Благородный принц - Девни Перри

Никто никогда не подозревал, какой была жизнь у нас с Пресли. Учителя. Соседи. Пасторы. Когда они смотрели на нас, все, что они видели — двух маленьких девочек, которые были одеты в розовое и завивали свои длинные светлые волосы в красивые локоны. Они видели в моей матери застенчивую женщину с тихим голосом, которая предпочитала проводить свои дни дома. А мой отец был величайшим обманщиком из них всех. Он был монстром, который пожимал вам руку в церкви по воскресеньям и отпускал лучшие шутки во время барбекю с соседями.

Прости, Люк. Мои суровые истины были не твоим чертовым делом. Рассказывать их было все равно, что наносить порезы по шрамам.

Люк сбросил скорость и повернул направо. Из-за поворота я пропустила дорожный знак, но фонари в этом квартале, казалось, светились ярче. Чище. Даже счастливее.

Этот район был новее, чем тот, по которому я шла ранее. Мы миновали открытую стоянку, где земля вокруг большой вывески «Продается» была покрыта снегом. Рядом с ней находился дом в середине строительства. Стены были возведены, установлены окна с наклейками, но снаружи не было обшивки, а входная дверь представляла собой лист фанеры.

Любопытство взяло верх, и я больше не могла молчать.

— Куда мы едем?

Люк не ответил, наливая мне дозу моего собственного лекарства. Туше, шеф.

Он притормозил перед двухэтажным домом с мансардными окнами, выступающими из крыши. Свет внутри был выключен, но наружные светильники ярко сияли.

Сайдинг был цвета яичной скорлупы, в некоторых секциях из досок и вагонки, в других — горизонтально прямой. Окна были выкрашены в черный цвет вместо стандартного белого, а деревянная входная дверь была выкрашена в серовато-белый цвет, чтобы соответствовать гаражным воротам.

Это был семейный дом. Он не был экстравагантным, хотя и казался немного больше, чем другие дома в квартале.

Люк потянулся к козырьку и нажал кнопку, чтобы открыть одну из дверей гаража, проскользнув внутрь. Затем он заглушил двигатель грузовика и закрыл за нами дверь, не двигаясь, пока она не опустилась на землю. Именно тогда он вышел и обошел машину со стороны пассажира, открывая для меня дверь.

Люк протянул мне руку, как он делал это у конспиративного дома.

Было бы так легко скользнуть моей ладонью по его. Чтобы немного утешиться человеческим прикосновением. Но если я поддамся его руке, то, возможно, перестану отказываться от его помощи. Шаг за шагом он будет изматывать меня, пока моя решимость не пошатнется.

Так что я схватила свою сумку, темно-синий рюкзак, в котором хранились мои мирские пожитки, и выпрыгнула из грузовика, приземлившись на собственные ноги.

Люк вздохнул, но ничего не сказал, направляясь к внутренней двери. Он открыл ее и включил свет.

Я последовала за ним, войдя в дом через прачечную.

Люк повесил ключи на крючок рядом с дверью, затем оперся рукой о стену, используя ее для равновесия, когда снимал ботинки.

Это его дом. Он привел меня к себе домой. Почему?

Я уставилась на него, ожидая объяснений.

Люк ничего не сказал. Он просто ушел, включая свет, когда проходил по своему дому.

У него была уверенная походка, каждый шаг был решительным и неторопливым. Без ботинок манжеты его джинсов волочились по полу, и джинсовая ткань по-другому ниспадала на его длинные ноги, подчеркивая силу его бедер. Облегая рельефную задницу. Я все еще чувствовала жар в своем кулаке, в том месте, которым я ударила его ранее.

Мои щеки запылали. Было ли это от смущения? Или от вожделения? Нельзя было отрицать, что у Люка Розена было чертовски привлекательное тело и чертовски привлекательное лицо.

Не время, Скарлетт. Определенно, сейчас было не время изучать упругий зад Люка.

Я опустила подбородок, изучая кирпичный узор на кафельном полу, исчезающий под стиральной машиной. У меня замерзли пальцы ног в ботинках, а носки немного хлюпали, но я не стала снимать ни то, ни другое. Вместо этого я осторожно вышла на кухню, следуя за Люком по деревянному полу.

Внутри его запах был не таким сильным, как в грузовике, но он все еще был там, как постоянное напоминание о том, что это его личное пространство. И по какой-то причине он пригласил меня внутрь.

Яркий свет на кухне освещал пространство. Черные подвески висели над блестящей столешницей из серого кварца. Приборы из нержавеющей были расставлены на белых шкафчиках.

У него была раковина в деревенском стиле.

За последние пять лет мы с мамой пристрастились смотреть шоу по благоустройству дома. Мы вместе сворачивались калачиком на диване в гостиной, делили миску попкорна и смотрели HGTV (прим. ред.: HGTV — американский платный телевизионный канал, принадлежащий Warner Bros. Discovery. Сеть в основном транслирует реалити-шоу, связанные с обустройством жилья и недвижимостью). Мой отец читал, не спуская с нас пристального взгляда, но это был единственный канал, который он был не против включить на заднем плане.

Если бы она увидела это место — эту раковину — она бы упала в обморок. На кухне Люка были все цветовые решения и элементы, которые она любила больше всего.

Мое сердце сжалось, когда я представила лицо моей матери. Пережила ли она мой побег? Сожалела ли она о том, что выставила меня за дверь?

Люк взял пульт дистанционного управления с деревянного журнального столика в гостиной и нажал кнопку, отчего шторы на всех окнах опустились. Затем он повернулся ко мне, его лицо смягчилось, когда он глубоко вздохнул.

— Это мой дом, — сказал он. — Ты можешь остаться здесь. Пока мы не найдем долгосрочного решения, это место будет лучше, чем то.

Я моргнула. Он это серьезно?

Люк провел рукой по своим темно-каштановым волосам, растрепав аккуратно зачесанные пряди. Я была не единственной, кто устал за этот день.

— Проходи. Чувствуй себя как дома.

Я не отходила от кухонного островка.

Диван выглядел уютным, а на стене над камином висел большой плоский экран. Здесь было по-домашнему тепло. Декор был мужественным, в нем преобладали смелые кожаные диваны и темные тона деревянной мебели. Стены гостиной были выкрашены в насыщенный коричневый цвет, напомнивший мне шоколадную глазурь.

Это было так привлекательно. Слишком привлекательно. Слишком хорошо.

Не зря в пословице говорится: Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Или, может быть, это был его способ заслужить мое доверие, показать мне свое, чтобы я показал ему свое.

— Моя сестра когда-нибудь проводила здесь ночь? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела мысленно