локоть!..»
— Не так ли! — повторил он вопрос. Метрдотель глотнул воздух. Еще раз…
— Конечно, сэр! Я только… я только хотел сказать, что столики у окон… Если бы вы захотели сесть у окна… — он улыбался. — Я вам могу предложить столик в углу.
Дэниел обнял Миранду за талию. «Это еще зачем?» Она хотела отодвинуться, но он, переложив широкую ладонь на бедро, плотно придвинул ее к себе.
— У вас есть столик у окна. Вы просто забыли.
— Ах, да, сэр!
«Догадался, наконец!» — с облегчением подумала Миранда.
— Прошу вас! — и метрдотель повел их к столику.
Миранда услышала, какая в зале наступила гробовая тишина. Юбочка ее плескалась, касаясь прелестных коленей, так некстати зачехленных в черную кожу, а в это время туалеты от Диора и Кардена заполошно провожали ее глазами. Правда, «кардены» проявили несколько иной интерес:
«Если есть разрешение на отстрел редкостного экземпляра, то с Богом!»
Миранда гордо несла свою голову, но внутри все сжалось в комок, и она бессознательно заторопилась, ускорила шаги.
Дэниел наклонился к ней, коснувшись губами уха:
— Плюй на все, детка!
Девушка бросила на него благодарный взгляд. — «Все-таки он хороший!» — подумала она. Невозмутимо вышагивая рядом, всем своим видом он демонстрировал полнейший неглижанс. Наталкиваясь на его спокойный холодный взгляд, сидящие в зале отводили глаза, склоняясь над тарелками. К тому времени, когда Миранда и Дэниел подходили к столику у окна, обычный ресторанный шумок возобновился, и на них никто уже не обращал внимания.
Мгновенно успокоившись, Миранда успела подумать, что не ради нее он проделал этот королевский проход. «Что не король, конечно, ясно, просто амбициозный мужчина, не позволяющий в свой адрес ни малейшей непочтительности. Однако именно он оградил меня от фантастического снобизма», — подумала она и решила поблагодарить его.
Когда метрдотель, услужливо подвинув стул, усаживал ее за столик, Миранда улыбнулась Дэниелу.
Он, наклонясь к ней через стол, спросил:
— Все в порядке? Кивнула.
— Я хочу, — она провела кончиком языка по губам, — поблагодарить вас.
— За что?
— Вы знаете, за что. Эти люди… понимаете, они на какое-то мгновение усложнили мою жизнь… Выражение лица Дэниела моментально изменилось.
— Мисс Стюарт, эти люди ни при чем. Сами старайтесь не усложнять свою жизнь, — сказал он холодно. Взял меню и стал изучать.
Миранда вздохнула и открыла свое. «Быстро заказать, — подумала она, — еще быстрее все съесть и как можно быстрее уйти отсюда. Благотворительность… Так он, кажется, назвал эту заботу обо мне? Тем лучше…»
— Выбрала?
Взглянула. На его лице вместо прежней откровенной неприязни — вежливая холодная любезность. Да, она права! Он ждет-не дождется, когда закончится неприятное для него происшествие. Почему-то ей стало грустно.
— Мисс Стюарт, а-уу?
Улыбнулась. Заглянула в меню. «Перечень загадочных названий французской и голландской кухни на пяти страницах. Если бы знать, чем одно блюдо отличается от другого!..»
— Мне все равно. Суп можно. Ветчину, фриты… Гамбургер, например. Яичницу с беконом… Что закажете, все будет одинаково хорошо, — Миранда отложила в сторону меню и улыбнулась.
Дэниел кивнул ей и сделал знак метрдотелю.
— Кофе мне, — сказал он, — а даме для начала — гороховый суп, потом — ветчину и фриты.
— Да, сэр!
— Еще она хотела бы гамбургер. На подобострастной физиономии лакея брови поползли вверх, но…
— Да, сэр! Конечно, сэр!
— И еще — яичницу с беконом. Метрдотель встретился глазами с Дэниелом, когда тот отдавал меню.
— Десерт закажем после, — добавил Дэниел, оригинально откомментировав случайную встречу взглядов.
— Я по-прежнему вдохновляю вас на трюкачество? — спросила Миранда, наклонившись к нему через стол. — Для чего вы все это заказали? Чтобы было посмешней?
— Ничуть, — пожал он плечами. — Мы попросим завернуть с собой то, что вы не осилите за ужин.
— Хорошо. Действительно, все разом одолеть невозможно.
Проглотив ложку супа, она уже не могла остановиться…
— Спасибо, — сказала Миранда, когда съела все, что заказала. — Большое спасибо. Кажется, вкуснее никогда не ела.
— Я полагал, что ты несколько преувеличиваешь. Теперь вижу: лучший врач — тарелка супа… Миранда почувствовала неловкость:
— Нельзя сказать, что я все время голодаю, но…
— Ты американка? — перебил он. Миранда кивнула.
— Вы же тоже американец. Я сразу почувствовала, что нас что-то роднит, — она нерешительно улыбнулась.
Он не заметил улыбки. Во всяком случае, сделал вид.
— Ты когда приехала в Голландию?
— Чуть больше пяти месяцев. «Кажется, он не злой, — подумала Миранда. — Самое время объяснить мои обстоятельства».
— Я приехала в Амстердам, потому что… Вы, конечно, знаете, что Амстердам считается в мире…
— Я примерно представляю, что такое Амстердам, мисс Стюарт. Свободы навалом… Легкость жизни необыкновенная, которая вас поначалу вдохновила, а потом обнадежила…
Миранда рассмеялась.
— Да нет! Совсем не то, мистер Торп. Я как раз хочу сказать, что я приехала в Амстердам… Он резко наклонился к ней и, не дав договорить, спросил:
— Разве можно так жить? Быть вольной пташкой — одно, а набитой дурой — совсем другое. Миранда вспыхнула.
— Если бы вы дали мне возможность объяснить, то…
— Ты же, как… цыганка, черт возьми! Нельзя же так жить, честное слово! Нельзя быть такой легкомысленной.
Взглянула на него:
— Согласна с вами в отношении легкомыслия. Но именно про меня так нельзя сказать. Я много работаю, как, вероятно, и вы, и многие другие.
— Полагаю, что ты права. Ходить по рукам у мужиков — не легкая работенка.
Краска малиново залила ее лицо, шею: «Какой же он негодяй!»
— Нет, совсем нет! — ответила спокойно. «Что он знает о моей жизни и вообще про жизнь и труд художника, — думала Миранда. — Три месяца назад, позируя часами скульптору, я еле двигалась, уходя домой. Икры ног кололи тысячи иголок. А преподаватели живописи… Как тщательно разбирают они все мои промахи!»
— Нет, — повторила она, и глаза ее сверкнули. — Это в самом деле нелегкий труд. Ведь каждый, поймите, подходит по-разному и при этом требует полной отдачи. — Изобразив обольстительную улыбку, добавила:
