Сьюзен Айзекс - Волшебный час
— Нет. Я просто чувствую. Интуиция.
— Случались ли ссоры между Саем и Линдси?
— Никаких явных конфликтов. Ничего подобного я не видел. Но в последнюю неделю обстановка накалилась. Уж вы у себя в отделе убийств лучше других знаете, что ярость не всегда находит словесное выражение.
— Ага, понятно. Но коль вы уж пытаетесь убедить меня в этой версии с напряженной обстановкой, дайте мне хоть какое-нибудь подтверждение. Попытайтесь. Насколько Сай был рассержен? Насколько Линдси была недовольна Саем? Настолько, что всадила в него две пули?
В свете фар фургона оперативной службы я увидел, как костлявые руки Грегори покрываются гусиной кожей.
— Помилуйте, Бреди, наверное, мисс Киф была не совсем права в интерпретации этой конкретной роли, но я питаю глубочайшее к ней уважение — не только как к актрисе, но и как к человеку. И я убежден, что человек, равный ей по интеллекту и достойный…
— Да бросьте вы, Грегори! Мы не на киношном семинаре, мать твою. Ведь уже три недели, как идут съемки. Неужели этого времени не хватило, чтобы понять, что фильм находится под угрозой срыва?!
— Нет, этого, конечно, достаточно. Все это чувствовали. Мы же все там очень тесно связаны, много общаемся. Вы смотрели «День ради ночи»?
— Нет. Ой, только, пожалуйста, не рассказывайте мне о фильмах и актерах. Больше жизни, меньше кино.
— Дело в том, что на съемках и актеры, и обслуживающий персонал предпочитают обсуждать предыдущие фильмы, а не отношения.
— Ну так что Линдси Киф? Говорят, она тут одна из лучших актрис, это правда?
— Она в самом деле неплохая актриса. Но, видите ли, в чем дело… По фильму в ее героине хрупкая, нервная внешность сочетается с уязвимой, ранимой натурой. Отснятый же материал демонстрировал только взвинченность и истеричность. И отнюдь не самого утонченного свойства, до Сигурни Уивер [13]ей далеко. Черствость, мрачность какая-то. Как в наихудшей из «мыльных опер».
— Вы просматривали эти материалы лично?
— Да.
— И что? Линдси играла плохо?
— Да.
— А что Сай? Случалось ему обнаруживать раздражение в ее адрес? Вообще делился он своим неудовольствием с кем бы то ни было — с ней, с вами?
— Нет… пожалуй. Он был настолько осторожен, в жизни не угадаешь, что у него на уме — если сам не скажет.
Грегори умолк. Я не мог понять, то ли он действительно пытается что-то припомнить, то ли подыскивает слова, которые я, по его мнению, жду от него услышать. В этот самый момент к нам ленивой рысцой подвалил Робби Курц.
Детектив Роберт Курц, собственной персоной. Дождь ли, ясно ли, слякоть ли, буря… Застрелили кого, удавили, зарезали, ограбили… Мужчину ли, женщину, дитя — это не важно: лучезарная эйзенхауэровская [14]улыбка детектива Робби озаряла место любого преступления, а его благостная курносая физиономия искрилась энтузиазмом.
— Привет, Стив!
— Здорово. — Чтобы подальше держаться от его взрывоопасного жизнелюбия, я побрел по пляжу, делая вид, что хочу поразмышлять в одиночестве. Как и следовало ожидать, Робби устремился за мной.
На мое счастье, Робби только-только исполнилось тридцать. Это хоть как-то позволяло соблюдать дистанцию. Я был почти на десять лет опытнее. Он протирал штаны в патрульной машине, ожидая, пока какой-нибудь местный идиот проскочит на красный свет в районе Дикс Хиллз, — а я уже был «восходящей звездой» в отделе убийств. Поскольку я был разжалован, по званию мы были равны. Но на деле, будучи ведущим следователем, я был главнее. А он всячески пытался не замечать нашего неравенства.
Робби — плешив и зачесывает волосы, чтобы эту плешь скрыть. Потом он их прыскает лаком, так что они каменеют и застывают дыбом. Жена Робби (тоже обладательница улыбки а-ля Эйзенхауэр и трепетного конопатого декольте), к сожалению, слаба на передок и частенько украшает плешь Робби очередными рогами.
Количество арестов, произведенных по решению Робби, к стыду нашему и на горе нам, втрое превышало количество реальных обвинений. Хуже того: Робби убежден, что он превосходный коп. Это убеждение наполняет его самодовольством; не посмеешь ни пройти в сортир, ни задержаться у кофеварки, не уплатив ему дань в виде улыбки восхищения и поклонения. С утра пораньше он каждому в смене вручает сухарики, печенье и пирожные, словно папа римский, дарующий благословение.
Робби остановился неподалеку от меня, около дюны, водрузив ногу на песчаный холмик, от чего всем корпусом неуклюже накренился вперед. Нет, он определенно плох вне помещения, не хватает ему гладкого линолеума офиса в Саффолк Каунти.
— Что нового? — спросил я и полоснул ладонью по острым стеблям высокой прибрежной травы.
— На тропе у дома мы нашли следы! — заорал он. — От резиновых шлепок. От обычных дешевых шлепок. Митц из лаборатории говорит, что это шлепки мужские, 45-го размера, хотя очевидно… — тут Робби выдержал эффектную паузу, дав, видимо, мне время подготовиться к следующей порции блистательных умозаключений, — что такого типа обувь могла быть на ком угодно. Но если бы нам удалось проследить, куда эти следы ведут…
— В каком месте вы обнаружили следы?
Он показал через газон и бассейн в угол большой веранды, занимавшей всю заднюю часть дома. Я вытянул шею и прищурился. Парень из лаборатории копошился на газончике перед домом. Он только что закончил фотографировать следы и собирался снять отпечатки.
В этом углу, прямо под верандой, я заметил что-то вроде холмика, совершенно скрытого решеткой высотой полтора-два метра. Если смотреть туда со стороны дюн, метров с тридцати нетрудно было бы заметить там человека с винтовкой. А вот из дома засечь его было бы невозможно. Даже если перегнуться через перила веранды и смотреть прямо туда, где кончается решетка и начинается газон, некто с винтовкой калибра 5,6 скорее всего пригнулся бы в тенистом убежище огромного дома, и тогда его не разглядеть.
— Это может оказаться решающим обстоятельством! — провозгласил Робби, тряхнув головой в знак согласия с самим собой. Его лакированные волосы при этом даже не шелохнулись.
Но несмотря на его возбуждение, я вовсе не собирался испытывать оргазм по поводу этих следов; не так-то все просто. Прежде чем потратить пару дней на охоту за владельцем шлепанцев, я хотел прокрутить другие возможные версии.
— Найди кого-нибудь, кто смог бы разузнать насчет садовников, — сказал я Робби. — Выясни, не носит ли шлепанцы кто-нибудь из них. Кстати, загляни в шкаф Сая. Что-то во время осмотра никаких шлепок я там не видел и сильно сомневаюсь, чтобы он сподобился надеть что-нибудь в этом роде. Хотя вполне возможно, что именно этим летом парни его круга решили, что дешевка из супермаркета может смотреться забавно, и он прикупил пар пять-десять. — Я задумался на секунду. — Да, вот только не сорок пятого размера. Сай не был таким здоровяком. Маленькие ладони, некрупные ступни, и уж наверное — небольшие…
