Людмила Макарова - Другое утро
«Камышева – Вороненок, имейте совесть!»
Ленка, конечно, обижается, что после развода с «этим Вороненком», как она его теперь величает, Ира не проявила должной солидарности и не приняла безоговорочно ее сторону, захлопнув раз и навсегда перед его носом дверь, как это сделала сама Ленка. Глядя на подругу, Ире часто приходит в голову, что здорово повезло тем, у кого первая юношеская страсть закончилась полным крахом неразделенное™. Ну, положим, Ленка не особенно подвержена любовным страстям, зато для Вовки это была действительно первая и действительно страсть. Кому, как не Ире, это знать. Ведь Ленка и Вовка познакомились на первом курсе первого сентября не где-нибудь, а у нее дома. Ира, единственная в группе, была обладательницей отдельной квартиры. Понятно, что с первого дня учебы ее квартира стала местом сборищ. Вовка и так проводил у Иры куда больше времени, чем дома, а после встречи с Ленкой и вовсе переселился. Вовке тогда пришлось ох как туго. Почти год его крутило, ломало и било башкой о стенки, пока наконец перед армией Ленка не согласилась выйти за него замуж. Тогда как раз только-только ввели странный порядок забирать мальчишек в армию после первого курса.
Что заставило Ленку, недосягаемую, невероятную Ленку, выйти за рыжего Вороненка аккурат за две недели до призыва, одному Богу известно. Но уж точно не жалость.
Вовка, конечно, от страха, что за два армейских года Ленку он наверняка потеряет, почернел, насколько это возможно при его конопатости. Только Ленку такие вещи мало трогали. Она, в то время восходящая звезда знаменитого студенческого театра, страдальцам вроде Вовки даже учет не вела.
Может быть. Вороненок был настойчивее других? А может, из-за Иры оказался ближе других? В общем, Ленкино замужество так и осталось тайной за семью печатями.
Но Ире никогда не забыть, как Вовка влетел к ней в два часа ночи с громадной охапкой тюльпанов (клумбу, что ли, оборвал?), схватил ее, полусонную, в ночной рубашке, и как сумасшедший закружил по комнате. На лету Ира задевала ногами вазончики и конспекты и спросонья никак не могла уразуметь, почему клумба и стискивание до синяков предназначаются ей. Понятно, она ему как сестра, но ведь женится он все-таки на Ленке. Только потом, на свадьбе, до нее дошло. В Ленкину сторону Вовка и дышать-то боялся, сидел как истукан с негнущимися руками и ногами. То бледный, то красный, то бледный, то красный. Даже удивительно, что за две недели до его ухода в армию Ленка сумела забеременеть вот этим самым рыжим существом под именем Валерка.
Имя ему Ира придумала. Вовка служил черт-те в какой дали, его в отпуск не пустили, только письма каждый день строчил. И Ира, как его полномочный представитель, забирала Ленку с сыном из роддома. Ленке тогда пришлось хорошенько хлебнуть, потому что добрейшая (кто бы мог подумать!) тетя Нина, Вовкина мамаша, Ленку к себе не прописала и жить не пустила, несмотря на рождение внука. Это в универе Ленка была звездой, а тетя Нина Ленку воспринимала как наглую смоленскую девчонку, позарившуюся на московскую прописку. И то, что эта девчонка глядит как рублем одаривает, вину невестки только усугубляло. Приговор «эта ведьма его охмурила» тетя Нина вынесла один раз и навсегда.
Из странного упрямства Ленка в академку не пошла и ребенка к матери в Смоленск не отправила. Так Валерка и рос сыном полка, то бишь курса, пока Вовка не вернулся из армии. А еще через пять лет, в девяностом, Ленка ни с того ни с сего забрала сына и чемодан со шмотками из квартирки, которую они снимали в Чертанове, и перебралась в съемную же комнату-чулан на Кропоткинской. Прописки у нее по-прежнему не было, и выручало только то, что в журнале можно было работать внештатно, на гонорарах. Теперь у Ленки пятикомнатные апартаменты в тихом центре, а прописаться она может хоть в Париже. Вспоминать же о том, что было после ее ухода с Вовкой, Ире совсем не хочется.
Лучше вспомнить, как однажды на уроке литературы Вовка точно в такой же позе, как сейчас его сын, долго-долго мялся у доски, глубоко засунув руки в карманы.
Литераторша выдержала назидательную паузу, выразительно взглянула на то место, где в карманах Вовкиных брюк торчали напряженные кулаки, и с подчеркнутым интересом спросила: «Что это ты там держишь?» Такие штучки у нее были вместо двоек. Класс разразился дурным гоготом.
От этой картинки Ирино и без того отличное настроение повысилось почти до точки кипения. И если бы не эта разъяренная фурия в дверях кухни, которая уже пятнадцать лет считается ее лучшей подругой, Ира бы прыснула со смеху, взъерошила Валеркины лохмы и изобразила бы с ним «пьяную муху».
Это делается очень просто – нужно прижаться друг к дружке лбами и носами, впериться друг другу глаза в глаза и в таком виде раскачивать головы в противоположные стороны. Когда-то Валерка притащил эту дурацкую игру из детского сада и показал Ире. С тех пор «пьяная муха» у них фирменная забава.
– Раздевайся. Замерзла? А чего это ты такая довольная? Что-нибудь интересненькое раздобыла? – затараторила Ленка, но быстро сменила взгляд и тон и обратилась к сыну:
– А ты иди в свою комнату. Чтоб глаза мои тебя не видели.
– Ну мам… – Валеркино природное любопытство подпитывалось видом огромного торта в Ириных руках.
Ленка сладкого не ела и сыну не особенно позволяла. – Теть Ир, ну скажи ей…
Но Ленка уперла руки в гибкую сильную талию и свела на переносице аккуратно подщипанные брови:
– Ты еще чего-то не понял?
Хитрые искорки в Валеркиных глазах потухли, он еще раз безнадежно взглянул на Иру и побрел в свою комнату. Ленка расслабилась и уже для порядка прикрикнула вслед:
– Компьютер не включать! Физику вечером проверю.
Убедившись, что за юным Вороненком захлопнулась дверь, Ира в который раз усомнилась в Ленкиных методах воспитания:
– Ну чего ты его гоняешь, как собаку? Не даешь человеку даже чаю с тортом попить.
– Ничего, этому человеку полезно за жизнь подумать.
Ленка легко скользила по своей огромной, с иголочки оборудованной кухне, бесшумно открывая и закрывая дверцы шкафчиков.
– Нет, но это же надо до такого дожить! Две двойки по труду. Ты помнишь, чтобы в наше время у кого-нибудь хоть раз была двойка по труду? Это о чем говорит?
О том, что ответственности ноль.
Ленка осеклась, но Ира прекрасно понимала, куда ее несло. Дескать, весь в папашу. Обе подумали об одном и том же. О том, что Ленка до сих пор меряет не только Валерку, а все и всех на Вовку Вороненка, а значит…
Обеим стало на мгновение неловко. Ленка отвернулась и стала шарить в шкафу, хотя при идеальном порядке, который ежедневно блюла зануда домработница Маша, это совершенно необъяснимое занятие, а Ира поспешила перевести разговор на другое, подступавшее к горлу и требующее выхода:
