Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева
Если я не найду способ вернуть ей самооценку на верхнюю полку, задание придётся выполнять самостоятельно. Точнее, самую ужасную и гадкую его часть. Если в ней будет необходимость, конечно. Очень хотелось верить, что Три–Вэ обойдётся моральным давлением и прочими словесными издевательствами, а не потащит в постель. В конце концов, что он там не видел? Если Саша ещё может его удивить (и то не факт), я же скорее разочарую.
Пока я могла сказать лишь одно: Владислав Васильевич развлекается своеобразно, а информацию добывает совсем уж без намёка на честность, не гнушаясь ничем. Как, собственно, и наш Илья Андреевич. И большинство, а то может быть и все, руководители крупных холдингов и концернов.
Это надо додуматься, взять и подлить какое–то вещество, чтобы вывести меня из игры! Да он мог просто выгнать меня, вызвать Александру к себе в кабинет, вообще не прийти. Ему не нужно ничего объяснять. Дал команду — все исполнили.
Он ясно дал понять, что мы для него — люди низшего звена и вести с нами переговоры на равных никто не будет. Так, потиранить ради развлечения и попутно, быть может, выведать что–то полезное, разве что.
Ладно. Главное — нам удалось его заинтересовать настолько, что он потратил личное время. Даже зная, что мы здесь не просто так. В счёте ведёт он, но игра только началась.
— Саша, ты выглядишь великолепно, но улыбки определённо не хватает, — начала я восстанавливать уверенность в себе женщины, которая должна, нет, просто обязана спасти меня от позора. Я хочу вернуться в офис и не выползать оттуда еще полтора года. Никаких Воеводиных. Только любимые мной аналитические сводки, договоры, протоколы, в общем, всё то, что я ненавидела периодами (ежедневно!), — Завтра ты должна быть во всеоружии.
— Ты тоже, — ответила она недовольным тоном, но взгляд всё–таки потеплел. — Ты тоже, Аня. Моей красоты, к сожалению, недостаточно. Нужно ещё твоё знание производства. Я от этого далека, мне ближе коммерческая составляющая вопроса. И то, в данном случае, меня не просветили. Я, конечно, нахваталась информации от коллег, но всё же обычно специализируюсь на других отраслях, про эти ваши шахты и рудники знаю только цифры.
О, да наш директор использует не только меня вслепую. И надо же, как Саша оговорилась. Обижена на него. Все ведь знают, что она его любимица. А тут, представьте себе, никто ничего ей не сказал, послал со мной на равных, или почти на равных, правах. Её, любимицу и почти доверенное лицо. Почти — потому что наш директор не доверял вообще никому.
— Надеюсь, Владислав Васильевич прислушается к нам. Илья Андреевич заинтересован в сотрудничестве, а не во вражде. Как думаешь, наш визит — это начало конца Голдфилдс? Если они… — я понизила голос до минимального уровня звучания, — купят чукотский рудник, — и прошептала вообще на грани слышимости: — а окажется, что там золота почти не осталось…
— Да, им конец. Я не знаю нюансов по этой шахте, — так же тихо ответила мне Саша, — но дела у самой компании давно катятся в тартарары.
— Я видела данные геологоразведочных работ для Голдфилдс. Кто–то топит их, подсовывая неверные сведения. Обещают пятьдесят лет обеспеченной добычи золота. Но это неправда, Саш. Золотое орудение месторождения там всего до трёхсот метров, его давно уже выработали, дальше золота так мало, что его просто нерентабельно добывать. У Ильи Андреевича огромная папка по руднику. Я лично читала в ней каждый лист в своё время.
— Может, раньше было нерентабельно, а теперь есть смысл? — сомневающимся тоном уточнила Саша, склонив голову к моему плечу. Сама же при этом разглядывала витрины магазинов, мимо которых мы проходили, тихонько сплетничая.
— Очень вряд ли.
Я ахнула и покрутила головой из стороны в сторону, опомнившись. Никто ли не следит. И успокоилась.
По крайней мере, очень надеюсь, что эту сцену удалось сыграть достоверно.
То ли паранойя Ильи Андреевича передаётся воздушно–капельным путём, то ли Саша действительно заметила наблюдение со стороны, но чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. Все эти игры не для меня. Мата Хари на меня из зеркала не смотрит!
— Лишь бы директор не узнал, что мы обсуждаем его любимые шахты в таком ключе. Но очень интересно, о чём они на самом деле ведут переговоры с Владиславом Васильевичем, — произнесла я последнюю обязательную реплику из сценария.
— Сами решат, — сказала как отрезала Саша, а сама тут же тихонечко прошептала на ухо: — Конкурента и топят. Нас, скорее всего, послали только для того, чтобы Три–Вэ по своим каналам пробил, чем на самом деле пахнет эта история. И поделился с нашим директором. Илья Андреевич волнуется, что там нечистая игра, а у него нет всей информации, — и уже громко: — Ой, смотри, какое платье. Пойдём, хочу примерить его.
Ох, что бы нам дали за эту сцену? Оскар вряд ли, но очень надеюсь, что и Золотую малину мы не заслужили. На мой взгляд, получилось достоверно. Саше, конечно, лучше было бы уточнить про слово «орудение». Или и не надо? В конце концов, она работает в компании, у которой несколько шахт по всему миру. Вполне могла нахвататься терминологии. Это я нервничаю.
А еще, чувствую себя по–идиотски. Вдруг за нами и не следит никто вовсе? Вот был бы номер!
Мы зашли в магазин с потрясающе яркой одеждой. В таком количестве она вызывала у меня исключительно неприятные ощущения, но Саша радостно сновала тут и там, отбирая ещё несколько платьев.
— Чтобы два раза не вставать, — пояснила она, улыбаясь.
Сразу видно любителя совершать покупки. Настроение тут же до небес. Глаза сияют, на щеках проступают ямочки, даже походка меняется. Порхает как бабочка. Но когда отрывает рот, жалит как пчела, да.
Не прошло и минуты, как с музыкальным перезвоном ожили дверные колокольчики. А вот и соглядатаи. Быстро работают, но недостаточно. Было бы желание, я бы уже сто тысяч раз передала что угодно, например, спрятав под подушку диванчика, стоявшего напротив моего сидения. Или в карман любого одеяния из имеющихся здесь с огромном количестве.
Интересно, как бы тогда они действовали?
И будут ли досматривать магазин или просто слушают наши с Сашей разговоры и потом докладывают Воеводину?
Чего всё–таки хочет добиться наш директор?
О Господи! Какая же я дура!
Нашего давнего конкурента, компанию Голдфилдс, нарочно разоряет кто–то сторонний. Кто–то, у
