Сопротивляйся, все равно будешь моей - Мила Реброва
– Не называй меня так! – не сдержавшись, требую я.
– А как называть? – облизывает гад губы. – Клубничкой? Ягодкой? Может…
– Алёной! И научись уже соблюдать личные границы! Я твой секретарь, а не твоя девушка!
– Пока, – ничуть не смутившись от моей отповеди, говорит он. – Но очень скоро будешь всем, чем я захочу, Алёнушка. Будешь стонать подо мной и умолять меня взять тебя пожестче.
Марат
– Отлично, договорились, – жмем мы руки и подписываем контракт, о котором так переживала Алёнушка.
Для меня это сущая мелочь, ведь подобные суммы я трачу за пару дней, но вижу, что для нее это значимо. Преданность своей работе, которую она проявила за время нашей командировки, впечатляет. Честно, я рассчитывал на нечто другое. Думал, она работает-то ради галочки. Всегда удивлялся, зачем жене Сергея Архипова работать? Он ведь в состоянии обеспечить ее всем нужным.
Теперь же вижу – Алёна действительно наслаждается тем, что делает.
– Надо отменить удачную сделку, – подозвав официанта, заказываю я шампанское под ее вопросительным взглядом.
Партнеры откланялись, а мы всё так же остались сидеть за столиком в ресторане.
– Я не пью, – хмурится она тут же.
– Так и я не собираюсь пить, чокнемся бокалами и пригубим, – успокаиваю я ее.
Завтра уже ехать обратно, а я так и не продвинулся в том, ради чего, собственно, и приезжал в эту дурацкую командировку. Может, хоть капелька алкоголя ее расслабит, и я получу наконец шанс затащить ее в постель?
– Попробуй, – открыв бутылку, разливаю я шипящий напиток по бокалам. – Это одно из самых лучших шампанских в мире.
– Вдова Клико? Весьма говорящее название, – фыркает зараза и делает глоток.
– Знаешь, еще немного, и я буду звать тебя не Алёнушкой, а Несмеяной, – закатываю я глаза, отпивая из своего бокала.
– Лучше просто Алёной, – наверное, в тысячный раз говорит эта невозможная девушка. – Вполне недурно, – комментирует, продолжая делать глоток за глотком.
– Поаккуратнее, женский алкоголизм не лечится, – подкалываю я, когда она протягивает бокал для второй порции.
– А ты разве не этого добиваешься? Думаешь, напьюсь и раздвину перед тобой ноги? – удивляет она меня своей откровенностью.
– Я не особо люблю пьяных женщин. В постели от них мало толку, – ухмыляюсь я.
– От меня в любом случае мало толку, – закатывает она глаза и делает очередной глоток шампанского.
– Уверен, что это не так. Может, позволишь мне тебе это доказать? – пересаживаюсь я на стоящий рядом с ней стул. – Мы могли бы подняться ко мне и…
– Ага, как же. Мечтай дальше, Айдамиров, я не настолько пьяна. И руку убери, – высокомерно смотрит она на мою руку, уже успевшую накрыть ее коленку.
Ух и нравилась же мне эта ее строптивость! Хоть и доводила до ручки.
– Может, ты такая злая от неудовлетворенности? – не слушая ее, поднимаю я ладонь выше по ее ноге.
– Ты в любом случае этого не узнаешь, – прищуривается она зло и сама скидывает мою руку. – Я пошла спать. Одна. Можешь поискать себе, с кем скрасить ночь и отпраздновать удачную сделку. Спокойной ночи.
Алёна
Заболела.
Я понимаю это на следующее утро после заключения контракта.
– Вот и погуляла по Питеру, – стону я в подушку.
По плану было встать пораньше и до обеда посетить оставшиеся места, которые я не успела за те пару дней, что мы тут провели, но у моего здоровья, видимо, свои планы.
– Это всё Марат и его шампанское, – совершенно безосновательно обвиняю я начальника.
В горле першит, а нос не дышит. С похмельем это явно никак не связано. Видимо, виной всему вчерашний дождь, под которым я умудрилась промокнуть!
– Еще и домой сегодня выезжать, – продолжаю я жаловаться вслух.
Это всегда помогало мне, но сегодня только раздражает. Глупая привычка из детства, когда у меня не было никого кроме самой себя.
– Впрочем, с тех пор мало что изменилось, – вздыхаю я. – Кто у меня есть кроме себя?
Кое-как встав, иду умываться и по своему виду понимаю, что действительно заболела. Осунувшееся лицо и темные круги под глазами говорили сами за себя.
Одевшись, уже собираюсь выйти, чтобы найти ближайшую аптеку, как раздается настойчивый стук в дверь.
Скорее всего, уборка в номер…
– Доброе утро, Алёнуш… Черт, что с тобой? – останавливается Марат на полуслове, видимо заметив мой болезненный вид.
– Простудилась, – хриплю я, отворачиваясь и кашляя.
– Че-е-ерт… – тянет Марат, а потом входит в мой номер так бесцеремонно, словно я его приглашала!
– Эй! Я, вообще-то, тебя…
– Иди молча ложись в постель, – ставя кофе и пакет, из которого вкусно пахнет выпечкой, на столик, приказывает он.
– Еще чего! Думаешь, сможешь воспользоваться моим состоянием?! – не могу я поверить в его наглость! Я в таком состоянии, а он снова думает про секс, будь он неладен!
– О, вижу, ты совсем ку-ку, – присвистывает он. – Ты себя в зеркало-то видела, ходячий зомби?
– А обзываться необязательно, – ворчу я, идя следом за ним, когда он тянет меня к кровати.
– Веди себя адекватно, и не буду. Давай снимай с себя всё это и ложись. Я сейчас вызову дежурного врача. Пусть посмотрит тебя и выпишет нужные лекарства.
– Да не нужен мне врач, – пытаюсь я сопротивляться. – Взять в любой аптеке противовирусные и…
– Вот еще! Нельзя пить лекарства без консультации специалиста! – возмущается шеф.
– Всю жизнь пила, и ничего, – ворчу я, укутываясь в одеяло.
Раздеваться я, конечно же, не стала. Как была в джинсах и футболке, так и легла.
– Как ты только умудрилась заболеть летом? – качает он головой, набирая номер ресепшен и прося врача подняться в номер. – А ты переодевайся в пижаму, пока я сам тебя не переодел.
Марат
Врач уходит, закончив осмотр и выписав нужные лекарства, за которыми я тут же посылаю горничную, вручив солидные чаевые.
– Так, отлежишься пару дней, авось и полегчает, – говорю я, подавая Алёнушке стакан воды с таблетками.
– Какие пару дней?! Мы домой едем! С ума сошел, оставаться тут еще хотя бы на день?! И так потратили кучу денег и… – следует поток возмущений, который прерывает ее надсадный кашель.
– Во-первых, хватит уже беспокоиться о деньгах, во-вторых, куда ты поедешь в твоем состоянии? – задираю я бровь.
