Падший шут - Девни Перри
У меня появилось новое положение в этой игре, не так ли?
У меня закружилась голова, и я отставил пиво в сторону, когда мир перевернулся с ног на голову. Воздух был слишком разреженным, а пульс гулко отдавался в ушах.
— Лео.
Голос Эмметта был неправильным. Приглушенным. Отдаленным.
— Дыши. — Сильная рука опустилась на мое плечо, заставляя меня согнуться. — Зажми голову между коленями. Дыши.
Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Затем еще один. Затем еще. Снова и снова, пока пол не выровнялся и белые пятна не исчезли из моего поля зрения.
Когда я поднял глаза, рука Дэша все еще лежала на моем плече, и понимание в его глазах заставило меня почувствовать себя гребаным инструментом.
— У меня не может быть ребенка, — прошептал я, затем опустился на задницу, прислонившись к ящикам комода с инструментами и запустив руки в волосы.
Дэш присел передо мной на корточки.
— Может. И будет.
— Я не создан для этого.
— Я понимаю. Я прошел через то же самое, когда Брайс забеременела.
— Что мне делать?
— Поговори с Кэсс. Она, наверное, напугана так же, как и ты, если судить по вчерашней ссоре.
Я кивнул и набрал побольше воздуха.
Затем Эмметт оказался рядом и протянул мне пиво.
— Давай немного поработаем над чем-нибудь. Сходим в киоск или покатаемся на байках. Насладимся воскресеньем в магазине, только мы втроем. Как в старые времена.
— На задней стоянке стоит «Файрберд» 73-го года, — сказал Дэш. — Он просто стоит там. Мы могли бы завести его и посмотреть, что с ним можно сделать.
Дэш купил машину на аукционе в Грейт-Фолс. Он встретил коллекционера, у которого были трудные времена, и его банк вынудил его ликвидировать часть своих активов. Он сохранил свои восстановленные автомобили, но частичные проекты и «Юнкерс» были заложены. Дэш забрал «Файрберд».
— Я в деле, — сказал я. — Это хорошая машина.
Или станет таковой.
Во-первых, ей потребуется капитальный ремонт. Нужно было срезать и заново изготовить для замены старые, проржавевшие детали кузова. Вероятно, ей потребуется новый двигатель и целый список других улучшений, но, когда это будет сделано, я вижу ее в огненно-красно-оранжевом цвете.
Цвет волос Кэсс.
Фейерверк.
О чем, черт возьми, я только думал? Без презерватива?
— Я повел себя как гребаный идиот. С Кэсс. И я должен был сообразить, что это ее похитили вместе со Скарлетт, но я этого не сделал. — В тот вечер в «Бетси» она вообще называла мне свое имя? В моей голове она была Фейерверком. И после похищения она сразу же уехала из Эштона в Миссулу, так что я ее не видел.
Умная женщина. Она удрала.
— По крайней мере, ты запомнил ее лицо, — сказал Эмметт. — Почти уверен, что я переспал с ее подругой, но не могу вспомнить ни ее имени, ни лица.
Дэш только покачал головой и усмехнулся.
— Давай никогда не будем говорить моей жене, что мы вели этот разговор. Иначе она кастрирует меня во сне.
— Давай. — Эмметт протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Затем я последовал за ним и Дэшем на заднюю стоянку, где мы хранили старые запчасти и машины.
Нам потребовался час, чтобы освободить место для «Файрберда» в магазине и затащить его внутрь. Мы провели беглую оценку ремонта, обратив внимание на износ корпуса и интерьера. Блок двигателя треснул и подлежал разборке. Дэш составил список ремонтных работ, пока я набрасывал дизайн.
— Это будет круто. — Эмметт взял мой рисунок и поднял его.
— Черт возьми, да. — Эта машина стала бы той, которую я бы когда-нибудь захотел. Для тех времен, когда я не смог бы ездить на байке, но хотел ездить стильно.
Эмметт отнес пустую бутылку из-под пива в мусорное ведро и бросил ее внутрь.
— Ладно, я ухожу. Я обещал маме заскочить поздороваться. Надеюсь, мне удастся выпросить у нее обед.
— Мне тоже лучше пойти домой. — Дэш взял свою и мою бутылку, чтобы выбросить. — Мы с мальчиками собираемся пойти купить фейерверки на Четвертое июля.
Мы должны были устроить большую вечеринку у них дома. Гамбургеры. Пиво. Фейерверк после наступления темноты. Вечеринка, которую я обычно жду с нетерпением. Как бы то ни было, мне не хотелось находиться среди всех этих жен и детей.
Может быть, я пропущу этот год и вместо этого отправлюсь в «Бетси».
— Я закрою, — сказал я парням, пожимая им руки и ожидая, пока грохот их байков не затих вдали на дороге.
Затем я еще раз взглянул на «Файрберд».
Я представлял ее черно-белой, но не мог выбросить из головы этот яркий, пылающий цвет.
— Черт. — Я провел рукой по подбородку. Головная боль прошла, и я впервые за весь день почувствовал голод. Но я не хотел идти домой. Не только потому, что холодильник был пуст, но и потому, что там тоже было бы пусто.
Так что я запер гараж, сел на байк и поехал туда, где мне не нужно было думать. Где от меня не требовалось ничего, кроме веселья.
Парковка у «Бетси» была пуста. Я не осмелился объехать ее сзади, потому что точно знал, что увижу. Сверкающую черную машину, пару обтягивающих джинсов и кружевные трусики рядом с шиной. Пряди рыжих волос рассыпались по блестящему капоту. И пару карамельных глаз, которые меня погубили.
До официального открытия в час дня оставалось двадцать минут, но это был не первый раз, когда я приходил пораньше, стучал в дверь, и кто-то впускал меня.
Почему это вдруг показалось таким жалким?
Прежде чем я понял, куда направляюсь, я оставил «Бетси» позади себя и поехал через весь город к дому Кэсс. Я припарковался перед домом Люка и Скарлетт, затем перешел улицу и направился к ее двери с сердцем, подскакивающим к горлу.
Теперь, когда хмельной туман злости прошлой ночи рассеялся, я узнал это чувство. Я чертовски ненавидел это чувство.
Страх.
Дэш и Эмметт были правы, предупреждая меня. Подталкивая меня к разговору с Кэсс.
С трудом сглотнув, я нажал на звонок, и когда Кэсс открыла слишком быстро, я все еще не был готов встретиться с ней лицом к лицу. Возможно, я никогда не буду готов.
Ее карамельный взгляд вспыхнул. Ее лицо было бледным, слишком бледным, но в нем была искра — ярость. Скулы казались слишком острыми, но она была красива, особенно с этими каштановыми волосами, которые отливали медью под солнцем.
Красива? Как
