Разрушенные - Кристи Бромберг
Негодник. Мятежник. Безрассудный.
Голос Сэмми прорывается сквозь мой затуманенный разум, когда он отчитывает прессу.
— Отвалите! — кряхтит он, поддерживая мертвый груз моего тела, обнимая меня за талию. — Мы сообщим новости, когда они у нас будут. — Вспышки вновь освещают небо.
Вновь свист закрывающейся двери, но на этот раз я не содрогаюсь. Внутренний зверь гораздо более ощутим, чем тот, что снаружи. Мое дыхание начинает выравниваться, а биение сердце замедляется. Меня толкают в кресло, и когда я поднимаю взгляд, глаза Сэмми встречаются с моими, выискивая что-то.
— О чем, черт возьми, вы только думали? Они могли съесть вас живьем, — он чертыхается. Это настолько выходящее из рамок проявление эмоций со стороны стойкого телохранителя, что я осознаю свою ошибку выйти на улицу. Я пока еще только начинаю находить свое место в чересчур публичном мире Колтона; и чувствую себя ужасно, потому что понимаю, что пока я находилась в комнате ожидания, окруженная остальными, Сэмми был здесь один, пытался убедится, что нас оставят в покое и никто не побеспокоит.
— Прости, Сэмми, — выдыхаю я. — Мне просто нужно было подышать свежим воздухом и… прости.
В его глазах застыло беспокойство.
— Вы в порядке? Что-нибудь ели? Вы чуть в обморок не упали. Думаю, вам следует поесть…
— Я в порядке. Спасибо, — говорю я, медленно вставая. Думаю, я удивляю его, когда протягиваю руку и сжимаю его ладонь. — Как у тебя дела?
Он беззаботно пожимает плечами, хотя жест совсем не такой.
— Пока с ним все в порядке, со мной тоже все будет в порядке.
Он кивает мне, поворачиваясь, чтобы занять свое место у дверей больницы, прежде чем я смогу сказать что-нибудь еще. Мои глаза мгновение следят за его движениями, бессердечные слова прессы отражаются в моей голове, в то время как я набираюсь смелости, чтобы вернуться в комнату ожидания.
На миг закрываю глаза. Я буду испытывать что угодно, только не онемение, поглотившее мою душу. Пытаюсь вытянуть из глубины отчаяния звук его смеха, вкус его поцелуя, даже его упрямую натуру и непоколебимую решимость — что угодно, чтобы стянуть швы на моем сердце, которые скрепила любовь Колтона.
Нет, Райли. Ты никогда не будешь не имеющей значения.
Воспоминания перешептываются в моей голове, как огниво, разжигая крошечные проблески надежды. Делаю глубокий вдох, и мои ноги двигаются вперед по длинному коридору, где с нетерпением ждут все остальные. Я как раз прохожу мимо сестринского поста, когда слышу имя Колтона, упомянутое двумя медсестрами, стоящими ко мне спиной. Замедляю шаг, пытаясь уловить хоть какую-то информацию. Пытаюсь заставить сознание не волноваться о том, что нам лгут о серьезности ситуации, когда слышу слова, выбивающие из легких весь воздух.
У меня останавливается сердце.
Дрожь рикошетом проходит по всему телу.
— Кто в первой операционной с мистером Донаваном?
— Доктор Айронс занимается этим случаем.
— Ну, черт возьми, если есть кто-то, кого бы я хотела видеть за операционным столом в подобных обстоятельствах, так это точно Железного Человека (Прим. переводчика: в переводе с английского имя доктора «Irons» означает железо).
Человек-Паук.
Вздыхаю, медсестры оборачиваются, обращая на меня внимание. Та, что повыше, делает мне навстречу два шага и наклоняет голову.
— Могу я вам помочь, мисс?
Бэтмен.
— Как вы только что назвали доктора Айронса?
Супермен.
Она смотрит на меня, слегка нахмурив лоб.
— Вы имеете в виду прозвище, данное нами доктору Айронсу?
Железный человек.
Все, что я могу сделать, это кивнуть головой, потому что мое горло перехватывает от надежды.
— О, он известен здесь как Железный человек, милая. Вам что-нибудь нужно?
Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.
Снова качаю головой, затем делаю три шага к комнате ожидания, но провисаю у стены и сползаю на пол, меня переполняет надежда, поддерживаемая присутствием любимых супергероев Колтона.
Детская одержимость теперь превратилась во взрослую хватку за надежду.
Опускаю лицо к согнутым коленям и цепляюсь за мысль, что это совпадение — нечто большее, чем просто совпадение. Качаю головой из стороны в сторону, их имена слетаюсь с моих губ приглушенным напевом, который, как я осознаю, впервые был произнесен с абсолютным почтением.
— Колтон говорил это во сне, когда был маленьким. — Голос Энди пугает меня, он соскальзывает по стене рядом со мной, с его губ слетает тяжкий выдох. Слегка сдвигаюсь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит постаревшим за те часы, прошедшие с момента начала гонки этим утром. Его глаза полны молчаливого горя, уголки губ пытаются приподняться в мягкой улыбке, но терпят неудачу. Мужчина, которого я знаю, как полного жизнью человека, лишился всего этого. — Я не слышал их целую вечность. На самом деле забыл об этом, пока не услышал, как ты их произнесла. — Он негромко усмехается, протягивает руку и похлопывает меня по колену, вытягивая перед собой ноги.
— Энди… — шепчу я его имя, смотрю, как он борется с эмоциями. Мне отчаянно хочется рассказать ему о знаках — случайном появлении любимых супергероев его сына — но боюсь, что он подумает, так же как и Бэккет, что я теряю контроль над реальностью.
Боюсь, что так и будет.
— Я удивлен, что он рассказал тебе о них. Это был секретный код, который он повторял в детстве, когда ему снился кошмар или ему было страшно. Он никогда не уточнял… никогда не объяснял, почему эти четыре супергероя так утешали его. — Он смотрит на меня с мягкой улыбкой. — Мы с Дотти могли только представить, от чего он надеялся, что эти супергерои его спасут…
Слова повисают между нами и оставляют невысказанными вопросы, которые мы оба хотим задать. Что Энди знает такого, чего не знаю я, и наоборот? Тыльной стороной ладони он вытирает глаза и с дрожью выдыхает.
— Он сильный, Энди… с ним будет… с ним всё должно быть в порядке, — наконец говорю я, когда понимаю, что решимость в моем голосе мне не изменит.
Он лишь кивает головой. Мы видим группу врачей, бегущих мимо нас, и мое сердце подскакивает к горлу, беспокоясь, что причиной тому Колтон. Энди проводит рукой по лицу, и я смотрю, как любовь наполняет его глаза.
— В первый раз, когда я его увидел, одним взглядом он разбил мне сердце и украл его. — Киваю ему головой, давая знак, чтобы он продолжал, потому что я как никто другой понимаю его слова, ведь его сын сделал то же самое со мной.
Он захватил мое сердце, украл его, разбил,
