Энди Брок - Последний шанс на счастье
Лотти подозревала, что утром будет глубоко сожалеть о своей поспешности. Но бессонная ночь вознаградила ее не только темными кругами под глазами. В эти холодные сумеречные часы она сконцентрировалась на проблеме, увидела все яснее и четче, чем раньше. Она поняла, что Рафаэль прав. Она действительно хочет быть матерью, и, хоть в этом страшно признаться даже себе самой, больше всего на свете она мечтает стать матерью ребенка Рафаэля.
И это ее шанс добиться желаемого – единственный шанс дать жизнь последнему эмбриону. Отказаться сейчас – значит навсегда закрыть дверь в будущее мечты, согласиться на то, что их эмбрион надо уничтожить. А на это она не пойдет никогда. Даже странно, что сейчас она чувствует это с такой силой. Ведь они идут на неимоверный риск. Но что обычно говорят в таких случаях? Что больше всего мы сожалеем о том, что не сделали, чем о том, что сделали. Что ж, в этом ее никто не обвинит – не в этот раз. Никоим образом.
Окинув взглядом часовню, Лотти почувствовала, как волнение и трепет наполняют ее. Если их шанс стать родителями в руках Божиих, то они выбрали правильное место. Место вне времени, место, полное спокойствия и умиротворения. Сидя здесь рядом с Рафаэлем, видя перед собой Мадонну с младенцем, она наполнилась силами.
– Так завтрашний день тебя устраивает?
Вопрос вырвал Лотти из оцепенения, и она поняла, что Рафаэль ждет ее ответа.
– Я думаю, что чем быстрее мы начнем, тем лучше, – продолжил он.
– Завтра так завтра. – Она повернулась к нему лицом и даже рискнула широко улыбнуться. – Чем раньше, тем лучше.
Доктор Овейзи оказался франтоватым мужчиной средних лет с иссиня-черными волосами, зачесанными назад, и массой золотых украшений. Когда Лотти нервно пожимала его протянутую руку, она почувствовала, как кольца впиваются в ее потную ладошку.
Они сели в большом салоне – Лотти и Рафаэль бок о бок на диване, доктор Овейзи – на высоком стуле напротив. Сразу стало ясно, что этот человек очень умен и не будет тянуть кота за хвост. Человек того же сорта, что и Рафаэль. После краткого вступления он тут же перешел к вопросам о ее беременностях, неудачных попытках ЭКО и текущем цикле.
Все ответы он записывал в блокнот, который держал на коленях. Но несмотря на отсутствие светского лоска, он сразу же вызвал у Лотти доверие.
Рафаэль тихо сидел рядом с ней и внимательно слушал. Лотти чувствовала, как он напряжен и как много значит для него этот разговор.
Выяснив все о ее гинекологических проблемах, доктор Овейзи перешел к эмбриону. Рафаэль подтвердил, что эмбрион был заморожен в возрасте пяти дней, и назвал клинику, в которой он хранится.
– У вас только одна бластоциста? – обратился доктор к Рафаэлю.
Они оба знали это слово. Бластоциста – это пятидневный зародыш. Три изнурительных раунда ЭКО поневоле сделали их знатоками всей медицинской терминологии.
– Да. – Отсутствие эмоций в кратком ответе Рафаэля говорило само за себя. – Всего один.
– Хорошо. – Надев колпачок на ручку и спрятав ее обратно в карман, доктор Овейзи встал. – Думаю, пока что это все. Я организую визит нашей медсестры, чтобы обсудить с графиней Ривальди инъекции гормонов. Как только мы назначим дату трансплантации, увидимся в клинике.
Позволив себе едва заметную улыбку, он протянул Лотти руку и слегка поклонился, после чего вместе с Рафаэлем покинул комнату.
Лотти сверлила взглядом место, на котором он только что сидел. Все произошло так быстро. Доктор Овейзи, при всей его подчеркнутой отстраненности, сделал их намерение реальным, осязаемым. Неужто и впрямь возможно, что всего через несколько недель она может забеременеть? Забеременеть от Рафаэля?
Как и обещал доктор, медсестра приехала на следующий день с чемоданчиком, полным лекарств. Она сразу же понравилась Лотти: юная Джина родом из Восточной Европы оказалась очень смышленой, что делало ее еще более приятной. Хрустящая белая униформа плотно облегала ее ладную фигурку, волосы были забраны в конский хвост на затылке, а проницательные синие глаза излучали внимание и дружелюбие.
До тех пор, конечно, пока она не увидела Рафаэля. Лотти не могла не заметить, как Джина изо всех сил пытается скрыть свою восторженную реакцию на присутствие столь привлекательного мужчины.
Рафаэль наградил ее вежливой улыбкой, прежде чем объявить, что он оставляет их наедине. Женщины обменялись взглядами, и от Лотти не ускользнуло, как гаснет румянец на щеках Джины, занявшейся своим чемоданчиком и инструментами.
Джина собиралась приезжать каждый день, чтобы помочь ей с инъекциями гормонов, но Лотти сказала, что может делать это сама. Она ведь делала это прежде. Джина посмотрела, как Лотти ставит первый укол в бедро, и, удовлетворенная увиденным, откланялась, оставив инструкции и строгое расписание, которому надо было следовать до ее следующего визита.
– Мне нет нужды говорить вам о возможных побочных эффектах? – сочувственно улыбнулась Джина.
– Головные боли, спазмы в животе, перепады настроения, приливы… Жду не дождусь, – усмехнулась Лотти в ответ. – «Постоянным клиентам футболка в подарок».
– Ну, надеюсь, она будет достаточно просторная, – ответила Джина. – Чтобы смогла прикрыть большой живот.
– Будем надеяться.
Женщины посмотрели друг на друга.
– Это же доктор Овейзи. Он превращает мечты в реальность.
Вера Джины в лучшее была очень трогательной, хоть ее слова и звучали, как цитата из рекламной брошюры.
Глядя на груду лекарств на столе, Лотти наконец по-настоящему поняла, через что ей предстоит пройти. На что она подписалась. Но пути назад уже не было.
– Да, обещаю, я расскажу тебе все, когда вернусь, Алекс. Да… Нет… Я в порядке. Честно, Алекс, тебе не о чем волноваться. Давай-ка возвращайся к своему вину и дай мне немного поспать. Здесь уже полночь. На связи.
Она любит Алекс, правда, но обмануть ее становится все сложнее – особенно после стаканчика-другого вина, которые усиливают ее решимость докопаться до правды. «Просто скажи, что происходит, Лоте?»
Последние несколько дней Лотти словно выпала из реальности – ситуация становилась настолько безумной, что она и сама едва могла с ней примириться, не говоря уж о том, чтобы объяснить, что происходит, кому-то столь возбудимому, как Алекс.
Она приехала в Монтеррато, твердо уверенная, что ей предстоит подписать бумаги на развод, и вот пожалуйста, вместо этого она пытается забеременеть и хочет этого сильнее, чем готова признаться.
Выключив свет, Лотти калачиком свернулась под пуховым одеялом. Жизнь в Англии казалась ей сейчас бесконечно далекой, хоть она и понимала, что ей еще придется с ней столкнуться так или иначе – особенно в вопросе с работой у Ибрагима. Тот недвусмысленно дал ей понять, что не потерпит долгих отлучек, и если через неделю ее не будет на рабочем месте, то и рабочего места для нее больше не будет.
