Ты думал, я не узнаю?.. (СИ) - Анна Шнайдер
— Чтобы ты не думал, будто тебе по-прежнему здесь рады. Не указывал, где мне спать, и не вел счет ночам, проведенным мною вне дома, — перечисляю я.
— Я беспокоюсь.
Аргумент «слегка» не дотягивает до звания железного.
— А мне-то что? — хмыкаю я, продолжая заниматься рутинными процедурами.
— Не будь такой… — стонет Матвей. — Варь, я же не прошу тебя помириться, а только вернуться домой и следить за здоровьем.
— Ну я прошу оставить меня в покое.
В кабинете воцаряется давящая тишина. От нее воздух стремительно загустевает, оседая в легких свинцом.
— Пожалуйста, — с горечью молвит муж, делая в моем направлении несколько нерешительных шагов, и встает как вкопанный, заметив, что в стремлении сберечь дистанцию я обогнула стол и прижалась к подоконнику. — Сегодня приезжай ночевать домой, — льется мне в уши его мягкий, покладистый и добрый голос. — Обещаю, я тебя не потревожу.
— Ладно.
Я соглашаюсь исключительно для того, чтобы он, наконец, перестал терзать меня своим присутствием.
Напоследок улыбнувшись мне, Матвей уходит.
Глава 9 Варя
За три года я так и не научилась проезжать мимо школы, расположенной в нескольких кварталах от дома. Этот промежуточный пункт включен в кротчайший маршрут. Я пользуюсь другим, отнимающим лишние полчаса-час. Как назло, этим вечером мой безопасный путь перекрыт аварийными знаками, поэтому мне приходится запастись терпением, свернуть на тихую, хорошо освещенную улицу, борясь с желанием вдавить педаль газа в пол, чтобы промчаться мимо светло-кирпичной трехэтажной постройки начала двухтысячных на полном ходу. Но вместо этого ползу со скоростью улитки, как того требуют дорожные знаки. Сейчас как раз заканчиваются уроки, и по улице рассредотачиваются школьники от младших классов до старших.
Я вся сжимаюсь, подъезжая к зданию школы. Застреваю перед пешеходным переходом, пропуская внушительную толпу галдящих подростков. Они не шибко торопятся, затевая шутливую драку посреди дороги. Нужно посигналить им, однако руки мои приросли к баранке.
Из жара швыряет в холод, и наоборот. От виска к скуле ползет бисеринка пота, из-за стеснения в груди с губ слетают короткие отрывистые вздохи. Тело все покрыто маленькими иголочками, впивающимися в кожу. Онемение, обычно начинающееся с кончиков пальцев, зарождается в недосягаемых недрах естества, на время парализуя дыхательные пути и голосовые связки. Больше ни вдохнуть, ни вскрикнуть.
Я резко выпадаю из реальности. Разум проносит меня через фантасмагорический лабиринт и выталкивает в тот злополучный сентябрьский день. На месте подростков, переходивших дорогу, теперь вижу полицию и скорую помощь. Здание школы оцеплено по периметру, что не протолкнуться. Но на то и был расчет — не дать ревущим нечеловеческими голосами родителям пробиться к месту преступления.
Я была среди них. С самозабвенным отчаянием пробовала протолкнуться хотя бы на сантиметр в той чудовищной давке, которой не было видно конца и края. Я думала: вот он — ад воплоти. Неспособность дышать, неспособность ясно мыслить, неспособность свободно шевелить конечностями и получать ежесекундно под дых локтями. Синяки долго сходили с тела. Томиться в духоте, панике и неизвестности, жив ли твой ребенок. В те нескончаемые минуты, часы ожидания было все равно, какая участь постигла сына или дочь женщины, что рвала на себе волосы в нескольких сантиметрах от меня. В те мгновения каждый родитель молил бога, чтобы тот избавил конкретно его от необходимости выбирать гроб собственному ребенку.
Когда к школе подъехал Матвей, я уже знала, что Бог нас не пощадил, и реальный ад лишь начался.
С той же ошеломляющей внезапностью меня затягивает в настоящее время. Из тисков непрошеных воспоминаний вырывает звук автомобильного клаксона. Туго соображаю, что сигналят не дурачившимся в неположенном месте школьникам, а мне. Вязко, словно находясь по горло в болотной мути, дотягиваюсь до рычага, переключаю передачу и устремляюсь прочь.
С чугунной головой паркую машину у дома и, прежде чем войти в подъезд, запрокидываю голову к небу, точечно нацеливаясь взором на окна седьмого этажа. Свет нигде не горит, но бдительность не дремлет. Почему-то прощальная улыбка Матвея, подаренная мне перед уходом сегодняшним утром, весь день держала в напряженном ощущении, что готовится какая-то западня.
Выйдя из лифта, роюсь в сумке, в бардаке еле-еле нахожу ключ и вставляю его в замочную скважину. Зудящее беспокойство усиливается, как только в ноздри ударяет цветочный аромат.
Я тяну на себя входную дверь и вляпываюсь зимним сапогом… во что-то. Этим нечто, прилипшим к каблуку, оказывается свеча в расколовшейся от того, что я на нее наступила, стеклянной емкости. Напрашивающийся вопрос о том, каким образом данный предмет очутился в прихожей, рассеивается сам с собой после того, как я нащупываю выключатель. Точно такие же свечи расставлены вдоль коридорных стен и ведут на кухню к сервированному обеденному столу. Тонкий, сладкий аромат источают пышные розы, поставленные в вазу. Мой любимый сет роллов выложен на большую прямоугольную тарелку из тикового дерева, а компанию закуске составляют два чистых фужера на тонких ножках и нераспечатанная бутылка просекко.
Чутье не подвело.
А где же сам зачинщик западни?
Матвей
Один романтический ужин не спасет наш с Варей брак. Вполне вероятно, она зарядит в меня посудой, или чем-нибудь потяжелее, выставив из квартиры за обман, и до уравновешенного разговора так ничего и не дойдет. Но я рассчитываю, что нам вопреки установившейся натянутости удастся зарыть топор войны, сесть за стол и порассуждать в расслабляющей обстановке над способами, которые помогут мне вернуть ее доверие.
Я пораньше уехал с работы, чтобы подготовить все к возвращению жены. Заехал в гипермаркет, закупился свечами, едой. Заказал доставку из японского ресторана, выбрал игристое, от которого она на следующий день не проснется с головной болью. Надеюсь, Варя послушает меня и перестанет продавливать по ночам диван в больнице. Если сегодня все сложится удачно, мне тоже не придется снова ехать в отель.
В процессе украшения квартиры свечами я по неосторожности разбиваю несколько штук, из-за чего приходится повторно наведываться в магазин и докупать недостаток. Я рассчитал их точное количество, чтобы картинка выглядела безупречно и не раздражала глаз отсутствием симметрии. Болван. Нужно было сразу брать с запасом. Со второй попытки добиваюсь поставленной цели и с чувством шаткого спокойствия прирастаю к окну, высматривая автомобиль жены. К этому часу курьер доставляет Варины любимые цветы, и следом приезжает другой — с роллами. Сама Варя задерживается. Пальцы зудят — так сильно хочется набрать ее номер и уточнить, точно ли она надумала возвращаться.
