Арина Ларина - Коктейль под названием «муж»
– Почему сразу «специально»?! – Аля опять унеслась в ванную.
– Т-э-э-экс, – протянула Рита. – Все ясно. По работе и награда. Вот дура!
– Не надо так, – шепотом одернула ее Маша. – Сейчас необходимо вообще решить, оставлять ли ребенка.
– Он мне деньги на аборт дал, – неожиданно вернувшаяся Алина нарушила составление стратегического плана по ее спасению.
– Вот и делай, – легко предложила Рита.
– Аборт делать? – не поверила Алина.
Маша, находившаяся в том же физическом, но несоизмеримо лучшем материальном положении, ахнула:
– Ритка, ты что несешь? Это же живая душа.
– Маня, а кто его воспитывать будет? Ты? У твоего ребенка будет папа, дедушка-олигарх и прочие причиндалы. Да с таким дедом можно вообще хоть троих от разных мужиков нарожать – не пропадешь! А этой курице что делать? Мужа нет, денег нет, родители помочь деньгами не смогут. То есть она пополнит армию матерей-одиночек, будет горбатиться, зарабатывая на сандалики, панамки и памперсы, и робко надеяться, что однажды повезет, и ее, дуру набитую, возьмет замуж какой-нибудь хороший человек, случайно перебежавший ей дорогу. По статистике везет десяти процентам из ста! Как думаешь, много у нашей кулемы шансов попасть в десятку?
– Откуда ты про статистику знаешь? – дрогнувшим голосом поинтересовалась Алина.
– Да, откуда? – вторила ей Маша, воодушевленная перспективой спасти душу и не дать свершиться ошибке.
– Я читаю правильные книжки, – снисходительно пояснила Рита. – И стою на земле, а не мельтешу крылышками в облаках.
– Как хочешь, но это убийство, – парировала Маша. – И плевала я на статистику. Жизнь дается не нами и не нам решать…
– Если я правильно понимаю, то жизнь была дана Аполлоном, а он свое мнение в денежном эквиваленте с комментарием уже выдал, – мрачно напомнила Рита.
– Я его выращу, воспитаю. И однажды он встретит своего отца, и тот поймет, как страшно ошибся, – посветлела лицом Алина.
Маша испуганно моргнула, а Рита яростно выпалила:
– Тьфу на вас! Две дуры! А ты, Манька, со своими советами, лучше бы дома сидела. Легко экспериментировать с чужой судьбой. Это тебе папаша все подкорректирует, если что не так! А этой самой придется выплывать. Судя по бреду, который я только что услышала, плавать наша барышня не умеет.
Как легко можно разобраться в чужой жизни, глядя со стороны. Какое изумительное слово – объективно. Рита была объективна. Кто-то там наверху тоже все решал объективно, не особо заморачиваясь на чужие переживания.
Через пару недель выяснилось, что Алина ошиблась с тестом, а тошнило ее из-за банального отравления.
– Рассосалось! – радостно сообщила она подругам.
– Ребеночка не будет? – опрометчиво опечалилась Маша, вздрогнув под тяжелым взглядом Риты.
– Я только теперь поняла, что не готова, – кивнула Аля. – Положить всю жизнь на то, чтобы через двадцать лет какой-то хмырь пожалел, что его ребенок его не любит? Оно того не стоит!
– Жму руку, – хмыкнула Рита. – Поумнела. Когда в следующий раз у тебя случится неземная любовь, купи таблетки.
– Чтобы отравиться?
– Чтобы не залететь!
Маша вынуждена была искать Алине другую работу, а Рита, вместо того чтобы воспользоваться случаем и тоже попытаться рассказать о своих проблемах, снова начала воодушевленно вещать, как у нее все замечательно.
Работа для Алины нашлась, у Маши родился сын, а у Риты все стало только хуже. В фирме ее недолюбливали за скандальный характер и высокомерие, попытка организовать выставку своими силами провалилась, а единственный за последние годы мужчина, изображавший нечто вроде вялотекущих ухаживаний, пропал с горизонта. Все шли в гору, а она кубарем катилась вниз.
Глава 5
Никита проснулся и басовито заревел.
– Сейчас, мое солнышко! Сейчас, моя радость! – засуетилась Маша.
– Невозможно, какой капризный ребенок, – недовольно пробубнила где-то под окнами Диана Аркадьевна. – Ведь только задремала.
– Мама, иди сюда! – крикнула дочь. – Тут пчела, она может укусить.
– Ты что, уже с пчелой сама не можешь справиться? Ты выросла на редкость инфантильной, Маруся! Надя! Надя! Иди наверх, у них там что-то случилось!
На этом мама посчитала долг выполненным и затихла.
– С ума сойти, – разозлилась Маша. – И это называется бабушка.
– Чего тут у вас? – в комнату ввалилась Надежда.
– Надя, да вы что, обалдели! – взвизгнула Маша. – В детскую в рабочей одежде! Тут же миллиарды микробов!
– Чай не в навозе копалась, – примирительно прогудела Надя, выгоняя пчелу на улицу. – А воздух вообще состоит из микробов, так что чем ближе ребенок к грязи, тем меньше будет болеть.
– Вот-вот, – подала голос бабушка. – Ты росла изнеженной, поэтому часто болела.
– Какие тут все умные, – раздраженно констатировала Маша. – Давайте его изваляем в грязи и посмотрим, что получится.
– А давайте! – обрадовано чирикнула «бабуля».
– Зачем валять? – примирительно проворчала Надя. – Пусть сам ползает.
Сглотнув горячий комок, распиравший горло, и с трудом сдержав слезы, Маша покосилась на телефон. Муж со вчерашнего дня был «вне зоны действия сети». Даже пожаловаться некому! И не только на маму с этой безумной хохотухинской аборигенкой, но и на мужа. Где он может быть? Телефон сломался? Разрядился? Что-то случилось? Или…
Про «или» думать не хотелось, но в голову лезли мысли именно из этой серии. Если поделиться с подругами, то заранее можно предположить, что они скажут. Алина-то, может, еще и утешит, а вот Рита…
С другой стороны, Маша и сама бы кому угодно расписала массу вариантов объяснений, почему муж второй день не звонит жене на дачу, отключив трубку. Выходные. Даже у секретарши не узнать, в чем дело. А папа в командировке.
То, что отец не взял с собой Алексея, Маша знала наверняка.
Тогда кто его взял с собой, спрашивается?! Вечером Алексей обещал приехать. Если не приедет, тогда…
– Маша, позвони Алеше, напомни про черешню! – крикнула мама.
– У него трубка не работает со вчерашнего дня, – машинально ответила дочь и тут же осеклась.
Через пару секунд тягостного молчания Диана Аркадьевна констатировала:
– Загулял.
– Или в аварию попал, – дипломатично уравновесила страшное предположение Надя. Потом, подумав, добавила утешительных подробностей: – Не насмерть. Но телефончик сломался.
– Дурдом, – всхлипнула Маша и выхватила из кровати сына, пытавшегося засунуть в рот собственную пятку. – Никитоша, ты один меня любишь.
Ребенок недовольно закрутил головой и снова заревел.
Алексей приехал поздно. Усталый и недовольный. Объясняться по поводу трубки не пожелал и, наскоро поев, лег спать. Ошеломленная Маша ушла в сад плакать.
