Джил Гаскойн - Ты в моей власти
В девять часов Розмари ехала к парикмахеру на студийном лимузине, который всегда был в ее распоряжении в день записи. Она оставила Элле записку, что встретится с ней в гостевой комнате после шоу. Может быть, Элла закажет где-нибудь ужин на девять вечера? «Не надо было этого делать, – мелькнула у нее мысль, – кончится тем, что мы окажемся в «Джо Аллене», а там соберутся абсолютно все».
Волосы причесаны, забраны вверх, закреплены лаком. Элла всегда говорит, что такая прическа напоминает ей футбольный мяч. Розмари снова в машине, занятая собственными мыслями. Ее немного мутит после выпитого у парикмахера кофе. Лимузин ловко маневрирует в потоке машин, и Розмари приезжает на студию еще до полудня.
В ее уборной, как всегда, ждут цветы от продюсера. Костюмерша приносит два костюма на выбор. Но она не в состоянии решить.
– Не знаю, Мей, выбери сама.
– Я поглажу оба, а вы потом решите. Хотите чашечку кофе?
– Нет, спасибо, мне на сегодня уже хватит.
На какое-то время ее оставили одну, и она принялась просматривать сценарий сегодняшней передачи. Двое гостей (один из Соединенных Штатов), поп-группа, возглавившая хит-парад, и, как обычно, обозреватели – вот и вся сорокапятиминутная еженедельная программа.
Она спустилась в студийный ресторанчик на ленч – перекусить и побеседовать с продюсером, Дереком Смайлтоном, и режиссером Энн Джефферис, и, как всегда, разговором завладел Дерек. Энн улыбалась и согласно кивала любой его реплике – этому она хорошо выучилась, что и обеспечивало ей работу, которой она сейчас занималась, хотя порой и тяготилась ею. Розмари всегда ужасали отношения между Дереком и Энн. Они были любовниками уже более десяти лет. Тридцатилетняя Энн была секретарем Дерека, его доверенным лицом, а в последнее время, в результате некоторых манипуляций на студии, он добился для нее места администратора и к тому же взял ее на передачу, над которой сейчас работал. Он был лет на двадцать старше ее, женат и не собирался ничего менять в своей хорошо отлаженной жизни.
Ситуация была совершенно банальной, и Розмари уже давно привыкла к повторявшемуся время от времени вопросу Энн: «Неужели он никогда не разведется?» Когда Розмари виделась с ними, ее обычно занимало: «Где они делают это? На заднем сиденье машины? В его кабинете на студии? Хорош ли Дерек в постели?» И сейчас, сидя рядом с ними, отводя взгляд от жующих челюстей Дерека, Розмари никак не могла отделаться от возникшего перед ней малопривлекательного видения – двух потных тел в судорогах страсти.
– Дерек, ко мне сегодня придут, – перебила она продюсера, собираясь уходить. – Элла с приятелем. Кто-нибудь сможет их встретить?
– Конечно, конечно, дорогая. Я все организую.
Розмари пошла в гримерную и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза и слушала, не вникая, что говорит гримерша. Кто-то ей говорил, что именно в таких местах черпают сплетни для колонок светской хроники бульварные газеты. Розмари вполне верила этому. Слушать сплетни было интересно, стать их объектом – страшно.
Она вернулась в студию, держа в руках сценарий, ручку и блокнот. Помощник режиссера обсудил с ней ход передачи, Мей, поколебавшись, принесла чашку кофе. Музыканты начали репетировать, а Розмари и Аннетт, принимавшая участие в подготовке программы, удалились в тихую пока комнату для гостей, чтобы обменяться последними замечаниями.
– Мне кажется, в этот раз ни один из собеседников не доставит вам хлопот, – сказала Аннетт. – Только не расспрашивайте Джина Наймана о его первом браке.
– Ну да, а это самое интересное, – отозвалась Розмари, не поднимая глаз от текста.
– Так всегда и бывает, правда? – девушка рассмеялась, но смех получился грустным.
Кончился перерыв. В студии сделалось людно и шумно. В качестве обозревателей сегодня были актриса из многосерийной телевизионной мыльной оперы и ведущая телевикторины. Актриса жаловалась, что терпеть не может пьесы, о которой ей предстояло говорить.
– Что я скажу, черт возьми? Если правду, актеры засыплют меня злобными письмами.
– Свалите все на режиссера, – посоветовала молоденькая ведущая викторины.
– И он никогда больше не пригласит меня работать, – скривилась актриса.
Розмари посочувствовала ей. Актрисе предстояла нелегкая задача. Откровенность лучше оставить для бесед дома.
В шесть тридцать прибыли оба гостя передачи, с супругами и сопровождающими, и все, кроме Розмари, последовали за ними в комнату для гостей, а она осталась у себя выпить рюмку виски с содовой, что позволяла себе в день записи. Розмари утверждала, что не следует видеться с собеседниками до передачи, чтобы они «не выболтались» заранее.
В семь пятнадцать с собравшейся в студии публикой начал подготовительную работу актер-»разогревщик», а Розмари стояла за съемочной площадкой, слушала и прикидывала, приехали уже Элла с Беном или нет. Она повернулась к Мей.
– Не знаешь, кто-нибудь встретил моих гостей?
– Сейчас узнаю, – прошептала Мей и исчезла прежде, чем Розмари успела сказать, чтобы она не беспокоилась. Как раз в этот момент Бен меньше всего был ей нужен.
– Готовьтесь, – скомандовал помощник режиссера, и Розмари поискала глазами, куда бы положить свои теперь ненужные записи.
– Все в порядке. Элла и ее приятель здесь, – прошептала Мей и снова исчезла, быстро одернув юбку Розмари и выхватив записи из ее вдруг ставших влажными рук.
– Прошу всех… Тишина в студии!
Начался отсчет.
– Пятнадцать секунд до начала записи.
В этот момент ей захотелось, чтобы каблуки были пониже, а юбка не такой облегающей.
– Десять секунд…
Расстояние до стула на съемочной площадке показалось ей длиннее, чем обычно.
– … пять, четыре, три, два…
Зазвучала мелодия заставки, и невидимый голос пророкотал:
– Добро пожаловать, леди и джентльмены, вот хозяйка нашей воскресной программы Розмари Дауни.
И она включилась. Голова была ясной. Улыбка – естественной. Эта часть ее жизни принадлежала ей. И только ей.
К счастью, передача шла ровно, собеседники Розмари держались спокойно, не отклоняясь от обсуждаемых предметов. Скучновато, но гладко. В этот вечер Розмари и не хотела большего. Без всяких технических помех квартет отыграл финальные аккорды, публика зааплодировала, и запись окончилась. Нужно было подождать несколько минут, чтобы фотографы сделали рекламные снимки участников шоу. Народ начал расходиться. Розмари улыбнулась в камеру, обменялась несколькими фразами с американцем, который теперь оказался более интересным собеседником, чем во время передачи.
«Ничего не изменилось», – подумала Розмари, переводя взгляд на поднимавшихся с мест и покидавших зал людей. И тут же увидела Бена с краю в одном из рядов в середине зала, а рядом с ним – Эллу. Розмари отметила присутствие дочери, и снова взгляд ее вернулся к Бену. Он сидел ссутулившись, подавшись вперед, огромный, спокойный среди снующих вокруг людей. И вдруг встал, давая кому-то пройти, глядя прямо на Розмари. Чуть улыбаясь, склонил голову. Элла помахала матери и жестами показала, что они поднимутся наверх выпить и там дождутся ее. Взяв его под руку, Элла направилась к выходу. Он послушно пошел, продолжая улыбаться. Уголком глаза Розмари видела эту сцену.
