Гриндер - Саманта Уиски

Жар окрасил мои щеки, и я изо всех сил старалась игнорировать боль при упоминании о желании, которое я не хотела бы показывать.

— Конечно, нет, — ответила Пейдж, прежде чем я успела что-то сказать. — Это было бы совершенно непрофессионально. Она его сотрудница.

Джанин фыркнула и села в темно-синее мягкое кресло рядом со столом.

— Хa! Не все должны поклоняться правилам, как ты, Пейдж.

Плечи Пейдж поникли, и тяжесть ее положения ожесточила зеленые глаза. Я не завидую этой девушке — от успеха корпорации ее семьи зависело больше человеческих жизней, чем я могла бы себе представить. К тому же ее отец всегда придерживался самых высоких моральных стандартов, которые мне когда-либо приходилось видеть.

— Я просто счастлива, что он за целую неделю не приводил домой новую «хоккейную зайку».

Я уклонялась от любого серьезного ответа на любопытство Джанин. По правде говоря, я думала о рте Гейджа намного больше, чем следовало. Настолько, что я могла поклясться, что слышала, как он выкрикивал мое имя на прошлой неделе, когда одержал свою последнюю победу. Но я знала, что это не может быть правдой. Зачем ему вообще это делать? Девушку, должно быть, звали Хейли. Или Кейли. Неважно.

— Разве ты бы не ухватилась за этот шанс, если бы могла? — спросила Джанин. — Я имею в виду, ты же видела, как он швыряет этих здоровенных чуваков, подумай, что он может сделать с твоим телом…

Было легко увидеть, как все шестеренки вращаются в наших глазах, рисуя картину, которую она описала. Я быстро прогнала образ его твердого тела, прижимающего меня к любой из стен этого дома, двигающегося против меня, пока я не выкрикнула его имя.

— Прекрати. Серьезно, у этого человека было множество связей на одну ночь, выставляемых напоказ передо мной каждое утро. Ты знаешь, каково это? К тому же они постоянно принимают меня всего лишь за прислугу. Этого достаточно, чтобы заставить меня начать пить.

Я подняла свой бокал в фальшивом тосте.

Пейдж тяжело вздохнула.

— Это тоже не очень профессионально.

Мы с Джанин усмехнулись.

— Что? — спросила Пейдж, прислонившись к столу. — Это не так.

Она поднесла «Маргариту» к губам, и Джанин вскочила со своего места, придерживая бокал, чтобы Пейдж не смогла опрокинуть напиток.

Глаза Пейдж расширились, когда она сделала глоток намного больше, чем намеревалась. Наконец, Джанин отступила назад.

— Какого черта, сейчас только девять?

Она указала пальцем между мной и Пейдж.

— Вам двоим нужно больше алкогольной терапии, чем у нас есть времени за одну ночь. Так что пейте. — Она провела пальцами по своим длинным волосам. — Вы двое взвинчены сильнее, чем сжаты ваши булки. Пришло время расслабиться, черт возьми!

Она протянула свой уже почти пустой бокал, и мы с Пейдж недоверчиво посмотрели друг на друга. Невозможно было отказать Джанин, не тогда, когда у нее была идея в рукаве. Мы узнали это на собственном горьком опыте несколько лет назад, когда она хотела проникнуть в раздевалку «Акул» после открытия сезона.

«Только мельком», — обещала она.

Что ж, это проклятое «подглядывание» превратилось в полноценный вход, за что мы получили строгий выговор от службы безопасности — что могло бы быть намного хуже, если бы Гейдж не сказал им, что мы знакомы.

— Ладно, — смягчилась Пейдж, как и я, и мы чокнулись бокалами.

Мы осушили наши бокалы, и я села на свою кровать, после того как Джанин снова налила мне.

— А теперь, честно, скажи мне, насколько трудно жить с таким суровым человеком? — Джанин вернулась на свое место, закинув одну длинную ногу на другую. Черные туфли-лодочки и темные джинсы, которые она носила, контрастировали с ее светлыми волосами, делая ее похожей на крутую байкерскую версию Барби.

Я ухмыльнулась.

— На самом деле это очень просто. Я люблю Летти, а Гейдж был очень любезен. — Я подняла руки, чтобы показать на огромную комнату, которую он мне отвел.

Она была достаточно большой, чтобы вместить двуспальную кровать, иметь гостиную зону и огромный стол из вишневого дерева с компьютером, который стоил больше, чем три моих платежа за машину. Когда я переехала, то сказала ему, что это слишком, но он настоял, что все его комнаты для гостей всегда были обустроены таким образом.

Я сильно в этом сомневалась, особенно потому, что рядом с моей комнатой была одна, набитая только художественными принадлежностями — лучшими красками, кистями, холстами и мольбертами, — и к каждой взрослой версии он подарил Летти такую же детскую. Это было одно из наших любимых занятий, а малышка была прирожденной художницей. У нее была способность сосредотачиваться, когда краска текла между ее пальцами, когда она размазывала ее по холсту, это мне было хорошо знакомо и понятно, по крайней мере, с кистью в руке.

— Я знаю, вы двое привыкли к этому, — продолжила я. — Возвращение к этому образу жизни было непростой задачей.

У моей семьи всегда были деньги, и если бы я хотела жить за счет трастового фонда, то могла бы, но не делала этого. Мне хотелось зарабатывать на жизнь, просто сначала нужно было решить, что, черт возьми, со всем этим делать.

— Я тебя умоляю, — сказала Джаннин. — Ты идеально вписываешься сюда. Точно так же, как я думаю, что ты подходишь Гейджу. Между вами есть какая-то химия.

Я покачала головой, не то чтобы я не фантазировала о том, что было бы, если б мы пересекли границы, которых у нас никогда не было в детстве.

— Ты ощущаешь историю, а не химию. Мы знаем друг друга с детского сада.

— У меня отличный тепловой радар, и между вами двумя определенно есть искры. — Джанин встала и снова наполнила наши бокалы, быстрее, чем мы успели их выпить. — Ты должна предпринять какие-то действия.

— Что насчет Пейдж? — указала на нее своим бокалом, и заработала за это хороший свирепый взгляд.

Джанин улыбнулась ей.

— Да, над ней нам тоже нужно поработать.

— Спасибо, — сказала Пейдж. — Я в полном порядке, и меня моя жизнь вполне устраивает.

— Нет, — покачала головой Джанин. — Это не так. Подумай об этом, ты вот-вот займешь место своего отца в самой чопорной, высоконравственной компании в США, а Бейли здесь играет в дочки-матери с мужчиной, которого не может трахнуть. Вам нужно составить список всего, что вы хотите сделать, пока вы не стали слишком старыми, чтобы заниматься этим.

— Мне всего двадцать шесть! — крикнула я, но в то же время захихикала. «Маргарита» действовала чудесно,