Осень отчаяния - Нелли Ускова

Стекла не оказалось, зато валялась куча кирпичей, Тим поднимал их и отбрасывал подальше. Паша режиссировал, а Тимоха не особо напрягался: сальтухи и кувырки выполнял элементарно, но смотрелся эффектно, особенно если к трюкам добавить скорость и врождённую ловкость друга. Что Паше нравилось в съёмках с Тимом – тот всё выполнял беспрекословно и почти всегда с первого дубля: чего Паша только ни выдумывал, а друг уже исполнял любые эксперименты.

В этот раз Паша был безжалостен: они обснимали всю заброшку вдоль и поперёк, сняли порядка тридцати коротких роликов, Тим уже весь взмок, сбил себе об кирпичи пальцы, а его худи стало пыльно-оранжевым, но он явно был доволен собой.

– Ты в отличной форме! – Паша дал Тиму «пять» после последнего ролика, а тот принялся отряхивать руки и смотрел на свои грязные ладони.

– Пить хочу и пожрать бы чего раздобыть. Весь в грязи, как свинья. Пойду умоюсь. Мой рюкзак на турбазе остался, у меня там орехи есть, будешь?

– Я видел там у девчонок бутеры – к ним пойду, разживусь хавкой. Подтягивайся тогда.

Они разошлись. Несколько девчонок с курса и правда делали для всех бутерброды, и Паша наелся вдоволь, щедро рассыпая комплименты. У него уже вошло в привычку хвалить тех, кто его кормит, дабы в следующий раз прийти поживиться снова. А уж сказать девчонкам комплимент – это святое, они становились добрые и весёлые и с удовольствием подкармливали Пашу, подобная тактика редко давала сбои.

Паша развлекал девчонок, наверное, целый час, а потом принялся искать Тима. Странно, что друг не пришёл перекусить, и вообще его нигде не было видно. Паша бродил по турбазе и заметил наконец знакомое оранжевое худи.

Тим сидел с Аней на турнике в глубине турбазы. Площадку окружали деревья и кусты, поэтому Паша не сразу их заметил. Они о чём-то разговаривали, ели орешки, такие увлечённые беседой, что не хотелось их прерывать. И Паша замер неподалёку между деревьев и наблюдал. Судя по энтузиазму на лице Тима, тот рассказывал что-то про гимнастику, Аня улыбалась и смеялась. Потом заговорила она, а Тимоха нахмурился. Ариель опустила глаза, явно делилась чем-то печальным, в итоге поджала губы и глянула на Тима.

Тот протянул ей орешки, заговорил о чём-то серьёзно, а потом посмотрел Ане в лицо. Они зависли так на несколько секунд, молча смотря друг на друга: удачный момент для поцелуя. Паше даже захотелось их сфоткать, но ему хватило компромата на Тимоху в прошлый раз, и он сдержал порыв достать телефон. Сомневался, стоит ли вообще вмешиваться, хоть ему и не нравилось, что они уединились. Неужели Тимоха проиграет этот бой и поцелует Аню? Но Тим отвёл взгляд, протянул Ариэль пакетик с орешками и взялся за турник, прокрутившись пару раз, сделал двойное сальто назад.

Паша пошёл к ним. Аня улыбнулась, кинула Тиму орехи и проделала такой же финт, но с одиночным сальто.

– Неплохо, – хмыкнул Тим.

– Воробьи на жёрдочке, я вас потерял! – подал голос Паша. – Тимоха, ты сказал, умоешься и придёшь?! Ты всё тело умывал целый час?! Или ты Аню решил за компанию помыть?

– Мы тут связку придумывали для Ани, – улыбнулся Тимоха. – Чтобы она к спартакиаде была во всеоружии. И я её позвал на наши тренировки оттачивать технику. То, что мы делаем в академии, ни о чём, слишком мало времени.

– Что за связка?

Сначала показал Тим, Аня попробовала отдельные элементы. Тим корректировал, но вскоре Аня сдалась, натёрла себе мозоли на ладонях: стояла, потирала запястья, а Тимоха нахмурился, но не стал трогать её в этот раз.

– Потянула?

– Немножечко, – поморщилась она.

– Почему ты опять без напульсников?

– У меня были, но я их забыла дома при переезде.

Тимоха снял свои чёрные напульсники и отдал ей:

– Дарю!

– Спасибо! – улыбнулась она и тут же нацепила их на запястья.

– Как щедро. С барского плеча! – усмехнулся Паша. – Грязные и растянутые, нет бы новые подарил.

А Паша вдруг загорелся идеей снять Анину связку с Тимом синхронно, но уже начали зазывать в автобус тех, кто планировал вернуться. Аня осталась на турбазе с ночёвкой, а Паша с Тимом вернулись домой.

Глава 7. Наггетсы

Паше нравилось жить с ТимьЯном – с тех пор, как ушла мама, он ненавидел оставаться один. Хоть и во всех бытовых спорах оказывался в меньшинстве, но потихоньку выстраивались правила взаимодействия в одной квартире. Уже через месяц даже подобрали расписание в ванной и распределили обязанности. Яна порой раздражала Пашу нерасторопностью, и тем, что у неё появилась привилегия на ванную, а ещё после неё там повсюду находились длинные волосы. Но за то, что Яна периодически готовила им еду, Паша прощал ей всё.

У Яны было какое-то суровое расписание в медакадемии: пару раз в неделю она уезжала с самого утра, а возвращалась вместе с ними уже после их тренировки. В эти дни она обычно сразу утыкалась в учебники – готовиться к семинарам, и следом уползала спать.

Но за что Паша любил жизнь с Яной больше всего – она каждый день готовила им завтрак: обычно любимый Тимохин омлет с помидорками черри, а порой даже оладушки и сырники. Сама завтракала кашей быстрого приготовления и творогом с орехами.

В квартире очень не хватало турника и шведской стенки – Тим бы тогда спал на турнике, а Паша нуждался в кольцах, поэтому первой крупной покупкой стал турник с кольцами. Потом Тимоха купил себе кофемашину – друг утром без кофе отказывался двигаться. Паша с Яной пили только зелёный чай и никак не могли переманить Тима на свою сторону.

А через две недели они завели «питомца» – умную колонку: никто из них не мог жить без музыки. Паша перед каждым обращением к колонке добавлял к имени приставку «говорящая жопа». Яна сначала смеялась, но потом вдруг начала защищать «питомца», видимо, из женской солидарности, и сказала, что это оскорбительно. Из-за колонки они периодически ссорились, потому