Сара О'Брайен - Горячая собственность
— Ну и как же идет твоя карьера? — вопросила я, захлопывая лежащую на столе папку. На нем был темно-серый костюм, точно под цвет его глаз. На губах блуждала слегка заметная улыбка. Я вгляделась в него и поняла, что рот, который я всегда считала сексуальным, на самом деле был самодовольным. Сложив руки на груди, я ждала ответа.
— Я сегодня утром разговаривал с полицией. Дом на Хонан Террас будет находиться под охраной до четверга.
— Я слышала, что ты уже получил роль в новой криминальной драме на РТЕ. Это правда?
Он улыбнулся, но я сказала это не для того, чтобы его позабавить, — я хотела позлить его. Но он не заглотнул наживку.
— Этот дом числится твоим объектом. Даниэль Хэррис прислал мне вчера вечером емэйл — он возвращается, чтобы разобраться самому. Он сказал, что фирма-ликвидатор заказана на пятницу на утро и он будет ждать тебя там около десяти часов. О'кей?
Вместо ответа я молча смотрела на него.
— Ты уверена, что хочешь сохранить за собой Хонан Террас? Было бы вполне понятно, если бы ты отказалась, после всего, что произошло. Если хочешь, я отдам его Райану, он просто умирает по нему, извини за каламбур.
Он встал и смахнул воображаемые пылинки с брюк, избегая смотреть в мою сторону. Мне показалось, что он смеется, так как его плечи слегка вздрагивали, но доказательств этому у меня не было.
— Я могу заниматься Хонан Террас, нет проблем, — проговорила я ледяным тоном и с шумом открыла папку, лежащую передо мной. Он пошел к двери и на мгновение задержался возле нее. Я ощущала его присутствие, но не подняла глаз.
— Между прочим, убитого звали Джером Дэли. Очевидно, криминальный тип. Довольно маленькая рыбешка. Вероятно, он получил пулю в голову в качестве мести. Полиция думает, что его убийство связано с какими-то разборками. Да, он жил в соседнем доме, — прибавил он, стоя в дверях.
— О, я знаю, какую тебе надо играть роль, — заметила я сухо, не поднимая головы. — Сопрано.
— Пока, Эллен, — бросил он, уходя. Типичный Эндрю, всегда холодный, всегда владеющий собой. Чтобы отвлечься, я просмотрела объекты на день — три осмотра, все днем. Обычно в среду утром я старалась сидеть в офисе и заниматься бумажной работой и телефонными звонками. А сегодня в любом случае я должна была ждать дядю Джерри с машиной. Так что я вернулась к горе папок на моем рабочем столе. Вскоре я с головой ушла в работу и вздрогнула, когда резко зазвонил телефон.
Сначала я подумала, что звонит городской телефон, и стала кричать в трубку, прежде чем поняла, что звонит мобильник. Я лихорадочно начала рыскать в сумке, стараясь не показывать Райану и Андреа, двум другим младшим аукционистам, что что-то не в порядке. Роясь в ящиках в поисках телефона, я лучезарно им улыбалась. Райан подошел и наклонился над моим столом.
— Вот он, Эллен, ты, должно быть, его уронила, — сказал он, подавая мне телефон. Я одарила его благодарной улыбкой и, наконец, ответила на звонок. Слушая голос в трубке, я старалась не выдавать волнения по поводу того, что мне говорили. Сохраняя все самообладание, на которое была способна, я произносила какие-то слова, когда на самом деле мне хотелось кричать от восторга. Закончив разговор, я повесила трубку и спокойно пошла в маленькую ванную комнату в заднем крыле офиса. Запершись там, я начала радостно повизгивать и вскрикивать: «Да! Да! Да!»
Откричавшись, я спокойно вернулась, села на свое место и вынула папку с названием Хейзелдин. Целый год этот дом значился в наших книгах, даже Тим Глэдстоун лично занимался им некоторое время, но все покупатели только фыркали. А если вас попросили показать дом еще раз, значит, дела идут хорошо, это просто из области чуда. Мне сделали великолепное предложение, всего на три тысячи долларов меньше запрашиваемой цены. И еще одна пара хотела посмотреть его во второй половине дня. Жизнь была хороша. Нет, жизнь была прекрасна. И тут приехал дядя Джерри.
Он не вошел в приемную и не спросил меня. Вообще не сделал ничего подобного. Он включил сирену на нашей маленькой автостоянке. К тому времени как я прибежала туда, на ступеньках «Глэдстоуна и Ричардза» уже собралась довольно большая толпа посмотреть, что произошло. После первого же звука сирены я поняла, что это дядя Джерри. Мне сказал об этом мой желудок, который сразу же начало крутить.
Я прорвалась сквозь хихикающую толпу к моему дядюшке, восседающему в ярко-розовой, как губная помада, «хонде». Мне захотелось убежать, но дядя увидел меня и помахал рукой из машины. На нем были темные очки, что было объяснимо: смотреть на эту машину, не ослепнув, можно было только в темных очках. В толпе я услыхала голос Эндрю.
— Держу пари, что эта прибыла новая машина Эллен, — сказал он смеющемуся Тиму Глэдстоуну. — Это ее дядя Джерри.
Я чуть было не столкнула с лестницы этого несносного насмешника, но пробежала мимо него, радуясь тому, что бегу спиной к зрителям. Дядя Джерри вышел, и мы вдвоем обошли ярко-розовую машину.
— Ну что ты о ней думаешь? — спросил дядя, широко улыбаясь.
— Вау… а-а-а, — только и могла выговорить я. Для большего красноречия я была чересчур переполнена эмоциями.
Но я знала, что делать. Я притворилась, что машина мне очень нравится, и, как только ко мне вернулся дар речи, стала громко и пространно благодарить дядю, заявив ему, что именно такую машину я и хотела. Ярко-розовую «хонду», цвет которой можно получить, только используя пищевые красители и камуфляжный крем. О чем еще может мечтать девушка?
Глава 4
Я очень волновалась, стоя в пятницу утром возле дома в Хонан Террас. У меня был ключ от дома, но мне не хотелось входить в дом одной, поэтому я сидела в машине в ожидании Даниэля Хэрриса или людей из агентства по ликвидации, чтобы показать им собственность. Вот что бывает, когда находишь труп: боишься столкнуться с ним где-нибудь и повсюду. Первым прибыл Даниэль Хэррис.
— Привет, я Эллен Грейс из агентства «Глэдстоун и Ричардз». Рада познакомиться, — приветствовала я его, протягивая руку. Он пожал ее, не сводя глаз с моей розовой машины. Ему было за сорок, он был худым, лысым и к тому же ходячим комком нервов.
— Надо же, труп! Какого-то старика застрелили в моем доме! С тех пор как я услышал об этом, я не сомкнул глаз. Мне пришлось приехать сюда, чтобы уладить все дела, а я очень занят в Торремолиносе, ведь это разгар сезона. Боже, Боже! — причитал он, открывая дверь.
Когда мы вошли, я спряталась за его спиной, что не очень помогло, поскольку я была на полтора фута выше его, но почувствовала себя лучше. Я заметила, что запаха не было. Это уже было кое-что. Потом прибыл фургон. Следующие полтора часа Даниэль Хэррис делал вид, что поднимает и передвигает вещи, как будто помогает, в то время как всю работу делали я и грузчики. Он постоянно стонал, и к тому времени, как начал жаловаться на «непереносимую» погоду в Испании, мой мозг мог выдавать только «да, да, да», а губы были сложены в подобие улыбки. Я улыбалась всему, о чем бы он ни говорил: о трупах, несчастных браках, задержанных рейсах.
