Рекламный вояж - Мира Форст

− Из-за ее космического пространства народ голодным остается и на улице спит, − прошипела Оксана Миллениум, которая, видимо, до сих пор не простила Лине ослика.

− Хватит на нее нападать, − взял Руслан Лину за руку. – Пошли в лагерь.

− Решили, за кого будете голосовать? – спросил Кирилл на следующий день, когда мы вчетвером устроились после завтрака в шезлонгах на импровизированном пляже у озера.

− За Лину, − не сомневаясь ответил я.

− Архип, почему за нее? – взвился Руслан.

− Потому что она балласт. Пусть едет домой.

− Я тоже проголосую за нее, − поддержал меня Матвей. – Девушка кажется слишком нежной для всей этой авантюры. Хотя, конечно, Руслан, я тебя понимаю, − улыбнулся спасатель.

− В каком смысле понимаешь?

− Ты за ней увиваешься. Мы же видим.

− Она мне нравится. Я и не скрываю. Лина красивая.

− Никто и не спорит. На фоне силиконовых кукол, затесался такой натуральный цветочек. Только Руслан, ты, как хочешь, а я тоже за нее проголосую, − согласился с большинством Кирилл. – Без нее хотя бы будет шанс поужинать и поспать нормально.

− Это ваше дело. А меня так бесит Сафрон своим нытьем и звездностью, что мой голос будет за него, − решил биатлонист.

Голосование проходило в специально отведенном месте в лагере. Пришедший в ярко-розовом комбинезоне Ян, объяснил, что мы должны написать имя того, кому в шоу не место, объяснить на камеру, почему выбрали конкретно этого человека, после чего опустить листок с именем в специальный ящик.

На нашем первом собрании голоса разделились между Линой и Сафроном. За Лину проголосовало одиннадцать человек, за Сафрона семь.

− Почему я!? – бился в истерике актер. – За что вы голосовали против меня!?

− Сафрон, ты же все равно победишь в испытании, − успокаивал коллегу по цеху Максим Коновалов.

− В этом я даже не сомневаюсь, − подбоченился Норин. – Мне обидно, что столько голосов против меня.

− Против художницы больше, − напомнил ему Мот. – Ей, наверное, тоже обидно.

− Нет, Дима, не обидно. Я это заслужила. Знаешь, а я видела твой блог про исследования пещер. Очень интересно, − сменила тему Лина.

− Правда? – засмущался блогер.

− Правда. Я даже сестре показала. Она посмотрела и отправила твоему менеджеру запрос на интервью. Она любит интервью у интересных людей брать.

− Круто! Интервью с Антониной Образцовой мне в график на декабрь поставили. Я видел расписание.

Прошло совсем немного времени, а Лина постоянно открывалась для меня с новой стороны. Я мог притворяться перед другими, но с собой был честен. Меня волновала эта женщина, вызывала ненужные здесь эмоции и желания. Поэтому лучше будет, если она уедет. Я голосовал за нее не из-за проигранных конкурсов, а из-за того первобытного чувства, что она пробуждала во мне. Защитить, присвоить, забрать, спрятать. С Ириной у меня таких потребностей не возникало. И так было проще.

Но с поединка, обратно в лагерь, к всеобщему изумлению, вернулась Лина.

Мы неверяще смотрели на шедшую нам навстречу девушку в джинсовом светло-розовом комбинезоне с развевающимися на ветру, как у Валькирии, волосами.

− Лина? – первой отмерла Катя Сталмина.

− Тебе, что Сафрон свое место отдал? – невежливо спросила Миллениум.

− Нет, − как будто оправдываясь, ответила Лина. – Просто конкурс оказался на эрудицию. Надо было из десяти вопросов дать правильных ответов больше, чем соперник. Я на семь правильно ответила, а Сафрон на пять.

− И что теперь с ней делать? – зло спросил я, после того, как Лину, предварительно вытряхнув из нее все задаваемые вопросы и ответы на поединке, отпустили.

− Архип, почему ты так злишься на нее? – возмутился Руслан.

− Он не на нее злится, а на себя, − засмеялась проницательная Магдалена.

ДЕНЬ 7-9

− Вы же хотите узнать, кому и что оставил наш дорогой Сафрон? – появился в лагере на следующее утро в майке и меховых унтах Ян Правдинский.

− Очень хотим, − пропела Саломея.

Мы собрались в большой беседке, примыкающей к кухне. Ян включил свой планшет, и на экране появилось обиженное лицо Норина.

− Не думал я, что мне придется так скоро покинуть проект. Но раз уж вы решили меня выгнать, я отдаю свой голос за ужины для художницы Лины Образцовой.

− Почему именно Лине? – задал вопрос актеру невидимый оператор.

− Она выглядит слишком бледненькой. Пусть покушает, − расплылся в улыбке актер. Создавалось впечатление, что он упивается своим благородством.

− Ну вообще! Кто-то из-за нее без ужинов остался, а Сафрон именно ее подкормить решил! – театрально закатила глаза Марика.

− Да ладно тебе, Марика. Не поужинаешь несколько раз, глядишь и талией обзаведешься.

− Магдалена, хотите сказать, что я толстая?

− Пару кило тебе точно не помешает сбросить, − съязвила светская львица.

Я заметил, что Магдалена не давала другим женщинам заклевать Лину, заняв активную позицию по ее защите. Вообще, неплохая оказалась тетка. Составив первое мнение о ней, как о пустоголовой прожигательнице жизни, был приятно удивлен, что это совсем не так. А то, что она не пустоголовая и не прожигательница, выяснилось во время следующего состязания за ночлег.

На этот раз Ян не стал делить нас на команды, предложив каждому игроку рассказать куда бы он хотел потратить деньги от съемки в рекламе в случае выигрыша. Уже позже выяснилось, что зрители, смотрящие прямой эфир, выбирали понравившиеся ответы участников. Восемь участников, набравших наименьшее количество голосов, отправлялись ночевать на улицу.

− Почему нас сразу не предупредили!? – насупилась Прокофьева, набравшая мало зрительских голосов за свое желание потратить деньги на ремонт в квартире.

− Светочка, в том-то и фокус. Все были искренни. А если бы я предупредил, что за ответы голосуют зрители, вы бы тут насочиняли сказочек, − засмеялся Ян, одетый сегодня в нормальную одежду. Зато на голове у него был сооружен ирокез с зеленым напылением.

Лина, решившая, что часть денег отдаст на оснащение детских библиотек, наконец-то получила возможность ночевать в бунгало.

Меня же, по-настоящему, зацепили два желания – Матвея и Магдалены.

− Я простой спасатель и больших денег не имею, − начал Матвей. – А у меня есть мечта, организовать всероссийскую сеть