А после они... (СИ) - Юлия Резник
Отвлекаюсь, лишь когда слышу смешливый девичий щебет. Ну, вот мы и в сборе. Правда, я как-то не ожидала, что подтянется столько народа.
— Привет-привет. Гайз, знакомьтесь, это Женя. Тот самый риелтор, что умудрился продать мне воздух, — смеется Милена, словно и впрямь выдала шутку года.
— Через три года это будут шикарные апартаменты, стоимость которых возрастет на тридцать процентов сразу, как только дом будет введен в эксплуатацию, — спешу уточнить я.
Впрочем, до меня особенно никому нет дела. Народ грузится на яхту, болтает, смеется, предвкушая отличный вечер.
— Фома, а ты чего стоишь? Давай к нам! — хлопает в ладоши Милена.
Фома? Вряд ли же в Таиланде найдется еще одна жертва материнской фантазии, вынужденная жить с таким имечком, правда? В оцепенении чуть поворачиваю голову.
— Салют, Жень. Вот так встреча.
Точно. Лучше и не скажешь. Бегаю глазами от Фомы к Милене, от нее к нему. Серьезно? Они что, вместе?
— Ну, вы идете, народ?! Пора отчаливать.
Интересно, если я тупо сбегу, сославшись на срочно появившиеся дела, это будет слишком трусливо выглядеть? Прости, пап, иногда просто невозможно быть сильной.
— Бежим! — Милена хватает меня за руку и утаскивает за собой, лишая возможности включить заднюю. Сосредотачиваюсь на том, чтобы не убиться на раскачивающемся под ногами понтоне. А что? Отличный предлог. Не смотреть ни на нее, ни на него.
Взойдя на борт, скидываю вьетнамки и отхожу как можно дальше от прохода. Мысли отчаянно мечутся в голове. Действуя на нервы, звенят лед в бокалах и смех…
— Ой, смотрите, какая бирюзовая вода! Как на Мальдивах, правда?
— Если еще наложить фильтр, вообще огонь…
Какой наложить фильтр мне на глаза, чтобы картинка обнимающейся с Фомой Милены стала хоть сколь-нибудь приемлемой? Смотрю на очередную толпу, подошедшую к яхте. Походу, вечеринка намечается грандиозная. Может, напиться, а? Или утопиться… Тоже вариант.
Складывается ощущение, что Милена просто бросила клич в соцсетях, и к нам подгребли все желающие. В прилегающих к причалу барах сегодня явно будут проблемы с выручкой.
Тянусь к подносу с шампанским и случайно пересекаюсь взглядом с Фомой. Крепче стиснув пальцы на хрустальной ножке бокала, трусливо отворачиваюсь. Смотрю прямо перед собой, вцепившись в металлический поручень, но боль в душе настолько сильна, что я умудряюсь упустить момент, когда яхта снимается с якоря. Теперь если только топиться…
Ну, вот какого черта опять? За что мне это все? Ну, это же глупо! Глупо его ревновать. Но ревность — коварная сука. Она подкрадывается незаметно, исподтишка… Сначала обманчиво легко, почти игриво покусывая, приручая, чтобы потом, когда жертва расслабится, впиться в её глотку бульдожьей хваткой.
— Чего скучаешь, Жень?
— Что ты. Я любуюсь закатом.
— Он с другой стороны.
Да блин! Резко оборачиваюсь, так что волосы бьют по лицу, а порыв ветра рвет с головы шляпу. Придерживаю поля рукой.
— Или ты настолько деловая, что сама решает, где ему быть?
— Кому — ему? — окончательно теряюсь.
— Закату.
— Слушай, к чему этот разговор?
— А нам нужен повод, чтобы перекинуться парой слов? — хмыкает Феоктистов.
— С тех пор как ты оборвал все связи? Если честно, я даже не знаю, что думать.
— Справедливости ради, в последнее время это ты сводишь на нет все общение.
— И что? Ты вроде бы не скучаешь, — поджимаю губы.
— Ревнуешь?
— Сочувствую. Потому что знаю, что тебя подтолкнуло в ее объятия.
— И что же? — чешет щеку Фома.
— Хочешь, чтобы я это озвучила? — завожусь.
— Озвучь, почему нет?
— Тебе просто негде жить, а она тебя приютила.
— Да ты просто Капитан Очевидность.
— А ты… Господи, я даже не знаю, кто ты! Я тебя совершенно не узнаю, Фома. Что с тобой не так? Во что ты себя превращаешь?!
— А с какой стати я должен перед тобой отчитываться?
Открываю рот, чтобы тут же с лязгом подобрать челюсть. Он прав. Я ему никто. Ну, и к черту.
— Не надо отчитываться, Фома. Живи как знаешь.
Подхватив бокал и развевающийся подол сарафана, бреду к ступеням, ведущим на верхнюю палубу. Он просто говнюк, и я буду последней дурой, если стану вестись на его провокации. Но когда он рядом, этому сложно не поддаваться. Не подчиняться ревности, шепчущей ложь на ухо. Не чувствовать так остро свою уязвимость, которая превращает меня в тень человека, которым я привыкла себя считать.
Значит, нужно просто свести на нет любое общение. Учитывая обстоятельства, это будет довольно несложно сделать — вряд ли в ближайшей перспективе мы пересечемся с Миленой. И даже если Фома решит задержаться рядом с ней подольше, шансов столкнуться вновь у нас не будет. Что не может меня не радовать.
— Скучаешь, красотка?
Оборачиваюсь и узнаю в подошедшем ко мне мужчине хозяина бойцовского клуба. Внешность у него такая же запоминающаяся, как и ядреный австралийский акцент. А вот как его зовут, я, хоть убей, не помню.
— Я Ллойд.
— А я Женя.
— Очень приятно, Женя. Что пьешь?
— Какое-то шампанское, — морщу нос, потому что на пойле Милена явно сэкономила. Не особо церемонясь, Ллойд вынимает из моих пальцев бокал, делает глоток и, с шумом погоняв напиток туда-сюда во рту, брезгливо сплевывает за борт.
— Срань господня. Ну и дерьмо! Как знал, прихватил с собой пару бутылок рома. Ты пьешь ром, Женя?
— Эм… Да?
Звучит так, будто я уточняю у самого Ллойда. В ответ на мое невнятное блеяние мой новый австралийский знакомый откидывает бородатую голову и начинает раскатисто ржать. Мое имя в его устах звучит немного необычно — Женья. Мне это кажется ужасно милым.
— Пойдем, угощу тебя…
Мы располагаемся на огромном матрасе в максимальном отдалении от толпы и шума. Откуда ни возьмись, между нами материализуются бутылка, два снифтера и плошка со льдом.
Ловко орудуя карикатурно огромными, как и все в нем, ручищами, Ллойд разливает напиток по стаканам и протягивает мне один:
— Это австралийский темный ром, который производят в северных регионах. Крутая вещь, только попробуй — потом за уши не оттянешь.
Я в этом очень сильно сомневаюсь. Крепкие напитки — это вообще не про меня, но сейчас настроение такое, что идея напиться вовсе не кажется мне дерьмовой.
— Может, хоть колой разбавим? — все
