Случайная девочка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
– Достань, – протягиваю Оливии.
Сознательно отвлекаю. Перевожу разговор на бытовые мелочи. Не хочу пока о подробностях трепаться. Есть у меня подозрения. Вполне возможно, исполнителя дуранули. Развели как лоха втемную.
Наплели про Розу, но поставили условие грохнуть во время определенного номера. Странная ситуация! Кто-то пуха на вентилятор накидывает, следы заметает. Сука. Но я все равно докопаюсь.
Дорогие мои! У нас появилась аудиокнига! Не пропустите! Переходите на аудиоформат и слушайте с удовольствием. Читает Ирина Пекарская.
Глава 10
Глава 10
Усаживаю Дамира на длинный островок посреди кухни. Не скрывая улыбки, слежу за каждым действием девчонки. Вот она протягивает малышу чашку с молоком и печенье. Он ест довольно. Смотрю на них и не могу оторваться.
– Есть хочешь? – спрашиваю у Оливии. – Я бы пожрал, – пожимая плечами, признаюсь со вздохом.
Спать идти уже бесполезно, все равно не усну. Поэтому надо перекусить и снова засесть за дело Лаймы. Изучить материалы, которые прислали осведомители.
– Ой, нет, не хочу, – наотрез отказывается девчонка. – Мне сейчас кусок в горло не полезет. Ничего не хочу, – всхлипывает на автомате. Отворачивается, пряча слезы от Дамира.
А мне так и хочется сграбастать ее в охапку. Утереть слезы. Утешить простым и самым действенным способом…
– Надо себя заставить, – усмехаюсь криво. – Давай омлет замутим. С помидорами и беконом. Я взбиваю яйца с молоком, а за тобой нарезка. Продукты в первом отсеке должны лежать, - страхуя Дамира, отдаю указания его тетке и точно знаю, она не посмеет меня ослушаться.
Да и кто бы решился? Взрослые мужики пасуют. А тут девчонка. Не фиг делать, построить!
– Ешь, ешь, – улыбаюсь сыну. И сам удивляюсь, как мелкий деловито точит печенье. Сидит на дубовой столешнице, болтает ногами. Лапочет что-то. Но я не могу разобрать ни слова.
– Папа, на, на! – протягивает мне малыш обмусоленное печенье. Нутром понимаю, отказываться нельзя. Вообще без вариантов.
– Спасибо, сынок, – принимаю «угощение», а у самого сердце топит, как у ненормального. – С голоду не помру, – подмигиваю Оливии.
– Дамир у нас добрый мальчик, – улыбается через силу она. – Всех всегда угощает, – поясняет поспешно и, заметив, как мой сын лезет в коробку за следующим, причитает строго. – Ой, Дамирочка, нельзя.
– Да все можно. Расслабься, Оль, – морщу нос, придерживаю сына одной рукой, а другой открываю ящик. Достаю венчик, забираю у девчонки ковшик из-под молока. Разбиваю яйца под пристальным вниманием сына. И все пытаюсь сообразить, когда я сам для себя готовил?
Давно. Даже вспомнить с ходу не получается. Всегда рядом помощники, прислуга. И на зоне полгода тоже баланду варил кто-то. Вздрагиваю по инерции, стоит вспомнить. Пришлось посидеть полгода. Так надо было.
Отмахиваюсь от воспоминаний и снова как дурак пялюсь на девчонку. Цепляю взглядом упругую попку, ножки, которые так и хочется раздвинуть. Хищно рассматриваю абсолютно ровную спину и тонкую шейку. Пройтись бы по ней губами, оставить пару-тройку отметин, чтобы каждый знал, кому принадлежит эта женщина.
«Остановись, Федя», – предупреждают меня остатки разума. Тут ребенок. Твой сын. А ты…
– Мася… Папа… Тутуту… К маме хоцю, – бормочет малыш. Абсолютно точно излагает свои мысли. Ну, весь в меня!
– Дамирка, мой хороший, – повернувшись, напевает Оля. Тяжело сглатывает. Видать, с трудом ей дается эта напускная легкость.
Чистая девочка. Очень искренняя. Все эмоции на виду. Ничего не прячет.
Она деловито включает электрический чайник. Надрезает помидор на четыре части и ошпаривает его кипятком. А потом уверенными движениями шинкует бекон в тонкую соломку и выкладывает на горячую сковороду.
Легко и уверенно действует. Кажется, всю жизнь на кухне проторчала.
Наверное, в женщинах от природы заложена способность готовить.
«И сводить мужиков с ума», – добавляю про себя с усмешкой.
Губами из рук сына принимаю очередной обслюнявленный обломок печенья. И радуюсь, будто самый дорогой деликатес ем.
– У меня все готово, – повернувшись, отрывисто бросает Оливия. А сама помидоры нарезает тонкими дольками.
– Держи, – протягиваю ей ковшик и с удовольствием наблюдаю, как шипит на горячей сковородке белая смесь, застывая почти мгновенно. Оливия что-то мешает со знанием дела. Отставляет сковородку в сторону.
А я тем временем, подхватив сына на руки, лезу в дебри Риткиного холодильника. Достаю оттуда оливки, ветчину, сыр, зелень. Все, что попадется под руку. И не сразу отдупляю, что кто-то вошел на кухню. Да я давно не заморачиваюсь. Привык уже. В доме всегда полно людей. Достаю банку с черной икрой.
«Оливия должна нормально питаться», – объясняю самому себе.
И дергаюсь от пронзительного крика нашей поварихи.
– Да ты кто такая, дрянь! Ты что тут устроила? Пошла вон отсюда, сука! – кричит всегда улыбчивая Ксения Петровна. И осекается, увидев меня. – Ой, Федор Николаевич, здравствуйте! – напяливает на злую морду маску добросердечия. – А я думаю, кто тут у меня хозяйничает, – тянет руки к Дамиру. И улыбается так сладко, что диабет заработать можно.
– Пошла на хер отсюда, бикса, – рычу я. – Валентине скажи, пусть рассчитает.
– Но я… – охает повариха и идет вся красными пятнами. – Федор Николаевич, пожалуйста… Я же не знала, что вы здесь с этой… с этой…
– Вышла и закрыла дверь, – давлю взглядом. И когда мы снова остаемся одни, поворачиваюсь к ошарашенной Оливии. – Надо тебя представить коллективу. Прости, не успел, – добавляю смущенно. Подхожу ближе и сам не знаю, что делать.
На душе и так кошки насрали из-за смерти Лаймы. Так тут еще повариха побазарить решила. Сука! Все настроение испортила. И мне, и девочке.
– Извини, – вздыхаю я и не решаюсь обнять. Успокоить бы. А я не знаю как. Никогда таких девчонок рядом не было. – Хмм, - делаю шаг в сторону.
Рано мне еще в утешители записываться! Этот статус заслужить нужно.
Лихорадочно соображаю, где тут тарелки хранятся. Прогнать-то я прогнал, а как теперь есть? В душе не ведаю, где тут столовая посуда хранится. Мне же все на подносе приносят. – Сейчас найдем тарелки и вилки и пойдем на террасу, – решаю я и хочу уже приступить к поискам, как наш биг-босс кренится на бок и падает в руки Оливии.
А я опять не успеваю его удержать!
Этот номер он уже исполнял. Надо как-то научиться реагировать. А то какой-то бой без правил получается.
Девчонка ревет беззвучно. Заученным движением утирает слезы, а вместе с ней начинает хныкать и биг-босс.
– Так. Идем завтракать! – постановляю. С первой попытки нахожу и тарелки, и вилки. – Ну что, омлет будем есть? – спрашиваю добродушно.
– Мамлет? – плаксиво уточняет биг-босс и, положив русую головку на плечо тетки, добавляет с усталым вздохом. – Хоцю мамлет.
А мы с Олей смеемся, будто сто лет знаем друг друга.
Глава 11
Ем через силу. К тяжести на душе прибавляется еще тяжесть в желудке. Не могу я так рано есть. Но разве Анквиста убедишь? Упрямый баран. Слова «нет» не знает.
Зато отцом для Дамирки будет хорошим. Хлопочет над ним. Но пока еще настороженно. Боится. Каждый раз как прикасается, словно мину обезвреживает. А мне и смешно, и грустно. И очень обидно за Лайму. Кто ее сына воспитает? Пока Федор не женат, есть надежда, что малыш будет окружен любовью.
А как женится? Что тогда? Не может такой мужик красивый всю жизнь оставаться один. Обязательно найдется мадама, которая женит его на себе. А там дети родятся. И будет она на Дамира орать, как на меня – повариха.
Федор прогнал хамоватую Ксению, но осадок все равно остался. Очень неприятно. Почему? За что? Я же ни в чем не виновата!
«Господи, да тут и ежу понятно! – бьется в голове голос Лаймы. – Ты на себя посмотри, Мася! Треники вытянуты, кофта старая. Там еще пятна около плеча, кажется. Дамир срыгнул. Так за кого тебя должны были принять? За почетную гостью в доме или за нищебродку, случайно забредшую на кухню за объедками? В порядок себя приведи. Вещи возьми красивые из дома. Можешь все мои забрать».
