Измена. Наследник мэра (СИ) - Черничная Даша
Так, надо успокоиться. Я так не волновалась, даже когда осталась одна с пузом, а тут сдала позиции. Ничего! Где наша не пропадала. Я со всем справлюсь. Я сильная. Спасовавшаяся перед мэром, но все-таки сильная.
Решительно поднимаюсь и собираю вещи с пола, раскладываю их вновь на полках шкафа, рядом ставлю чемодан. Переодеваюсь в домашнюю футболку и шорты, волосы закручиваю в пучок и иду на кухню. Время почти полночь, но сна ни в одном глазу. Еще бы.
Наливаю себе кружку чая и сажусь за стол. Грею руки о горячее стекло и смотрю в одну точку.
Стас.
Совпадение ли то, что мы оба сегодня оказались в одном месте в одно и то же время? Если бы Стас был обычным мужчиной, я бы с уверенностью сказала «да». Но Север далеко не так прост, и вероятность того, что его действия случайны, мала. Хотя он хозяин города, может быть где угодно. Наверняка его приглашают на подобные статусные городские мероприятия.
Если он знает о моей жизни, то знает и о Тимошке, это сто процентов. Вопрос в том, понимает ли Стас, что он его отец?
Торчу на кухне битый час. Чай уже давно остыл, поэтому я попросту выливаю его в раковину, принимаю душ и ложусь в кровать, накрывшись одеялом с головой.
Неожиданно меня берет злость: какого хрена, собственно, происходит? Играть со мной вздумал? Не на ту напал! Думает, что я сейчас к нему понесусь и в ноги упаду? Да-да, бегу и спотыкаюсь!
А сына ему еще заслужить надо, так-то!
Ведь Север никто нам. Подумаешь, просто оплодотворитель яйцеклетки. Все! Не более того. Где он был, когда я в одиночку беременной справлялась со всем? А когда болезнь сына открылась? Когда мы из больницы в больницу кочевали?
А я знаю где — вон, рыжих своих на члене катал да по выставкам с бабами шлялся.
Так что мэр он или пуп Земли — все безразлично. Нужен ему ребенок — пускай добьется его расположения. И моего, кстати, тоже. И не боюсь я его ни разу. Вздумает отобрать у меня Тимоху? Никаких денег не пожалею, все что есть отдам, но не допущу этого.
Засыпаю, как воинственная амазонка, готовая к кровопролитию.
Утром встаю в бодром расположении духа, напевая песенку, принимаю душ и отправляюсь собираться на работу.
Сегодня мне хотелось выглядеть особенно красивой. Черное белье, чулки, черное приталенное платье с длинными рукавами и открытой спиной. Волосы убрала в пучок, чтобы был обзор сзади.
Своим внешним видом я остаюсь довольна. Взгляд разве что молнии не мечет, такой яркий.
Не знаю, когда увижу Стаса, но думаю, что его появление не заставит себя ждать.
На работе меня встречают удивленными взглядами. Стараюсь держать себя в руках, но получается не очень. Под конец рабочего дня персонал шарахается от меня, и я принимаю решение подняться к себе в кабинет — до конца рабочего дня всего ничего, а то так и распугаю всех.
Отчего-то я думала, что Север появится сегодня тут, но я ошиблась.
За весь этот день я довела себя до состояния психоза, и теперь весь персонал, очевидно, считает меня сбрендившей начальницей-самодуром.
Домой возвращаюсь поздно, целую сладко спящего сынишку и отпускаю няню. Прошу ее прийти завтра и побыть с Тимом.
На следующий день собираюсь на работу и слишком резко тяну молнию на платье. Так не пойдет. Надо выдыхать, иначе с ума сойду. Няня вместе с Тимом отправляются в парк, а я на работу.
Дела идут своим чередом. Одни и те же проблемы, ничто не предвещает беды.
А после обеда у меня звонит телефон, и дальше как в тумане: зареванная няня, икая, рассказывает о том, что мой сын пропал. Не разбирая дороги, лечу в полицию, где меня встречают няня и отстраненно-холодные лица оперов:
— Мамочка, спокойнее, и все по порядку.
Битый час мы с няней рассказываем все, что знаем, я скидываю оперу фотографию Тима и слышу в ответ:
— Успокойтесь, мы посмотрели по камерам: он сам ушел из парка, его никто не уводил, — басит мужчина и смотрит на меня укоризненно: — Что же вы так? Недоглядели, мамочка.
Няня что-то лепечет, и я срываюсь на нее. Впервые в жизни четко осознаю, что хочу кого-то убить. Голыми руками.
— У меня зазвонил телефон, и я всего лишь на минутку отошла с площадки, — няня плачет, а я кричу, чуть ли не кидаюсь драться, но меня вовремя оттаскивают:
— Алена Александровна, советую вам поднять на уши всех знакомых. Пусть прочешут окрестности, мы, со своей стороны, тоже выделим ребят и раздадим ориентировки. Но, сами понимаете, чем больше людей, тем лучше. Когда пропадают дети, каждая минута на счету.
Киваю и смотрю на носки своих туфель. На дворе февраль, а я не успела переобуться в сапоги. Голой бы прибежала, лишь бы услышать хорошую весточку.
Друзья, знакомые — этого мало.
Есть только один человек, который может мне помочь. Выхожу на улицу, ловлю такси и называю адрес, который я пыталась забыть несколько лет. Кутаюсь в совершенно не греющее пальто и еду к нему.
К единственному человеку, который может мне помочь.
Глава 11 Все, что скажешь
Алена
Вроде все те же кованые ворота. И дом не изменился.
Но теперь выглядит иначе. Помпезнее, благороднее.
Неизменная охрана на воротах, территория освещена, как плацдарм для посадки самолета, увешана камерами, как украшениями.
— Вы к кому? — сурово спрашивает охранник, выходя за ворота.
Я его раньше никогда не видела, значит, это кто-то из новеньких. Хотя меня не было в жизни Стаса пять лет, а за это время могло многое измениться.
— Я к Станиславу, — говорю хриплым от рыданий голосом.
— Как вас зовут? По какому вопросу? — разговаривающая каменная глыба, вот кто этот охранник.
— Алена. Я по личному вопросу. Касается жизни и смерти. Пожалуйста, позовите его как можно скорее, у меня правда нет времени, — я практически пищу, слезу текут по щекам.
Я готова хоть встать на колени, на что угодно согласна, только пусть мне помогут.
Шкафообразный мужик уходит, а я вытираю мокрый нос и поднимаю глаза к небу.
— Пожалуйста, — шепчу тихо в черный небосвод без единой звезды, — пожалуйста, пусть он поможет. Пусть мой сын найдется.
Я бы никогда не пришла к Стасу. Я научилась жить без него. Решать все проблемы, даже самые сложные. Улыбаться и мечтать без него. Забыла его. Могу стирать из памяти все теплые моменты с ним. Умею выжигать его образ, оставляя на душе шрамы, лишь бы не было перед внутренним взором его лика.
А еще я научилась врать самой себе.
Охранник возвращается и жестом приказывает проходить внутрь. Быстро шагаю по участку и поднимаюсь по ступенькам. В дверях меня встречает женщина в возрасте, одетая в униформу. Смотрит на меня шокированным взглядом и хватается за сердце. Еще бы… даже боюсь представить, как выгляжу со стороны.
— Деточка… — не знаю, что она хочет сказать, но я перебиваю ее:
— Где он? — у меня нет времени на расшаркивания, нет времени на жалость.
Извинюсь перед ней потом, когда обниму сына.
Женщина спешит вглубь дома, и я иду следом знакомым коридором. Тут все изменилось. И интерьер, и атмосфера. Теперь ничто не напоминает об этом месте как о доме криминального авторитета. Современный интерьер с мебелью бежевого цвета и светлыми стенами. Живые цветы в больших кадках. Даже запах витает такой, будто работают ароматизаторы, как в отеле. Возле двери кабинета позволяю себе секундную заминку и толкаю дверь.
Заходить внутрь страшно и, откровенно говоря, нет ни малейшего желания. Картины прошлого преследовали меня долгое время, но сегодня приоритеты совершенно другие, и то, что было прошлым, отошло на задний план.
В кабинете Севера приглушен свет. Мужчина сидит за столом. Белая рубашка обтягивает массивные плечи и широкую спину. В воздухе витает аромат. Его аромат — тяжелый парфюм, перемешанный с запахом дорогого табака и беспощадного цинизма. На лицо Стаса падают тени от настольной лампы, скрывая от меня его выражение.
Он поднимает голову и откладывает бумаги в сторону. Осматривает меня с ног до головы, и я невольно подбираюсь, выравниваю спину. Чем выше поднимается его взгляд, тем более хмурым становится лицо. Наконец Стас находит мои глаза и произносит:
