Маргарита Южина - Любовь под развесистой клюквой

– Тоня, я тебя провожу, – выскочил из салона Глеб, выхватывая из ее рук пакеты.

– Не надо, я сама... – пыталась сопротивляться та, но он так на нее взглянул, что Тоня примолкла.

– Что значит «не надо»?! – ворчал Глеб Сергеевич, таща по лестнице пакеты с дынями и арбузом. – Мы ж решили – я любовник! Ну и куда сама с этими мешками?

– Но... она ж сдалась, значит, можно уже и не любовниками, – лопотала Тоня. – И потом, мне кажется, она хотела, чтобы вы за ней ухаживали. А не за мной.

– А я, выходит, такой вертопрах, да? Меняю своих дам, как бумажные салфетки! Замеча-а-ательно!

– Да что вам менять-то? Довезете ее до дома и распрощаетесь.

– А если она мне свидание назначит? – хитро прищурился Землянин.

– Ой, боже мой, не ходите да и все, – весело фыркнула Тоня.

– Не забывайте: если я не пойду, ваша Аришка опять будет плясать только дома.

Тоня растерялась – и в самом деле! Договор с Лахудрой дело ненадежное.

Лукаво усмехнувшись, она уставилась на нового знакомого и развела руками:

– Уж и не знаю, чем вам помочь! Но Ариша должна танцевать, вы ж понимаете: детская психика – святое.

– М-м-м... – нагнув голову, замычал Землянин и, подумав, добавил: – Она будет танцевать! Но вы – моя должница!

– Весь стиральный порошок вам – по цене производителя! – хохотнула Тоня и, открыв дверь, прощально махнула ему рукой.

Дома оказалась только дочь, но Тоня и не ждала, что Гена в кои-то веки отменит репетицию. Конечно, похвастаться сговорчивостью Лауры хотелось страшно.

– Аришка! Быстро хватай у меня пакеты! – весело прокричала Тоня. – Сейчас будем пировать. Что сначала едим: дыню или арбуз?

Аришка была как-то подозрительно насуплена и даже не обрадовалась такому изобилию бахчевых.

– Не хочется чего-то, – вяло пробормотала она. – Слушай, мам, а если я вообще не буду на танцы ходить?

– Да что ты! – испугалась Тоня, но тут же успокоила и дочь, и себя. – Это у тебя такой настрой из-за отношений с Лаурой Петровной. Но, Ариночка! Ты завтра сама увидишь, как она к тебе переменится! Я сегодня с ней говорила. Ой, ты себе не представляешь. Такое было! Давай режь арбуз, я тебе рассказывать буду. Только помой его сначала, он же на полу валялся! Хотя... у него на полу в машине такая чистота...

И Тоня, захлебываясь эмоциями, поведала дочери о том, какой трудный день сегодня ей выпал. И как замечательно все закончилось.

– Позвони тете Марине, она переживает, – с полным ртом сообщила дочь. – Мам, а этот... Землянин, да? Этот Землянин – он очень симпатичный?

– Аришка! Ну откуда я знаю! Я смотрела на него, что ли? – отмахнулась Тоня. – Он... и не симпатичный вовсе. Такой... обычный.

– Мам, вот он Землянин. А ты, если за него замуж выйдешь, то кто будешь?

– Я?! – обозлилась Тоня. – Я буду Марсианкой! И дурой! И фантазеркой! Потому что такие мужики выбирают себе не теток с рынка, а... а... да черт их знает кого! И вообще! Уроки ты сделала?

– Угу, – кивнула Аришка. – Мам, а ты ж не всегда теткой с рынка была. Ты музыкальную школу окончила и даже в консерваторию хотела поступать.

– Не хотела, а поступила. Но только потом ты родилась, и надо было зарабатывать. Денег не хватало. Я и пошла учителем, а потом на рынок перебралась.

– Не-а, не поэтому так получилось, – обливалась арбузным соком дочь. – Просто ты не за того вышла. Надо было принца ждать, а ты... за трубочиста выскочила.

– Ладно! – оборвала ее мать. – Это все же отец твой – за трубочиста! Посмотрим, за кого ты выскочишь.

Тоня укладывалась спать, когда к ней в спальню, путаясь в длинной ночнушке, пришла Аришка.

– Ма-а-ам... – протянула девчонка. – Я тебе хотела что-то сказать, но ты пообещай – не расстраиваться.

– Господи! Неужели тебя исключили из школы! Ведь только сентябрь начался!

– Нет, я не про школу...

– Тогда говори, постараюсь не расстраиваться, – вздохнула Тоня и вдруг хитро улыбнулась. – В нового мальчика влюбилась, да?

– Не, все еще в старого. В Ваську этого, Лахудриного, – по-взрослому махнула рукой Аришка. – Хотя это он за мной носится, а я только так, позволяю ему себя любить. Ма, я не про то...

– Ну, говори уже, чего мычишь?

– Знаешь, днем папа приходил с этой... с Клавкой...

– Арина! Мне совсем не нравится, как ты говоришь о взрослых!

– Ты дальше послушай, тебе еще больше не понравится, – не испугалась гнева матери Аришка. – Мам, папа лазил в твою старую сумочку. Ту, что за комодом. В которой ты деньги прячешь на операцию. И... я потом смотрела – там нет денег.

– Как нет? – нервно усмехнулась Тоня. – Ты что городишь, Ариша?

– Сама посмотри.

– Какая ты странная стала с этим переходным возрастом, – не переставала глупо хихикать Тоня, поднимаясь с постели и кидаясь к комоду. – Прямо смешно, честное слово...

Но смешно не было, потому что сумка и в самом деле оказалась пуста.

– Надо же, и правда... – беспомощно оглянулась на дочь Тоня.

– Так я тебе о чем говорю! – вскинулась девчонка. – Я еще спросила: «Чего ты, папа, там ищешь?» А на меня эта Клавка прямо змеей! «Не лезь к отцу! Мать тебя научила, ты и шпионишь! А он – отец, не твой дворовый ухарь!» Мам, а у меня нормальный ухарь, он по сумкам бы не стал лазить!

Тоня перевела дух. Все же не дело, когда на девочку падают родительские проблемы.

– Все правильно, Ариша, – фальшиво растянула она губы в улыбке. – Я сама ему дала эти деньги.

– Мам, ну чего ты придумываешь?! – разозлилась дочь. – Я ведь вчера слышала! Ничего ты ему не давала! И потом, это не ему! Клавке! А тебе на операцию!

– Ариша! Прекрати. И успокойся, – ледяным, незнакомым голосом проговорила Тоня. – Не называй Лалу Клавкой, сделай милость. Отец мне сегодня звонил, и я... да, и я ему позволила взять. Спи.

Тоня хотела, чтобы Аришка уснула поскорее. Только тогда можно было выяснить отношения с Геннадием, но супруг заявился домой необычно рано, дочь еще не спала, поэтому разговор сорвался.

Утром, открыв глаза, она услышала, как хлопнула входная дверь – муж старательно не оставался с Тоней наедине.

На работу она пришла чернее тучи.

– Тонь, ну чего, как ты в милиции-то? – сразу же накинулась на нее Марина, потому что позвонить ей подруга попросту забыла. – Долго держали?

Тоня вяло рассказала, чем закончились посиделки в РОВД, и принялась раскладывать пачки с отбеливателем, порошком и зубной пастой. Разговаривать ни с кем не хотелось. А с Мариной особенно. Больно было признавать, что та в очередной раз оказалась права относительно ее мужа.

– Тонь, что случилось? – вдруг внимательно пригляделась к ней подруга. – На тебе лица нет, умер кто?

– Еще нет, – набычилась Тоня. – Но сегодня умрет. Я прикончу.