Робин Доналд - Слезы в раю
Теперь, когда она наконец достигла своей цели, неожиданная, непрошеная паника словно сковала ее по рукам и ногам. Сердце ее билось так сильно, что она больше ничего не слышала.
Чтобы успокоиться, она набрала полную грудь воздуха и решительно откинула с лица золотистую прядь волос. Пальцы ее дрожали. Закусив нижнюю губу, она пристально вглядывалась в непроходимые заросли тропического леса, закрывавшие крутой склон между берегом и домом. Услышав позади себя какой-то шорох, она испуганно обернулась, но, к своему удивлению, не увидела страшного кокосового краба, надвигающегося на нее с грозно поднятыми клешнями. Истерика перехватила ей горло, но ценой нечеловеческих усилий ей удалось справиться с собой. Ведь не затем она ехала так далеко, шла на такой риск, чтобы сейчас бросить все и сбежать, не сумев справиться с нахлынувшими эмоциями.
К тому же неизвестно, есть ли вообще на Фалаиси кокосовые крабы. Глупо терять самообладание из-за чего-то, что, может быть, здесь вовсе и не водится. Она мысленно приказала себе успокоиться и решительным жестом одернула рубашку.
Так… Что бы сделал нормальный турист, оказавшись на твоем месте? Пожалуй, он бы прошел чуть дальше и посидел бы немного в тени.
Вытащить катамаран на мокрый, липкий прибрежный песок оказалось делом нелегким. Но когда ей все-таки удалось справиться с этой трудной задачей, локоны у нее на висках неприятно взмокли от пота. Отбросив назад волосы, она опустила парус, чтобы он не хлопал на ветру. Смесь волнения и неприятных предчувствий оказалась довольно крепким коктейлем. Ноги не слушались ее, и только глаза пристально и внимательно изучали берег и темные неподвижные заросли. Оттуда, где она стояла, дома не было видно.
Шорох повторился. На этот раз он раздавался со стороны кокосовых пальм. Она сильно вздрогнула. И снова шорох. Маленькая и беззащитная, она опустилась коленями на раскаленный песок, когда из-за деревьев прямо на нее выскочили два огромных добермана.
И хотя это не было для нее неожиданностью, сердце у нее оборвалось. Сейчас было очень важно не показать, что она испугалась, и она сумела справиться с собой. Гладкие, поджарые, словно пришельцы из ада, они были гораздо больше обычных доберманов. В этот миг она почувствовала себя такой хрупкой и уязвимой, что вся сжалась в комок и стала ждать развязки.
Как она и предполагала, собаки были прекрасно обучены. Не издав ни звука и не проявляя особой враждебности, они застыли прямо перед ней. Ничего не предпринимая, они выжидали, не спуская с нее умных, внимательных глаз.
— Привет, ребятки! — сказала она тихим голосом. — Гуляете?
Один из них, подавшись вперед, любопытным носом осторожно обнюхал ее. Слегка расслабившись, но продолжая по-прежнему оставаться настороже, она отпустила несколько восхищенных замечаний по поводу их физического совершенства. Тот, что стоял ближе к ней, успокоенный ее нежным голосом, похоже, был уже готов проявить вполне дружеские чувства, но другой все еще держался на расстоянии.
— Умница! — тихо произнесла она. — Ну конечно, ты же у нас такой разумный.
Но дальше проявить свой талант укротительницы ей не удалось. С вершины скалы донесся какой-то негромкий звук. Собаки тут же повернули головы и подняли уши. Кэндис тоже медленно оглянулась. Из-за деревьев бесшумно возник человек. Высокий и стройный, окутанный зловещим сумраком джунглей, он с минуту смотрел на нее холодным изучающим взглядом.
Она ожидала увидеть охранника, но это был сам Сол Джеррард. От волнения во рту у нее пересохло, зрачки расширились. Всей своей позой выражая полную покорность, она наблюдала, с какой высокомерной грацией, не проронив ни слова, он спустился на берег. Она вдруг с ужасом обнаружила, что теперь главным между ними стал страх.
Конечно, она всегда знала, что ее поиски чреваты многими опасностями и что в конце ее, ожидает либо огромная радость, либо большое разочарование. Но насколько проще все это выглядело дома, в Новой Зеландии! Она сразу узнала его и, мучимая нехорошими предчувствиями, не осмеливалась поднять глаза. Он прошел еще несколько метров по берегу и остановился неподалеку от нее. Ей казалось, что его окружал зыбкий, мерцающий и острый, словно бритва, ореол опасности.
Сейчас Кэндис готова была бы отдать все, только бы оказаться у себя дома в Окленде.
— Это частные владения, — нарушил он напряженную тишину. Голос его звучал холодно и бесстрастно, словно они никогда не встречались. — Что вы здесь делаете?
— Как видите, меня взяли под стражу, — ответила она, позволив себе немного негодования в голосе. — Поверьте, мистер Джеррард, я бы никогда не могла подумать, что здесь на меня могут напасть собаки.
— Но вы же знали, что это частные владения, — возразил он. — Обычно еще в гостинице туристов предупреждают, что здесь нельзя высаживаться, — заметив ее растерянность, произнес он уже более миролюбиво.
— Нет, меня не предупреждали, — сказала она и, почувствовав странное облегчение, покачала головой.
— Но вы же знали, что этот берег принадлежит мне.
Что-то в его тоне заставило ее покраснеть и поднять на него горящие от негодования глаза. Неужели он считает, что она преследует его! Закипавшее в ней раздражение позволило ей солгать, и она произнесла тоном, не допускавшим ни доли сомнения:
— Нет, я не знала.
Нервы ее были напряжены до предела. Она опустила глаза.
— Понятно, — услышала она его глухой, отстраненный голос. Как глупо с ее стороны было думать, что она сумеет провести его, пронеслось у нее в голове, и она облизала пересохшие губы.
Молчание становилось невыносимым. Его немигающий взгляд жег ей кожу. Одна из собак тихонько засопела, но обе они, как и их хозяин, не сводили глаз с Кэндис. По ее телу пробежала неожиданная дрожь.
— Тогда давайте поднимемся в дом.
Его голос звучал по-прежнему бесстрастно. Почему же тогда ей показалось, что эта фраза прозвучала не как приглашение, а как приказ, а за непроницаемой красивой маской его лица она чувствовала, как лихорадочно работает его мозг?
— Благодарю вас. Если можно, я бы выпила немного воды. А потом я тут же почту ваши владения, — произнесла она скороговоркой, прежде чем инстинкт самосохранения приказал ей бежать отсюда сломя голову, прямо по воде.
Он промолчал, но она по-прежнему чувствовала, как горят его глаза, глядя на нее из-под тяжелых полуопущенных век.
— Можно мне встать или они загрызут меня, как только я осмелюсь пошевелиться? — спросила она и слабо улыбнулась.
— Конечно, можно, — и белозубая улыбка осветила его смуглое лицо. — Джо, ко мне! Бет, ко мне!
Кэндис почти физически ощутила, как волна огромного облегчения заполняет ее.
