Джейми Макгуайр - Прекрасная катастрофа
— А если он им пользуется? — Америка пожала плечами.
— Тогда будешь спать в кровати Тревиса.
— Ни за что!.
Она закатила глаза.
— Не будь такой маленькой, Эбби. Вы же друзья, верно? Если он ничего не пробовал до этого, то я думаю и не будет.
Её слово заставила меня замолкнуть.
Тревис был около меня, в той или иной мере целыми ночами, на протяжении многих недель. Я была так увлечена убеждая всех, что мы только друзья, что я даже не отдала себе отчет, что он действительно интересовался только дружбой. Не знаю почему, но я почувствовала себя оскорбленной.
Кара с недоверием посмотрела на нас.
— Тревис Мэддокс не пытался переспать с тобой?
— Мы просто друзья! — ответила, приняв оборонительную позицию.
— Я знаю, но неужели он даже… не пытался? Ведь он спал со всеми.
— Кроме нас, сказала Америка, посмотрев на неё. — И тебя.
Кара пожала плечами.
— Ну я никогда не встречалась с ним. Только слышала про него.
— Именно, — огрызнулась я. — Ты даже не знаешь его.
Кара вернулась к своему монитору, полностью забыв про нас.
Я вздохнула.
— Ладно, Мэри. — Я собираю вещи.
— Убедись, что этого хватит на несколько дней, ведь никто не знает сколько будут чинить водонагреватели, — взволнованно сказала она.
Страх поселился во мне, будто я собиралась проникнуть в стан врага.
— Эмм, хорошо.
Америка вскочила и обняла меня.
— Это будет потрясно!
Пол часа спустя мы загрузили вещи в Хонду и поехали в сторону квартиры. Америка тяжело вздохнула, после извилистого маршрута нашего путешествия. Она посигналила в гудок, после того как остановилась на своим привычном месте для парковки. Шепли сбежал вниз по ступенькам и взяв пару наших сумок, повел нас вверх по лестнице.
— Открыто, — пропыхтел он.
Америка открыла дверь, и придержала её. Шепли крякнул, бросив наш багаж на пол.
— Боже, Малыш! Твоя сумка тяжелее сумки Эбби килограмм на 10.
Америка и я замерли, когда девушка вышла из ванной застегивая блузку.
— Привет, — удивленно сказала она.
Её глаза с размазанной тушью внимательно изучали нас, прежде чем остановиться на нашей поклаже. Я узнала в ней ту длинноногую брюнетку, за которой пошел Тревис из кафетерия. Америка уставилась на.
Шепли. Он поднял руки вверх.
— Она с Тревисом.
Тревис вышел из-за угла в боксерах и зевнул. Он посмотрел на свою гостью, и затем погладил её по попе.
— Это мои гости. Тебе нужно идти.
Она улыбнулась и обвив вокруг него свои руки, поцеловала его в шею.
— Я оставлю свой номер на стойке.
— Эм… не волнуйся на счет этого, — буднично ответил Тревис.
— Что? — , спросил она, отодвинувшись, чтобы посмотреть в его глаза.
— И так каждый раз! — сказала Америка.
Она посмотрела на девушку.
— Почему ты удивлена? Он же Тревис ебать его Меддокс. Он и известен за такие вещи, и каждый раз все удивлены! — сказала она поворачиваясь к Шепли.
Он обнял её, пытаясь её успокоить.
Девушка посмотрела на Тревиса, а затем схватила свой кошелек и выбежала, захлопнув за собой дверь.
Трэвис прошагал на кухню и открыл холодильник так, будто бы ничего не произошло. Америка покачала головой и прошла в коридор. Шепли последовал за ней, поворачиваясь так, чтобы уравновесить тяжесть ее чемодана, который он тащил за собой.
Я рухнула на кресло и вздохнула, задаваясь вопросом, сошла ли я с ума, согласившись приехать. Я не понимала того, что в квартире Шэлпи была вращающаяся дверь для невежественных педовок.
Трэвис стоял за барной стойкой, скрестив руки на груди, и улыбался.
— Что не так, Пташка? Трудный день?
— Нет, мне противно.
— Из-за меня? — он улыбался.
Мне следовало догадаться, что он ждет разговора. Это только сделало меня более раздражительной.
— Да, из-за тебя. Как ты можешь использовать кого-то, и обращаться с ним вот так?
— Как я с ней обращался? Она предложила свой номер, я отказался.
Мой рот открылся из-за отсутствия у него угрызений совести.
— Ты занимаешься с ней сексом, но не берешь ее номер?
Трэвис локтями оперся на стойку.
— Зачем мне ее номер, если я не собираюсь звонить?
— Зачем ты спал с ней, если не собирался звонить?
— Я ничего никому не обещаю, Пташ. Она не договаривалась об отношениях, прежде чем растянуться на моем диване.
Я с отвращением уставилась на диван.
— Она чья-то дочь, Трэвис. Что если бы кто то обошелся с твоей дочерью так же?
— Моей дочери лучше не снимать трусы перед каждым встречным мудилой, скажем так.
Я скрестила руки, разозленная его заключением.
— То есть, кроме признания себя уродом, ты говоришь, что переспав с тобой, она заслуживает того, чтобы ее отшвырнули как бездомную кошку?
— Я говорю, что был честен с ней. Она взрослый человек, это было по обоюдному согласию… она была слишком нетерпелива, если ты хочешь знать правду. Да и потом, ты говоришь так, будто я совершил преступление.
— Видимо она не имела представления о твоих намерениях, Трэвис.
— Женщины часто оправдывают свои действия тем, что творится у них в голове. Она не говорила мне, что ожидала больше, чем я предложил ей, что я ожидал лишь секс без продолжения. Это несколько отличается?
— Ты — свинья.
Трэвис пожал плечами.
— Меня называли и похуже.
Я взглянула на диван, подушки все еще смяты и сложены в кучу от их недавнего использования. Я отпрянула от мысли о том, сколько женщин отдало себя на этой ткани. Эта ткань вызывает зуд.
— Полагаю, я сплю в кресле, — пробурчала я.
— Почему?
Я посмотрела на него, взбешенная его смущенным выражением.
— Я не буду спать на этом! Одному Богу известно, на чем я буду лежать!
Он поднял мой багаж с пола.
— Ты не спишь на диване или кресле. Ты спишь в моей кровати.
— Которая наверняка менее гигиенична, чем диван. Я уверена.
— Кроме меня никто не был в моей кровати.
Я закатила глаза.
— Дай мне передохнуть.
— Я абсолютно серьезно. Я укладываю их на диване. Не пускаю в свою комнату.
— Тогда почему мне можно в твою постель?
Уголок его рта дернулся в озорной усмешке.
— Ты собираешься заняться со мной сексом сегодня ночью?
— Нет!
— Вот поэтому. Теперь поднимай свою раздраженную попку, прими горячий душ, и затем мы можем позаниматься биологией.
Я на мгновение взглянула на него и неохотно сделала так, как он сказал. Я стояла под душем очень долго, позволяя воде смыть свой гнев.
Втирая шампунь в голову, я вздохнула над тем, насколько чудесно принимать душ не в ванной общежития — никаких тапочек, никаких туалетных принадлежностей, только расслабляющая смесь воды и пара.
