Диана Гамильтон - Начнём сначала
Позже она и сама не могла честно признаться себе, куда завела бы её чёрная магия его натиска, если бы дверь не отворилась и в комнату не вошла Мэг со словами:
– Мисс Седина, через минуту подаю ужин. Она полностью потеряла ощущение места и времени и была чрезвычайно благодарна ему за то, что он так повернулся к двери, что заслонил её от взгляда домоправительницы, пока она торопливыми неловкими движениями пыталась привести в порядок своё платье. Когда он отступил в сторону, она заметила устремлённый на неё взгляд Мэг, и её и без того разгорячённое лицо покрылось пунцовым румянцем; она пробормотала что-то, не помня себя, пытаясь побороть в себе прилив этого позорного и совершенно ей не свойственного сексуального возбуждения, призвав на помощь разум, который никак не хотел ей повиноваться и реагировать на угрюмые слова Мэг:
– Там валит такой снег – вы просто не поверите. Я решила, что мне следует вас предупредить.
– Спасибо, – вовремя взял на себя инициативу Адам, спасая ситуацию, которая могла превратиться в кошмар, что наконец дошло до Селины. – Мы идём. – И поддерживая её за локоть, он повёл её в столовую, пока она пыталась привести в порядок свои мысли и вычеркнуть из памяти своё позорное и непростительное поведение.
Ей почти удалось это: как только Мэг вышла, она остановилась как вкопанная, вырвала руку из его цепких пальцев и, не глядя на него и не заботясь о том, что он может ей кое-что напомнить, выпалила:
– Я вас не просила об этом. И больше никогда до меня не дотрагивайтесь!
Подняв подбородок, она направилась в столовую, слегка покачивая бёдрами. Селина чувствовала, что он идёт за ней следом и не могла успокоиться, а когда она, замедлив шаг, повернулась к нему, то её гибкое тело и твёрдое и напряжённое тело Адама соприкоснулись; она задохнулась от возмущения, когда он с непринуждённым высокомерием прошептал;
– Киска, не шипи. Один из своих методов приручения я тебе продемонстрировал. Так что убери коготки и помурлычь для меня, потому что ты ещё не все видела!
Глава 3
К счастью, в эту минуту появилась Мэг с сервировочным столиком, но Селина успела бросить на Адама взгляд, полный неизбывной ненависти, прежде чем они прошли в столовую. Она была права, опасаясь оставаться наедине с этим дьяволом во плоти; первое же прикосновение его обжигающих губ оказалось достаточным, чтобы она полностью потеряла контроль над собой. Но второго не будет, уж в этом-то она убеждена!
Она села за стол, ноздри её трепетали от с трудом сдерживаемого гнева. Хотя она и просила Мэг не устраивать ничего особенного, но та решила превзойти самое себя. В столовой было тепло, в камине уютно горел жаркий огонь, две лампы в углах комнаты под роскошными старинными абажурами придавали ей интимное освещение, а обитые дубовыми панелями стены и белые свечи на столе оттеняли особую изысканность белой скатерти тонкого ирландского полотна, старинного столового серебра и великолепного хрустального набора, стоявшего перед ними Если бы Мэг специально стремилась произвести на гостя впечатление богатством и положением Мартина, то не смогла бы сделать этого лучше. Жаль только, что меньше всего на свете такое впечатление стоило бы производить на этого Адама Тюдора. Отдай-Мне-Все!
– Мясо по-веллингтонски и зелень – на тележке, – с неодобрением в голосе сообщила она, ставя перед ним тарелки с дымящимся супом о протёртыми каштанами. – Десерт, сыры и фрукты – на серванте. Кофе я принесу попозже, – Гневно выдохнула она и вышла из комнаты, волоча за собой шлейф своего глубокого неодобрения.
Мэг вполне могла обойтись мясной запеканкой и свежими фруктами, подав все это в менее торжественной малой столовой, где они обычно завтракали, и именно это Селина и имела в виду, когда просила не устраивать ничего особенного. Но она намеренно превзошла себя, изображая из себя мученицу, чтобы тем самым продемонстрировать своё неодобрение Селине, принимающей гостей в столь неподходящее время.
Но Седину сейчас не очень-то волновали причуды Мэг, потому что она чувствовала на себе этот напряжённый, насмешливый взгляд зелёных глаз – он проникал ей прямо в душу. Однако она старалась не отрываться от своей тарелки с супом.
После той позорной сцены в гостиной ей бы следовало потребовать, чтобы он ушёл, она больше всего на свете желала этого, однако ей ещё предстояло выведать, зачем ему понадобился Мартин. Сознавая, что надо как-то выходить ну этого положения, само по себе ничего ведь не решится, она подняла наконец голову, встретившись с ним взглядом, спросила старательно холодным и бесстрастным тоном:
– Может быть, вы все-таки скажете мне, что вас привело в этот дом? – Ив этот миг она почувствовала прямо-таки детский страх из-за того, что в эту минуту никого из близких нет рядом с ней. Она не могла винить Ванессу, что та хотела остаться рядом с Мартином, пока не убедится в том, что он идёт на поправку, но Доминику не было никакой необходимости в такой спешке мчаться в Лондон…
– Но вы же знаете, почему я здесь, – томный бархатный голос звучал мягко и тепло. – Я хотел познакомиться с вами поближе и могу сказать, что вполне удовлетворён своим первым успехом. – Он доел суп и стал разливать по хрустальным рюмкам драгоценное коллекционное бургундское Мартина. Селина оставила в покое терзаемую булочку и положила ложку.
– Что вы хотите от Мартина? – спросила она жёстко, не обращая внимания на его намёк на поцелуй, когда она не только позволила ему, но и ответила.
– Вопрос поставлен не правильно, скорее меня надо спросить, что я могу сделать для него. – Он все ещё мягко улыбался, голос его звучал спокойно, как будто они говорили о чем-то чрезвычайно приятном и обычном, а не о мерзких и гадких вещах, которые вызвали у Мартина сердечный приступ. Этот невозмутимый дьявол двигался по комнате, собирал использованные тарелки, расставлял нагретые тарелки для второго, подавал мясо с овощами. Как будто он имел на все это право, как будто он был здесь хозяином. И Селина возмущённо фыркнула:
– Нужно быть дурой, чтобы верить вам! Ей хотелось загнать его в угол, разоблачить его наглую ложь, бросить ему в лицо обвинение, что лишь одна мысль о его приходе свалила пожилого Мартина с сердечным приступом. Однако она не могла позволить себе такую роскошь. Она должна была сделать все, чтобы он не узнал, где находится Мартин, и не появился у него в палате.
Так что она ограничилась свирепым взглядом своих жёлтых глаз. Скрестив руки на груди, она наблюдала, как он спокойно режет мясо, добавляет к нему приличную порцию овощей и протягивает ей блюдо, которое она с негодованием отвергла.
