Доктор Нонна - Зойка моя! (сборник)
– Может, и имеет, – промолвил Гена и начал вспоминать дальнейшие события, которые происходили в тот сложный для всех год.
Дочь и сын почти не общались в первую неделю. Арсений старался быть мягким и уступчивым, беспрекословно слушался отца и няню, прекрасно учился и никогда ни на что не жаловался. Зойка же в те дни была капризна, часто дулась и грубила всем подряд, но день за днем она оттаивала, и вот уже стычки между подростками стали сменяться разговорами за чашкой чая и редкими совместными шалостями. Галина Павловна и Геннадий вздохнули с облегчением, решив, что все сложности остались позади. Однако жизнь преподнесла им еще один удар.
– Отец, – подошел Арсений, – у мамы через неделю операция. Мне страшно за нее. Она там совсем одна. Мамочка очнется от наркоза в чужой стране, с чужими людьми, и совсем никого рядом с ней не будет. Мне очень стыдно, но я хотел бы нарушить слово, данное ей, и полететь туда. Ты не мог бы меня отправить в Германию?
– Ты прав, сынок, – отозвался мужчина. – Завтра же я займусь билетами и проживанием. Ты замечательный человек, Арсений. Твоя мать очень хорошо тебя воспитала, я горжусь тобой.
В этот момент зазвонил телефон, и Покровский отвернулся от мальчика. Сын вышел из гостиной, чтобы не мешать разговору. А через некоторое время мужчина пришел на кухню, где собрались все члены семьи, и сказал:
– У дедушки большие проблемы с сердцем. Завтра он прилетает в Москву – здесь его будут оперировать.
Зоя подняла огромные глаза на отца и сжала губы. Было видно, что девочке вдруг стало страшно, что ее жизнь вот-вот разрушится, разлетится на мелкие частички.
– Я хочу видеть дедулю, – прошептала она.
– Конечно, милая, – откликнулся отец и погладил дочь по голове. – Мы с тобой поедем встречать дедушку и проводим его в больницу. Заодно я поговорю с врачами. Он прилетает днем, но в школу ты можешь не ходить.
Зоя кивнула и прижалась к няне.
В аэропорт Геннадий с Зоей прибыли раньше времени. Поняв, что до прилета остается еще больше часа, отец и дочь направились в кафе. Есть не хотелось совсем – слишком тревожно было на душе, но стоять в зале ожидания и всматриваться в лица выходящих людей, безнадежно пытаясь отыскать единственное родное, – еще хуже. Гена взял под локоть дочь и повел в сторону столиков. Проходя мимо стеклянных окон здания аэропорта, мужчина вдруг увидел отражение красивейшей пары и с удивлением отметил, что видит именно себя и Зою. Впервые Покровский посмотрел на девушку глазами мужчины, а не отца. К 14 годам его крошка вдруг превратилась в юную женщину: детская фигурка приобрела соблазнительные изгибы; жесты, манеры и взгляд стали манящими. Изменения произошли и в одежде – теперь в гардеробе были обтягивающие джинсы, коротенькие курточки и кофточки, высокие каблучки. В таком образе уже в 14 лет девочка была дико сексуальна. Весь час, что папа с дочкой просидели в кафе, Геннадий ловил себя на том, что смотрит на дочь глазами мужчины, и очень смущался от такого открытия. Наконец объявили о том, что самолет совершил посадку.
Бориса Львовича везли на каталке работники аэропорта, Екатерина Леонидовна шла сзади, везя за собой чемодан. Когда мужчина увидел профессора, то сразу понял, что дела совсем плохи. Лицо больного было синюшным и отекшим, взгляд потускнел, а все вещи болтались на изнеможенном теле как на вешалке. Зоя бросилась к дедушке:
– Дедуля! Дедуля, я так соскучилась!
В очередной раз Покровский залюбовался стройной фигуркой дочери, однако тут же одернул себя и переключил внимание на пожилую чету, заменившую ему рано погибших родителей. Борис Львович и Екатерина Леонидовна тепло здоровались с внучкой, хотя было видно, что улыбки даются им с трудом. Геннадий поспешил родным навстречу.
Профессора определили в палату, и Гена пошел разговаривать с хирургами, а Екатерина Леонидовна и Зоечка окружили своим вниманием и заботой старика. Когда мужчина вышел из ординаторской, он увидел, что пожилая женщина сидит в коридоре.
– Екатерина Леонидовна, что случилось? – встревожился мужчина.
– Все нормально, милый, – подняла уставшие глаза «вторая мать». – Боря захотел наедине поговорить с внучкой. Не знаю, о чем.
Как только были произнесены эти слова, из палаты выскочила Зоя и уставилась на Геннадия.
– Это правда? – Губы малышки дрожали, а кулачки были сжаты. – Скажи мне, это правда?
– Милая, я не знаю, о чем ты говоришь.
Екатерина Леонидовна поспешила к мужу, оставив отца с дочерью наедине.
– О том, что ты не мой отец, – расплакалась Зайка.
– Крошка моя, – притянул к себе ребенка Покровский. – Ты моя с самого рождения. Ты моя и только моя дочка… Да, в тебе не течет моя кровь, но это ничего не значит!
– Не значит? – вскричала Зоя. – Что ты об этом знаешь? Он отнял у меня мамочку! И тебя тоже отнял! Ты мне не отец! А он мне не дедушка!
– Зоечка, зайка моя, я был твоим отцом с самого твоего рождения и всегда им буду. И дедушка с бабушкой у тебя самые настоящие: они твои родные по крови, но это и не главное. Главное, что они очень любят тебя и в тебе их смысл жизни.
– Смысл жизни? – переспросила дочь. – Какой жизни? Он убил мою маму, а меня отдал чужому человеку. И в этом смысл его жизни?!
– Ты сейчас расстроена, поэтому не можешь рассуждать разумно, – пытался успокоить девочку отец. – Поверь мне, у твоего дедушки не было и дня, чтобы он не жалел о том, что когда-то поднял руку на Верочку, хотя ее гибель была трагической случайностью. Он очень страдает от того, что не уберег дочь. И то, что ты сейчас отвернешься от него, его может просто убить.
– Мне все равно. Он убил мою маму и сломал мне всю жизнь, – зло сказала Зоя и направилась к выходу. Геннадий бросился за ней.
Глава 9
Галина Павловна, Геннадий и даже Арсений пытались поговорить с Зоей, объяснить, что ничего не поменялось в ее жизни.
– Любовь – это нечто большее, чем единая кровь, – говорила няня девочке. – Посмотри на нашу любимую картину, где влюбленные вдвоем взлетают к небесам. Они же не родные, они абсолютно чужие друг другу люди, но их сердца бьются в унисон, потому что в их душах живет любовь. У вас с папой точно так же. Вот еще неделю назад что бы ты сказала про папу?
– Что папочка у меня самый лучший в мире, – буркнула Зоя.
– А он разве изменился по отношению к тебе?
– Нет, но он же мне не папа, – подняла затравленный взгляд молодая девушка.
– А кто же тогда?
– Не знаю.
– Девонька, он твой папа с самого твоего рождения. И он очень страдает от того, что ты отвергаешь его любовь. И дедушке очень плохо. Он считает себя виноватым в смерти дочери, а ты, его единственная и любимая внучка, отвернулась от него. Разве так можно? Он же дал тебе все, что мог дать: семью, заботу, любовь… Так нельзя, маленькая моя…
