Рэдклифф - Невинные Сердца
– Все без исключения владельцы ранчо в Монтане соберутся в нашем городе, – подтвердил Таддеус Шредер.
– Мне бы хотелось посмотреть на торги завтра, – сказала Кейт, вопросительно посмотрев на отца. – Мне можно, пап?
– Я так понял, что это безопасно, да? – уточнил Мартин у Таддеуса, не обращая внимания на беспокойство, написанное на лице у жены. Он не мог не нарадоваться, видя, с какой легкостью Кейт привыкает к их новой родине. Хотя Мартин и знал, что Марта все еще пребывает в сомнениях, с каждым днем он все больше убеждался в том, что его решение перевести семью на Запад было верным. В самом деле, Кейт выглядела счастливей, чем когда-либо, и было совсем не похоже, что она страдает без привычного комфорта. Это служило хорошим доказательством тому, что в Новой Надежде они были на своем месте. Мартин погладил жену по руке и заверил ее: – Разумеется, если она пойдет не одна. Кейт хотелось настоять на том, что она может прекрасно справиться и сама, но она не стала спорить. Самое главное сейчас, что ей разрешили пойти. У нее еще будет время убедить родителей в том, что ей не требовалось сопровождение для прогулок по городу.
Конечно! – кивнул Таддеус. – Утром Джон Эмори отведет Кейт к загонам, в которые пригонят животных. К тому времени там уже будет кто-нибудь из тех, чьи ранчо находятся поблизости.
Завтра утром в город начнут съезжаться владельцы ранчо. Кейт сдержанно улыбнулась, хотя внутри она кипела от волнения. – Спасибо. Это будет просто замечательно, – сказала она.
***Джону Шредеру уже доводилось видеть фотографов, проезжавших через их городок, и в редакции газеты у его отца даже висело несколько фотографий, но юноша еще никогда наблюдал, как их делают. И уж подавно он не видел, что чем-нибудь подобным занималась женщина.
– Отец не говорил, что ты захочешь прихватить с собой полдома, – проворчал Джон, впрочем, по-доброму и слегка покряхтел, поудобнее перехватывая тяжелые футляры, которые он нес в обеих руках.
О Джон! – рассмеялась Кейт и с нежностью посмотрела на него. – Разве я могла упустить такой шанс сделать снимки?
– Ты точно уверена насчет всего этого? – спросил Джон. Он слышал, как в одном из чемоданов плескалась какая-то жидкость.
В глубине души он был просто сражен тем, что фотографии, которые он увидел в доме у семьи Бичер, сделала Кейт. Она пыталась объяснить ему процесс фотографирования, уверяя, что там все довольно просто, но Джон все равно не уловил сути. Фотография казалась неразгаданной тайной, и причастность Кейт к этому таинству лишь еще больше возвышала девушку в его глазах.
– Не волнуйся, – успокоила его Кейт. – Это оборудование моего отца, а я помогаю ему снимать и проявлять фотографии с самого детства. В конце концов, он потерял к этому интерес, зато я – нисколечко. Это единственная вещь, от которой я бы ни за что не отказалась. – Она оглянулась по сторонам. При виде резко вздымавшихся холмов и бескрайних небес Кейт подумала, что еще нигде не видела столь красивой природы. – Жду не дождусь, когда запечатлею хотя бы кусочек всего этого великолепия.
– Ярмарка как ярмарка, ничего особенного, – хмыкнул Джон, но голос у него был веселым.
Прохожие тепло приветствовали их. Местные жители уже привыкли видеть хорошенькую дочку Мартина и Марты Бичер, прогуливающуюся в компании Джона Шредера. Во время этих прогулок Джон считал себя самым везучим мужчиной в городе. Ради такого стоило таскать эти проклятые чемоданы хоть целый день.
– Может, встанем вон под теми деревьями? – предложил он. – Оттуда будет видно помост, куда будут выводить лошадей во время торгов, и загоны через двор.
Кейт кивнула в знак согласия. Она уже пребывала в изумлении от количества людей, наводнивших улицу. В воздухе витало заразительное возбуждение, потому что кругом что-то кричали мужчины, возбужденные лошади тихо ржали, остальные животные фыркали. Кейт не могла оторвать взгляда от крупных животных, толпившихся в загонах, от этой огромной массы, в которой сконцентрировалась неугомонная сила. Чувствовалось, что необузданная жизнь била в этом месте ключом, и это приводило Кейт в настоящий трепет. Ковбои, присматривавшие за животными в загонах, стояли группами, прислонившись к забору или к деревьям. Они мирно беседовали друг с другом, курили. Они вовсе не показались Кейт дикими, а именно такое впечатление у нее сложилось по зловещим рассказам Ханны. Впрочем, покрытые дорожной пылью погонщики не слишком заинтересовали Кейт. Она обводила взглядом толпу, высматривая, не похожую на все остальные фигуру Джесси Форбс. Увы, она пока еще не приехала.
Кейт пришлось довольствоваться фотографирование происходящего вокруг, и вскоре она с головой погрузилась в процесс. Она выставила несколько пластин, собираясь запечатлеть людей, спокойно дожидавшихся начала аукциона. Дело это было довольно трудоемкое: нужно было очень быстро фиксировать мокрые пластины, в противном случае; поверхность могла высохнуть, лишив ее изображения, которое девушка так тщательно ловила. Она уже выставляла последнюю пластину, когда услышала под ухом Джона.
– Мисс Кейт, давайте-ка я лучше уберу эту штуковину отсюда, – убеждал ее Джон. – Здесь сейчас стадо погонят, чересчур близко стоите.
– Еще пятнадцать секунд, и все, Джон, – спокойно ответила ему Кейт. – Экспозиция была отличная, пожалуй лучшая за все утро, и она не собиралась ее губить. У нее ушел почти целый час на приготовление смеси из яичного концентрата и химикатов, которая наносилась на фотопластины, и еще больше времени – на экспозицию всех пластин. Она не могла позволить себе потратить пластину впустую или, хуже того, не получить снимка из-за спешки.
– Пожалуйста, мисс Кейт! – крикнул Джон, дернув девушку за рукав.
Кейт была под черной накидкой, наброшенной на камеру. Она услышала какие-то приглушенные крики справа от себя и почувствовала, как задрожала подставка камеры. Хотя громоподобный топот копыт становился все громче и громче, она даже представить не могла, что творилось поблизости.
– Три, два, один… – прошептала она, закрыла затвор камеры и выбралась из-под накидки. После чего она воскликнула "ох!" и, остолбенев от страха, схватила Джона за руку. В каких-то футах двадцати от нее мчался сплошным стоком табун лошадей. Дюжина ковбоев скакала туда-сюда позади стада, направляя животных в открытый загон. Со всех сторон Кейт окружили мужчины, они кричали и размахивали своими шляпами. Ее окутали клубы пыли, и Кейт, спотыкаясь, стала отступать назад под прикрытие деревьев. Она кашляла и терла глаза, слезившиеся от пыли. У Джона хватило ума схватить камеру, когда он рванулся вслед за Кейт к деревьям. Он что-то кричал ей, но его слова невозможно было разобрать из-за криков людей и буйствовавших лошадей.
