Развод. Уходи навсегда - Лана Полякова
Вот скотина! Раскопал ведь всё, а мне не сказал! Партизан! – распалялась подруга. – И знаешь что? А пойдём-ка, навестим твоего благоверного. У него же офис здесь недалеко? – предложила Маринка и подхватилась с места. – ну, что сидишь? Пойдём! Посмотрим, так сказать, на парочку в естественной среде!
– Только без битья посуды!
– Ну, это уж как получится! Не обещаю, но постараюсь! – весело отозвалась подруга, хватая меня за руку.
Как же мне не хватало сейчас Маринкиной лёгкости и уверенности!
Как меня придавила и унизила измена мужа!
Я настолько привыкла за последнее время к этому удушающему чувству вины и беды, что даже не замечала, как меня скрутило, как сильно задело его предательство.
Маринка тем временем, пока я разбиралась со своими страхами, дотащила нас до офиса моего мужа и просочилась внутрь.
Я стушевалась перед охранником, но подруга сказала уверенно и громко, что жена Владислава Леонидовича желает навестить своего супруга с подругой, взмахнула нашими паспортами и, не успела я очнуться, как была уже в приёмной мужа перед его раскрытой дверью.
Где-то сбоку что-то чирикала Ирина Андреевна, вытаскивая себя из-за стола. Ей путь преграждала Маринка, делая вид, что не замечает, создавая неудобство секретарше. Но их обеих Владиславу было не видно.
Он видел только меня. И его глаза наливались ненавистью и злостью. Верхняя губа приподнялась, чуть дрожа, обнажая кончики зубов.
– Ты! – прошипел он, вставая со своего кресла и тяжело нависая над столом, – проверяешь меня?
Десятая глава
Я застыла в дверном проёме, оглушённая его агрессией.
Владислав шагнул мне навстречу с таким видом, будто хотел ударить.
– Милочка, вы мне мешаете! Где ваше воспитание? – разнеслось громкое возмущение моей подруги по приёмной.
– Славик! Откуда у тебя столь невоспитанная секретарша? Представь! Она меня толкнула! Она на всех твоих посетителей кидается, или только жена возможного инвестора удостоилась такой чести? – выплыла подруга в проём двери и, обняв меня за плечи, чуть подтолкнула внутрь.
Муж, услышав голос подруги, словно налетел на стену. Растерянность мелькнула во взгляде, и он шагнул последний шаг нам навстречу, уже приветливо улыбаясь.
– Не ожидал! Какими судьбами? – чмокнул нас в щёки по очереди, предлагая присаживаться.
Маринка прошла к стоявшим у стены креслам, и расположилась там с удобством. Я села напротив. Так, чтобы видеть всех участников спектакля, раз уж мне подфартило попасть в партер.
– Славик, ты неважно выглядишь! Постарел! Подурнел! – протянула подруга, пристально разглядывая моего мужа.
– Не называй меня так. Я не люблю, когда сокращают моё имя, – попросил Владислав.
– А мне нравится наблюдать, как ты злишься, но ничего мне не можешь сделать. Терпи, Славик! – усмехнулась ему в лицо Маринка.
Ирина Андреевна появилась в открытом проёме, чтобы закрыть дверь в приёмную, и я заметила, как мой муж дёрнулся, подавив с себе намерение ей помочь.
– Милочка, подайте нам кофе, пожалуйста! – обратилась к секретарше Маринка тоном избалованной стервы.
Подруга щебетала ни о чём, периодически намекая, что, она в курсе планов своего мужа и Владислав слушал её, дёргаясь всякий раз на «Славика».
Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда двери кабинета открылись, и вплыла Ирина Андреевна с напитками.
Владислав подскочил со своего места и, буквально долетев до секретарши, перенял у неё поднос. Сам донёс до стола. И сам подал нам кофе.
Маринка смотрела на это, приподняв правую бровь и ухмыляясь. А я отчётливо понимала: что бы ни говорил и ни думал себе мой муж, он уже на крючке у Ирины.
Плотно.
До самых печёнок.
Кстати, Ирина смотрела на меня. И в её взгляде было превосходство и… злость?
А злится-то отчего? Неужели Владислав ещё сопротивляется ей?
Я перевела взгляд на мужа и успела заметить его быструю нежную улыбку, предназначенную не мне.
Чёрт.
Больно!
И обидно. Я вижу откровенную манипуляцию моим мужем и ничего не могу сделать.
Потому что он не видит никого, кроме неё.
Он любит её. Или любит свои воспоминания о любви. Уже не разберёшь.
Важно, что я только раздражаю и злю Владислава. Что бы я не говорила ему или не делала, всё, буквально каждый чих обернётся против меня. Я мешаю их счастью. Я лишняя. И наш сын тоже лишний. Мой сын.
Мой мальчик, который стал не нужен. Который теперь мешает своему отцу.
И этого я Владиславу никогда не прощу!
– Славик! А отчего твоя секретарша не знает, какой кофе нужно подавать твоей жене? – вовремя Маринка влезла со своей репликой, возвращая меня в реальность.
Я больше не желала участвовать в этом спектакле и отодвинув от себя чашку, встала из-за стола.
– Нам пора, Марин. Всё, что хотела, я уже увидела, – сказала по возможности ровным тоном, не глядя на мужа.
Маринка хмыкнула, тоже встала, и мы направились одеваться в приёмную.
– Так что решил твой муж? – Владислав подавал мне одежду, спрашивая при этом мою подругу.
– Скажи, Славик, а когда к тебе приходили ребята от моего Валички говорить о делах, ты им тоже вместо секретарши, словно официант, подавал напитки? – ответила ему Маринка и покровительственным жестом похлопала его по плечу.
Я не помню, как мы выходили на улицу, как дошли до Климентьевского переулка. Меня трясло от ярости. Я думала, что документы на развод нужно подавать срочно.
Какая же дрянь эта «хорошая девочка»! И какой щеночек на поводочке мой муж.
– Подруга! Я ищу тебе адвоката. Не паникуй! И не кисни! – ухватила я последнюю фразу Маринки.
– Извини, я тебя не слушала. – повинилась и посмотрела ей в глаза. – Видела, какой чушок? Ведётся на неё так, что больно смотреть.
– Да на тебе лица нет! – воскликнула подруга. – я тебя отвлекаю уже минут пятнадцать, а ты будто замкнулась в своей скорлупе!
– Не хочу начинать развод при ребёнке. Вот отвезу Данилку к маме на каникулы и тогда развернусь во всю ширь. А сейчас никак нельзя допустить скандалов при сыне. Понимаешь меня? – спросила подругу.
– В тебе слишком много порядочности для нашего мира. За это я тебя люблю и ценю. – Маринка остановилась посредине дороги и, повернувшись ко мне, крепко обняла. – Ты не одна! Я не дам тебя в обиду!
– Я сама себя не дам в обиду, не переживай. Просто это очень больно, когда рушится построенная за десять лет семья, – тяжко вздохнула я.
– Ты мне вот что скажи, отчего ты до сих пор работаешь простым провизором? –
